Читаем без скачивания Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика - Василий Седугин

– Ну, Гостомысл, ты просто кудесник!

– И когда успел столько наловить!

– Да тебе цены нет!

– Здорово ты на рыбалке руку набил. Осталось нос набить!

Когда подплывали к Новгороду, Сюкора решил похвастаться:

– А меня сегодня на лугах красивая боярыня ждет!

– Да ну? – выдохнул Хвалибудий. – И кто же такая? Я вроде всех девушек знаю.

– Приезжая.

– Ух ты!

– Из Ладоги прибыла в гости к своей тете.

– И как же ты ее заловил?

– Она сама меня поймала. Понравился я ей очень!

– Может, и влюбилась?

– Вполне возможно, – самодовольно ответил Сюкора.

– А не боишься, что мы у тебя ее отобьем? – шутливо спросил Хвалибудий.

– Она не из ветреных. Вот так-то!

Гостомысл и Хвалибудий переглянулись и удрученно кивнули головами. Уважение к Сюкоре у них тотчас выросло до неимоверных размеров. Еще бы! У него уже была любимая девушка, а они еще оставались одинокими.

– Ты хоть познакомишь нас с ней? – притворно жалостливым голосом спросил Хвалибудий.

Сюкора важно ответил:

– Может, познакомлю, а может, и нет.

Вечером приволховские луга зацвели нарядами молодежи. Здесь были красные, зеленые, синие, желтые девичьи платочки и платья, льняные и шелковые рубахи парней; молодежь щеголяла в расшитых цветными нитками поршнях, которые делались из одного куска кожи, а также башмаках и сапогах. Зазвучали гусли, дудки и свирели.

Гуляние проходило по раз заведенному правилу. Сначала молодежь сходилась в небольшие кружки, где велись неторопливые разговоры и беседы, парни и девушки переглядывались между собой, настраивались на игры и веселье. Первыми их начинали девушки. Несколько девушек брались за руки, делали круг и призывали подружек в свой хоровод:

Собралися девушки все во кружок,Расходилися во лесок,Садилися на лужок,Где муравонька и цветок.Срывали с цветов цветочки,Надевали на головы веночки.Пошли в хоровод, пошли в хоровод!

Однако забава девушек без участия в ней парней скучна, утомительна и однообразна. Только тогда весело красавицам, когда резвятся с ними беззаботные и игривые молодцы. Тогда и радость беспечная приходит. Поэтому девушки, ведя хоровод, посматривают на парней и дают им знать о своих чувствах глазами, движениями и призывной песнью:

Вы, подруженьки любимые!Вы красавицы, забавницы!Сходитесь на лужок,Да и станем все в кружок.Вы сцепитесь все за ручкиИ примите молодчиков с собой!

Тогда парни входили в хоровод, и начиналось всеобщее веселье. Выводили на середину круга парня, который под пение хороводной песни должен был искать себе невесту.

Хожу ль вокруг городочку,Хожу ль я, найду ли яЛаскову себе невесту.Ты будешь мне, красна девушка,невестой!

Потом всем хороводом искали жениха, высмеивали ревнивых мужа и жену, величали алую зарю... Да мало ли картинок играли юноши и девушки!

Трое княжичей собрались вместе в начале гуляния.

– Ну и где твоя боярышня? – спросил Сюкору Гостомысл.

– Пока не пришла. Скоро появится.

Хвалибудий подмигнул Гостомыслу, сказал насмешливо:

– Да нет у него никакой девушки! Придумал, чтобы выхвалиться! Сейчас начнет оправдываться, что, наверно, вернулась в Ладогу или тетя не пустила...

– Или по дороге какой-нибудь парень перехватил и в кусты увел...

– Точно, точно, целуется-милуется с ней, а Сюкора здесь уши развесил, ждет и верит.

– Послушай, Гостомысл, давай пожалеем парня, найдем ему хорошую, верную подругу. А то ведь, чего доброго, свихнется парень, наделает глупостей каких-нибудь...

– Точно! У меня соседка есть, ее зовут Милка-дурочка. Может, посватаем?

– Да ладно, ладно, – раздраженно проговорил Сюкора, не очень-то воспринимавший шутки. – Несете чушь, слушать нечего! А вот и она идет!

И быстрыми шагами направился к группе девушек, показавшихся на лугу, остановился перед ними. Они о чем-то оживленно стали беседовать, а потом пошли в направлении хоровода.

– Любопытно, которая среди них ладожская боярышня? – спросил Хвалибудий. – Красивая или так себе?

– Кто ее знает. Издали не видно. А показывать нам ее Сюкора, видно, не собирается.

– Может, подойдем?

– А удобно?

– Вроде бы прогуливаемся...

– Ну что ж, давай подгребем.

Они подошли к кружку молодежи, в сторонке от него стоял чудский княжич с девушкой. Хвалибудий воскликнул несколько удивленно и радостно:

– А вот и Сюкора! Здравствуй, дружище.

– Мы вроде бы сегодня виделись, – недовольно ответил тот.

– Разве? А я и забыл. Кто это с тобой? Познакомь.

Сюкора переступил с ноги на ногу, буркнул:

– Ладожская боярыня Млава.

– Какое красивое имя! – напыщенно произнес Хвалибудий и слегка поклонился.

– Я и сама недурна, – ответила Млава и лукаво прищурилась, разглядывая парней. Под ее взглядом Гостомысл вдруг почувствовал себя неуклюжим и нескладным, ему вдруг стало мучительно стыдно за свои длинные руки‚ он спрятал их за спину и начал кивать ей, глупо улыбаясь.

А Млава станом была тонкой и гибкой, с приятным, милым личиком. Но особенно притягивали ее глаза с лучистым, растекающимся взглядом. Он останавливался на каждом, но в то же время ускользал, уходил куда-то в сторону, и потому создавалось впечатление, что она знает обо всех все, сама же оставалась таинственной и загадочной.

– Надолго к нам? – спросил Хвалибудий; он никогда не терялся и в любой обстановке чувствовал себя свободно и раскованно, чем всегда удивлял Гостомысла.

– А это от вас зависит, как примете! – задорно ответила Млава.

– Что же мы стоим? – внезапно заторопился Сюкора. – Пойдемте в хоровод!

– Да, да, скорее! Скорее! – поддержала его Млава.

Они двинулись к хороводам, парни следом. Когда подходили к кругу, Млава вдруг обернулась и опалила Гостомысла долгим испытующим и ласковым взглядом. У него куда-то вниз полетело сердце, в груди сладко заныло, а ноги стали ватными. Он растерянно глядел на нее и вдруг почувствовал, что она теперь для него самая родная и желанная из девушек.

Он встал в хоровод, повторял все движения танцующих, но делал это по привычке, и все следил за Млавой, и не мог оторвать от нее взгляда. Однако она не обращала на него никакого внимания, даже мимолетного взгляда не удостоила.

Ночь провел как в дурмане. В груди играла сладкая музыка, и виделось что-то светлое, прозрачное, в чем он угадывал Млаву... Весь день не находил себе места, а вечером раньше всех явился на луга и бродил как потерянный, желая снова увидеть ее.

Млава появилась в разгар веселья и вместе с Сюкорой ушла в хоровод, а он только издали украдкой следил за каждым ее движением, каждым ее взглядом, надеясь, что она заметит его и позовет к себе. Но этого не случилось ни в этот, ни в последующие вечера.

Гостомысл от природы был молчаливым, задумчивым и стеснительным, поэтому перемены в его поведении никто не заметил; только Хвалибудий как-то спросил:

– Ты чего такой смурной?

Гостомысл испугался, что откроется его сокровенная тайна, и ответил поспешно:

– Да ничего вроде. Наверно, на рыбалке простыл, неможется что-то.

Хвалибудий ответом остался доволен и больше не приставал.

Дней через десять утром вышел Гостомысл из дворца. По высокому голубому небу плыли крутобокие кучевые облака, сильно припекало, и по всему видно было, что в этот день не обойдется без грозового дождя. Он прихватил с собой кое-какую еду и собирался покупаться в Волхове. Только завернул за угол, как навстречу вышла Млава. Она была столь очаровательна, что на какое-то время ему показалось, будто от нее шло удивительное сияние.

– Как поживаешь, княжич Гостомысл? – склонив голову набок и окидывая его ослепительным взглядом, проворковала она.

Гостомысл сглотнул слюну, ответил хрипло:

– Хорошо.

– Далеко ли направился?

– Да так...

Она внимательно на него поглядела, что-то прикинула в своей головке, предложила:

– Я иду к своей няне. Может, проводишь?

– Конечно, конечно, – не раздумывая, согласился он, чрезвычайно обрадованный возможностью быть рядом с ней.

Они пошли по улице, замощенной жердями, кое-где засыпанной золой и углями, которые жители выбрасывали из печей. Улица была узкой, едва двум телегам разъехаться, дома деревянные, с небольшими окнами, в рамы которых были вставлены или слюда, или стекло, но чаще бычьи пузыри, пропускавшие в помещения слабый свет.

– Только хочу предупредить, – сказала она, – что няня живет за городом и до ее дома довольно далеко.

– Ну и что, – беспечно ответил он. – Мне сегодня делать нечего, прогуляюсь.

Им навстречу ехал вооруженный всадник. Гостомысл пропустил Млаву вперед и рассмотрел ее одежду. На ней было простое льняное платье, разукрашенное искусной вышивкой; на рукавах и воротнике – вышивки-обереги, охранявшие ее от злых духов. Платье перехватывал вязаный пояс, подчеркивая ее тонкий, гибкий стан; на поясе висела сумочка, как видно, с женскими принадлежностями и небольшой ножичек в чехле. На шее красовалось янтарное ожерелье, а на правой руке – тонкий серебряный браслет. Волосы ее были заплетены в косу ниже пояса и были повязаны синей шелковой лентой. В мочках ушей трепетали маленькие золотые сережки искусной работы. На ногах у нее были красные башмачки.