Читаем без скачивания Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

— Ну уж нет! — Вскинул ладони Рассольников. - Чтобы меня потом сквозняком из палатки унесло? Да я не то что бифштексы, консервы есть готов, лишь бы на тебя не походить!

— Консервы? — профессора Каннелони передернуло. - Тогда уж лучше водку свою хлебай, что ли…

— Пикко, а ты слышал древнюю русскую поговорку: алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах? А уж стопочка текилы пойдет на пользу в любой ситуации.

— Да ты присаживайся, - приглашающе указал хозяин кабинета на два кресла, что стояли у самого окна.

Само собой, кабинет ректора находился на одном из тех двадцати этажей стасемидесятиэтажного дома, что выступали над поверхностью земли. Из окна открывался прекрасный вид на пышные кроны деревьев и серо-стальные морские волны вдалеке. Несмотря на самые угрожающие прогнозы, во время потепления двадцать , первого — двадцать третьего веков Британские острова затопило всего лишь наполовину. Пролив, отделяющий остров от материка, стал немного шире, и все. Теперь, когда климатологи прогнозируют новое оледенение, перспектива куда хуже. Обмеление океанов грозит поглотить полоску воды, отделяющую Британию от прочих народов, — а вместе с ней уничтожить , и ее хваленую самобытность. Рано или поздно, но море уйдет от стен Страдфорда, поднимутся с морских глубин Сардиния и Херсонес, Сидоп и Эдинбург, Губл и Норидж, Атлантида и Бристоль. И остров перестанет существовать.

— О чем задумался? — спросил Дэвид, подавая приятелю граненый бокал с текилой и усаживаясь в соседнее кресло.

— Об Атлантиде, о чем же еще? — усмехнулся Рассольников, принимая фужер. Требовать соли в обители йога было бесполезно, и археолог без разговоров опрокинул напиток в рот. - А-ах, хорошая вещь! Колбаски бы сейчас к ней.

На подначку Платона ректор не отреагировал — просто поднялся со своего места, сходил еще раз к спрятанному в стене бару и вернулся не только с полным бокалом, но и с полной бутылкой.

— Ты бы хоть воды со мной за компанию выпил, что ли? — предложил Атлантида.

— Я уже пил, - покачал головой Пиноккио. - Следующий стакан полагается только через полчаса.

— Теперь понятно, почему ты никогда в экспедиции не ездил, - сочувственно кивнул Рассольников. - Там на воде да на яблоках, да еще с такой пунктуальностью, враз ноги протянешь.

— Кстати, об экспедиции, - отдав текилу другу, вновь опустился в кресло профессор Каннелони. - Ты в ближайшее время никуда не собираешься?

— Да есть некоторые планы, - навострил уши Платон. - Но все пока на стадии проекта…

— Может быть, отвлечешься на недельку-другую? Сделаешь доброе дело для солидного университета, - улыбнулся ректор, - сам кое-чем разживешься.

— Где-то что-то плохо лежит?

— Можно сказать и так, - согласился Каннелони. - «Плохо лежит». Есть прекрасная возможность быстро и без хлопот переложить это «что-то» в более надежное и хорошее место. Например, к нам…

— А при чём тут я?

— …Или к тебе, - рассмеялся Пиноккио, откидываясь на спинку кресла. - Но ведь ты, как истинный меценат, поделишься с нашим музеем, правда?

— Слушай, зачем ты в науку подался? Ты же прирожденный торговец. - Платон опрокинул вторую порцию экзотической водки и поморщился: — Ладно, признавайся, на каком острове зарыт твой клад?

— Это недалеко, на Медузьей Дороге, - перешел на серьезный тон Каннелони. - Около двухсот пятидесяти парсеков[4]. Ну, там, где недавно крейсер «Гремящий» напоролся на космическую мину. Слыхал?

— Еще бы! Про это полмесяца по всем каналам в новостях трубили! И не захочешь, один бес все мозги прополощут. Надеюсь, ты не собираешься выяснять, откуда взялась мина?

— Да нет, конечно, - отмахнулся Дэвид, - там все равно ничего, кроме газов, не осталось. Просто после того случая, с миной, довольно много народу: журналисты, поисковики, да вообще все любопытные, — начали рыться в архивах. Гребут все, что с этим сектором связано.

— И что?

— Оказывается, примерно там же, на Медузьей Дороге, двести лет назад пропал экспедиционный корабль Пятого Конда. Ну, это одна из планет в скоплении Весов.

— Слыхал, - кивнул Рассольников.

— Про корабль?

— Нет, про Конды эти. Они тогда росли на своих медных платформах, как обожравшийся удав. Кучу музеев и университетов открыли, оперы, живые театры, карнавалы устраивали… В общем, пуп вселенной из пятнадцати планет образовался… Пока вся галактика на ртутные платформы не перешла. Тут всем семи Кондам конец и настал. Скоро их самих раскапывать можно будет.

— Ну, до этого пока далеко, - не согласился Каннелони. - Но суть в другом. Они в свое время послали довольно много экспедиций за пределы обитаемого космоса. В том числе и эту. Она очень хорошо поработала на дальних витках галактики. Туда после них, по-моему, уже никто не совался. Были сообщения о следах каких-то невероятных цивилизаций. Не «сверх», разумеется, а обычных, гуманоидных, с уровнем развития примерно начала нашей эры.[5]

— А что в них такого невероятного? — Атлантида настолько увлекся рассказом ректора, что начисто забыл про текилу. Одинокая бутылка сиротливо стояла у самого окна, а фужер катался у археолога по коленям.

— Знать бы! — Каннелони ударил себя кулаком в ладонь. - Ведь пропала экспедиция! Не пересекла Медузьей Дороги! Корабль шел назад, с него то и дело поступала информация о находках и выводах по исследованным планетам. Кое-чем кондиды хвастались во всеуслышание. Солнечными чашами, например, настенной фонетикой или вот, поясным копьем.

Ректор повернул голову и громко приказал в глубь кабинета:

— Машина, картинку! Копье Нептуна! В воздухе перед окном повис трезубец — черное двухметровое древко заканчивалось с одной стороны тремя полуметровыми наконечниками, с другой — широким коричневым ремнем. Платон встал, уронив фужер на пол, обошел вокруг копья. Пригляделся к наконечникам.

— Из чего сделаны, не сообщалось? На глаз непонятно, картинка не в резкости. Какой материал? Как обрабатывали?

— Не знаю, - вздохнул Каннелони. - Формат видеозаписи устарел, сам видишь. Да и чего с нее взять? Стандарт двухсотлетней давности. А сопроводиловки нет.

— Хитрая штука. - Рассольников еще раз обошел копье, примерил, как застегнется на талии ремень. Получалось, основание копья ложится чуть выше паха. Платон прикинул, какими движениями копейщик должен наносить удары, ехидно улыбнулся и покосился на ректора.

— Да-да, - рассмеялся Пикко, - именно так я этот файл поначалу и назвал. Потом вспомнил, что придется вызывать его при гостях, и переименовал в «поясное копье Нептуна». Так как оно тебе, Атлантида?