Читаем без скачивания Мозг серийного убийцы. Реальные истории судебного психиатра - Флоранс Ассулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но особенность нашего подхода состоит не в том, чтобы не становиться ни на чью сторону и оставлять каждому свою правду. Безусловно, любое обобщение при рассмотрении такого феномена, как серийные убийцы, в значительной степени является мифом, учитывая географическое, культурное и психологическое разнообразие совершаемых преступлений. Однако с клинической точки зрения можно выделить общие причины и закономерности. Убивать и делать это снова и снова – подобное совместимо только с некоторыми, довольно специфическими фактами биографии, особенностями организации личности и отношения к миру. Иными словами, насколько я не верю в общую теорию преступности, настолько же считаю, что у большинства serial killers обнаруживаются одинаковые «силовые линии».
Именно их поискам и посвящена эта книга; в ней мы не раскроем тайну полностью, заменяя тьму светом, но зададим условия уравнения, обозначив его неизвестные.
1. Психиатр ужасов
Не было никаких предпосылок тому, что я стану, по выражению моих детей, «психиатром ужасов». На самом деле моя карьера судебного эксперта, «специализирующегося» на серийных убийцах, возникла из-за двойной травмы: профессиональной и личной.
Речь идет о моей встрече с Жюльеном.
Любой эксперт-психиатр однажды сталкивается с чем-то чудовищным. Это родители, убивающие своих детей; изверги, разделывающие трупы жертв; безумцы, чьи действия сопровождаются грубым насилием; преступления, отличающиеся немыслимой кровожадностью и варварством. Испокон веков история судебной психиатрии изобилует уголовными делами, будоражащими общественность, – настолько мотивы преступников не вяжутся со здравым смыслом. Подобно всем, кто соглашается погрузиться во мрак преступлений, совершенных «без причины», я столкнулся со своей порцией мерзостей. Но независимо от степени жестокости до встречи с Жюльеном я примерно знал, с чем имею дело. Когда отец убивает дочь, чтобы уничтожить воплотившегося в ней демона, или медсестра умерщвляет больного, потому что его тело находится во власти зла, врач обнаруживает психопатологический симптом пароксизмального бреда. Ему удается выявить вспышку, характерную для человека, который балансирует на краю пропасти. У преступника с психическим расстройством такая вспышка характеризуется немедленным действием, направленным на защиту чего-то жизненно важного для него. Врач знает, что такой субъект переходит к нападению, когда чувствует себя на грани психического распада. Например, ему угрожает пугающий образ матери-кровосмесительницы, которая превращается в монстра и собирается поглотить его. Теоретически психиатр обладает клиническими инструментами для расшифровки процессов, порождающих такой переход к преступному деянию. Случай Жюльена выходил за рамки известных методик. Справедливости ради стоит отметить, что в судебно-медицинской экспертизе я был новичком, однако это еще не все объясняет. Как бы то ни было, после этой встречи для меня ничто уже не будет как прежде.
Когда Жюльена арестовали, он уже совершил два убийства. Я посетил его в тюрьме одной из провинций, и охранник запер меня с ним в маленькой камере. «Ради безопасности», – заявил он. У меня в глазах потемнело. Я смотрел «Молчание ягнят[8]», и мое представление о серийных убийцах во многом основывалось на сотнях выдумок об этих преступниках. И вот, оставшись наедине с одним из них, я чувствую, как меня мгновенно охватывает буквально осязаемое чувство, что этот человек готов проткнуть мне глаз скрепкой или убить шариковой ручкой. Один из моих коллег, навестивший Жюльена до меня, поспешил убраться восвояси, когда тот отказался от беседы. Даже не пытаясь настаивать, он тут же развернулся и ушел. И теперь, сидя напротив этого субъекта, я прекрасно понимал почему. Со мной Жюльен согласился увидеться. Он был в хорошем настроении.
Преступный путь Жюльена начался с самой обычной кражи со взломом. Мелкий хулиган проникает в пустой дом, но тут на пороге появляется хозяйка. Дом находится в нескольких кварталах от жилища его матери, а сама женщина – ее ровесница. Всем опрошенным мною серийным убийцам я задавал вопрос: не является ли это перемещенным матереубийством?[9] Здесь мы наблюдаем один важный аспект, к которому я еще вернусь.
Убив несчастную, Жюльен насилует ее извращенным способом, а затем принимается расспрашивать труп жертвы о преисподней. Однако ответы мертвой разочаровывают. Демонология – его хобби. Сатана, демоны, всемогущество лукавого – изо всей этой бесовской мешанины и возникают образы, подпитывающие его бред. Он натыкается на пожилую женщину, убивает ее, и скорее всего здесь имеет место то, что я называю «покоряющим опытом», – настолько привлекательным, что преступник будет вынужден повторить его. Обнаружив свою способность совершать такие действия, он испытывает удивление и наслаждение.
После первого убийства он ускользает от правосудия.
Жюльен был знаком с пожилым господином, которого в каком-то смысле считал дедушкой. Несомненно, это был единственный в мире близкий ему человек. Как-то раз они вдвоем играют в карты, Жюльен хватает железный прут и убивает старика. Затем убийца отрезает жертве голову и ставит ее на этажерку. Некоторое время спустя он кладет голову в рюкзак и отправляется на прогулку. И по сей день описанная Жюльеном сцена, как он с приятелями болтает в спортбаре, а отрезанная голова покоится в его рюкзаке, представляется мне жуткой и совершенно противоестественной. В противоположность черепу из «Гамлета», голова в данном случае вовсе не метафора. Она настоящая, и Жюльен с ней разговаривает. Он действительно расспрашивает голову о потустороннем мире и видит, как она моргает глазами. И снова он не получает ожидаемых ответов.
Я уже успел не раз покрыться холодным потом от рассказов о его преступлениях, когда Жюльен перешел к особенно омерзительному эпизоду. У него был любимый кот. Убив животное, Жюльен извлек внутренности и поместил их в стеклянный шар. Впоследствии, чувствуя, что «демонические» силы иссякают, то есть ощущая опасность перехода к добру и собственного очеловечивания, он поспешно набрасывался на эту смесь и вдыхал запах, словно в попытке освежиться. Едва ему начинало казаться, что он становится «как другие», Жюльен шел в первую попавшуюся церковь и плевал на Христа. Все средства влить в себя глоток бесчеловечности были для него хороши. В этих тошнотворных испарениях он дышал всемогуществом.
Чем дольше я слушал его, тем больше приходил в изнеможение. Причина была не столько в самих фактах, ведь мне и раньше доводилось сталкиваться с гнусностями, на которые способен человек. Дело в том, что мой ужас от этих рассказов вызывал у него ликование, какую-то омерзительную радость. Осознание
