Читаем без скачивания Очки Гудвина - Галина Грановская

Зря только время потратил. Матушка накануне его приезда отбыла в Крым, упала ей сверху горящая путёвка. Вообще-то её директору магазина, в котором мать работала, предложили, но тот не взял, сказал, что в начале лета море ещё холодное. А матери морские купания по барабану, она и плавать-то не умеет, а просто погулять и подышать воздухом всегда полезно, вот и махнула на юга. Пришлось Птахину возвращаться, несолоно хлебавши. Правда, немного денег он у соседки бабы Доры всё же перехватил, и ещё кое-какие продукты привёз, из того, что нашлось дома.

– Я эти гастроли Салопегову припомню! – сердито произнес Хрякин, опускаясь на стул. – «Отдохнете-позагораете в сельской местности, река-озеро, раки-пескарики, и народ культурой не избалован – сборы гарантирую!» – очень похоже спародировал директора. – Сидит, гад, сейчас у себя в кабинете с кондиционером и над нами, идиотами, посмеивается. И зарплату ему, как нам, не задерживают, получает в конвертике день в день, как положено!

– Вовка, не петушись. Салопегов не меньше нашего заинтересован в том, чтобы были зрители, – примирительно произнесла Варвара. – Но кто знает наперёд, что будет на гастролях, да ещё и летом? Хотя, конечно, – согласилась, после короткого молчания, – в этот раз здесь дела уж совсем никуда. Пустой зал как-то не вдохновляет. Ладно, – она сунула руку в карман ситцевого халатика и достала кошелек. – На вот тебе, на пиво. Да, Вовка! Купи ещё нам по паре бутербродов! – крикнула вслед.

Последнюю фразу Хрякин уже вряд ли слышал. Он обладал поразительной для его комплекции скоростью, и вечно носился так, словно в одном месте у него был реактивный моторчик. Жажда гнала его к источнику влаги и заполучив деньги, он мгновенно растворился в полутьме коридора, оставив дверь открытой.

– Вовка прав, ехать в такой, богом забытый городишко в начале лета просто глупо, – сказал Птахин и, выдернув шнур из розетки, вытащил из банки кипятильник. – Летом на юг надо ехать, – добавил, вспомнив о матери. – Туда, где народ отдыхает, а не залазит после работы в свои огороды.

– С таким как у нас руководством мы всегда будем болтаться на периферии, – вздохнула Варвара. – Вот скажи, откуда берутся бесталанные руководители?

– Оттуда, откуда и все. Но дуракам, как известно, везёт. Родился бездарем – быть тебе директором, – пошутил Птахин. Бросив горсть заварки в банку, он взял со спинки стула полотенце и обернул её. – Пусть настаивается. А ты пока сполосни стаканы. Честно говоря, я этим театром сыт по горло, давно бы куда-нибудь ушёл. Да вот хоть в массовку на киностудию, там и то больше заработаешь.

– Могу предложить роль.

Это прозвучало так неожиданно, что спешащая в ванную Варвара от испуга выронила один из стаканов, который, конечно, не мог не разбиться. Оглянувшись, она увидела в дверном проёме женщину.

– Могу предложить роль, – повторила та негромким, каким-то тусклым голосом. – Извините, что без стука, но тут было открыто.

Варвара с негодованием посмотрела на осколки, потом перевела взгляд на незнакомку. Так можно довести человека до инфаркта, после чего мило извиниться и сказать: у вас было открыто. Открытая дверь совсем не означает, что можно вот так, запросто, войти. Наоборот, в открытую дверь нужно входить особенно осторожно. А если вас не ждут, то лучше не входить совсем. И подслушивать чужие разговоры и, тем более, встревать в них, это уж, извините, полное бескультурье! Птахин тоже некоторое время молчал, разглядывая незнакомку, потом сделал слабый приглашающий жест рукой:

– Проходите… Присаживайтесь.

Женщина не заставила себя ждать, быстро продвинулась к столу и опустилась на стул. У неё не только голос был невыразительным; тусклым, каким-то смазанным был весь её облик. Трудно было понять не то что выражение лица, – уплывало, терялось само лицо, и совершенно невозможно было определить, во что она одета. Что-то бесформенное и бесцветное. Просто какая-то абсолютная серость, подумала Варвара. Из такой актриса никогда бы не получилась.

– Ваш последний спектакль…

– Это какой? – хмуро поинтересовалась Варвара-Виолетта. – У нас две новых постановки, «Волшебная дудочка» и «Хамелеоны».

– Ваш спектакль «Хамелеоны» случайно увидела одна важная персона. Потому выбор и пал на вас. Вы – Главный Хамелеон, – кивнула она Птахину, – а вы – вы ведь Варвара-Виолетта? И играете роль Лани, я не ошиблась?

– Верно, – изумилась Варвара. – Лань, и ещё Бабочка…

Было чему удивляться. Незваная гостья, что, по голосу определила, кто какую куклу приводит в движение? И откуда ей известно не только псевдоним Варвары, но и её настоящеё имя? Впрочем, скорее всего, эта тётка уже побывала у администратора.

– Вы можете изобразить любое животное? – все так же тускло и бесстрастно поинтересовалась женщина.

– Мы можем с ы г р а т ь роль любого животного, – поправила гостью.

– А что за роль? – спросил Птахин. – Что за спектакль? Где?

– Представление на открытом воздухе…

– Так вы из детского лагеря? Вот! – с упреком произнес Птахин, оборачиваясь к Варваре. – Вот решение вопроса! Я Игорю Ивановичу говорил о детских лагерях. Они же везде, в каждой области, в каждом районе есть. И нам хорошо и детям приятно. Так он уперся! Пускай, говорит, заказывают автобусы и привозят школьников в городской Дом культуры.

– … в условиях, приближенных к реальным, – закончила фразу женщина, оставив без внимания птахинский пассаж. – Преследование.

– Преследование? Что значит «преследование»? – с подозрением спросила Варвара-Виолетта.

Незнакомка определенно не вызывала доверия. Странная женщина. Приходить в гостиницу к актерам кукольного театра, чтобы пригласить их поучаствовать в каком-то непонятном представлении непонятно где в непонятно какой сцене преследования?

– А нельзя взглянуть на сценарий?

– Сценария нет.

– Как это, нет сценария? – оторопела Варвара. – А что тогда играть? И как? Импровизация, что ли?

– Экспромт. Всего одна сцена с вашим участием. Вы согласны?

Варвара открыла было рот, чтобы, прежде, чем соглашаться, всё-таки докопаться до истины и узнать, что за сцена такая, но спросить не успела.

– В принципе, да, – опередил её Птахин. – Согласны. Похоже, работа не займет много времени. Одна сцена, да ещё и экспромтом, без репетиций… Сделаем в лучшем виде. Но, – он слегка наклонился вперед и понизил голос, – надеюсь, это не благотворительное представление на какой-нибудь воскресной ярмарке? Как с оплатой?

– Деньги получите вперед. Сколько вы хотите?

От небывалого вопроса Птахин и Варвара на какое-то время утратили дар речи. Переглянувшись, они одновременно присели, Виолетта на стул напротив незнакомки, Птахин на кровать.

– Вы предлагаете нам самим назначить цену за выступление? – кашлянув, решилась уточнить Варвара.

– Да. Сколько это будет стоить?

– Ну-у… Я вообще-то много могу запросить, – на Птахина вдруг снизошло нервозно-игривое настроение. – Спектакль ваш, как я понимаю, любительский, раз даже сценария нет, а мы все-таки профессионалы. Импровизация, опять же, а ещё нужно переговорить с нашим режиссёром, согласовать время… вы когда хотите нас видеть?

И, не дождавшись ответа, выпалил:

– Сто. На каждого. За час рабочего времени. В… в валюте, естественно.

Варвара застыла, не в силах слова вымолвить от птахинского нахальства. Птахина иногда заносило, случалось такое, да. Он всегда был склонен себя переоценивать, но нельзя же так наглеть. Если эта тётка и в самом деле предлагает реальную работу, которая не займет много времени, то просить надо и реально возможную сумму.

– Ну, Птахин, – прорезался у неё, наконец, голос, – думай же, что говоришь.

– У вас другая цена? – повернула голову в её сторону женщина. – Сколько?

Варвара растерялась.

– Ей всегда мало, – хмыкнул Птахин. – Но за двести она, возможно, согласится. А если предложить триста, то точно не устоит. Триста зеленых, то есть, долларов. Только в местной валюте, поскольку в этом селении, скорее всего, и банка-то не найти, чтобы их поменять, а у нас как раз сейчас возникли некоторые экономические затруднения… Да, думаю, по триста каждому – это справедливая цена.

Уже ясно было, что Птахин просто дурачится, прикалывается, но женщина, похоже, этого не замечала.

– Договор заключен, как только вы получаете деньги, – ответила она.

И тут до Варвары дошло. Или это розыгрыш, или эта тётка, эта серая мышь сбежала оттуда, откуда сбегать не полагается. Поскольку трудно было представить, что кто-то из их разношерстной команды мог устроить такое представление, значит… Точно! Как она сразу не догадалась? Ведь это ясно, как день! Что делают в таких случаях? Куда в такой ситуации принято звонить? В больницу или в милицию? Скорее всего, в милицию. Там разберутся. Главное, в присутствии таких больных не делать резких движений. Чтобы не спугнуть. Она медленно поднялась и так же медленно направилась к двери, которая, к счастью, оставалась открытой.