Читаем без скачивания Многоточия… - Ольга Попова

– Вы любите классику? Белое и чёрное?

– Почему же. Я всегда разная, – Любовь улыбнулась. – Вы видели мои работы?

– Нет ещё. Но я видел Ваши фото с отдыха. Мой сын влюбился в Вас с первого взгляда.

– Ничего, в двадцать лет это быстро проходит…

– Теперь я его понимаю. В пятьдесят, знаете ли, это бывает надолго…

– Может, расскажите, что бы Вы хотели поменять? – Люба поспешила переменить тему разговора.

– Всё. Я бы хотел поменять всё.

– ???

– Я недавно развёлся. Не хочу, чтобы мне что-то напоминало о бывшей жене.

– Может, тогда лучше купить новый участок и начать с нуля?

– Я сам разберусь, что для меня лучше. – В его голосе послышались железные нотки. Люба прикусила губу.

– Хорошо. Как поменять?

– Вот это я и хотел бы узнать у Вас, – он усмехнулся. – Жду три варианта. Время до весны ещё есть, так что можете не торопиться. Но все три – должны быть качественно проработаны, совершенно разные и выполнимые. Я ясно излагаю?

– Более чем. Но это будет дорого стоить.

– Я думал, Вы поняли, что деньги для меня не проблема…

Девушка молча кивнула. Когда вернулся Влад, они пили кофе, и Люба рассказывала истории с Юкатана, которыми сын почему-то предпочел не делиться с отцом. Её кружевные чулки выглядывали из-под юбки. Владу захотелось убить её. Здесь же. Немедленно.

Вместо этого он присел за стол и попросил кофе. Прислуживавшая миловидная девушка подала ему чашку, радуясь предстоящему знакомству с молодым архитектором, что не укрылось от Любиных глаз. Она мстительно плавным движением перекинула ногу на ногу – коронное движение Шэрон Стоун в "Основном инстинкте". Две пары мужских глаз неотрывно следили за её медленными движениями. Что ж, обучение в "Академии секса" не прошло даром…

Обратно они ехали молча. Потом Влад попросил свернуть к обочине. Люба подчинилась. Он вышел из машины и за руку вытащил её на сырой прохладный воздух. Открыл заднюю дверцу и буквально бросил на сиденья. Рывком стянул полупрозрачные, почти невидимые кружевные трусики и резко вошел без всяких предварительных ласк. Его горячая рука сжимала ей горло. Ей становилось тяжело дышать. Казалось, он разрывает её на части. Кровь, тонкой струйкой, стекала по бедру.

Влад не замечал крови. Он брал своё, сжимая её горло всё сильнее. Ещё никогда в жизни ему не было так хорошо, и так паршиво одновременно. Она не была его. Она была ничья. Свободна исчезнуть в любую минуту, когда ей вздумается. Быть, с кем ей вздумается. Все его женщины зависели от него. Морально, материально или физически. Заставить её зависеть – не получалось. Это приводило его в бешенство.

Приходя в себя, он увидел слезы в её глазах. Ослабил хватку и смягчил движения. Он снова её не понял. Это были слёзы счастья. Она впервые испытала подобный кайф.

По бежевой обивке растекалась красная лужица.

– Где у тебя салфетки?

Люба показала на сумку. Влад принялся стирать следы крови. Люба достала из сумки новые трусики – будто знала, чем всё закончится!

– Прости… Я дико тебя ревную, – он уткнулся носом в её плечо. Люба не пошевелилась. Она всё ещё не могла прийти в себя. Так хорошо, как в этот раз, не было никогда. Оправдывались её самые худшие предположения. Вероятно, она мазохистка… Только этого не хватало для полного счастья!

Домой она вернулась заполночь. По дороге ей вспомнился фильм про женщину-адвоката, которая взялась защищать преступника, обвиняемого в случайном удушении своей девушки во время любовных игр. Ей нужно было выяснить, насколько оно случайно… В итоге, она сама оказалась во власти соблазна и острых ощущений, которые от встречи к встрече становились всё острее. Вспомнить название фильма Люба так и не смогла.

Девушка проснулась ближе к обеду. Вышла на застеклённую лоджию. Двадцатый этаж "Олимпии" – прекрасная смотровая площадка. Она решила вспомнить своё увлечение живописью. В окружающей серости Любовь могла различить гораздо более пятидесяти оттенков. Она принялась смешивать краски и наносить мазки.

"Может, стоит сделать своей психотерапией рисование? – подумалось ей. Успокаивает"…

Она не знала, сколько времени прошло, проведя его в параллельной реальности красок, линий и полутонов. Резкий звук телефонного звонка заставил её подпрыгнуть на месте и выронить кисть. Люба, увидев незнакомый номер, нажала на сброс, ожидая навязчивых предложений посетить очередную акцию в салоне красоты, приобрести замороженную еду или вложить деньги в Diamond Capital… Представители последней компании с запредельной наглостью и завидной настойчивостью предлагали ей прямой доступ к американскому фондовому рынку "с использованием специальных стратегий, адаптированных под изменяющийся курс акций на основе выхода глобальных новостей мировой экономики"… и, как следствие, невероятную доходность… И каждый сотрудник, по всей вероятности, мнил себя неподражаемым "Волком с Уолл стрит"…

Звонок повторился ещё раз. И ещё.

– Люба, это Миша. Мы вместе отдыхали недавно…

– И?..

– Собираемся на Тенерифе. Хотелось бы поехать той же компанией. Весело было…

– Когда?

– На майские. Ты как?

– Подумаю. Забронируйте мне номер на всякий случай. "Executive suite" с видом на море. Деньги потом на карточку переведу. – Она задумалась. – И ещё один, для моей подруги. Рядом. Если не будет suit-a, думаю, и "superior" нас вполне устроит. Личные данные скину смс-кой.

– Подруга… Такая же, как ты?

– Нет. Совершенно другая. – Люба нажала отбой. Больше разговаривать не хотелось.

Вера. Остров несбывшихся желаний

Приближались майские праздники. Вера готовила документы для оформления визы – её родители собирались взять детей в Парижский Диснейленд. Она думала о том, что сама давно нигде не была…

Позвонила Люба и предложила развеяться и слетать на недельку на «Тенерифе». Вера на пару дней взяла тайм-аут. Нужно было уговорить мужа отпустить её одну с подругой и без детей…

Когда-то, когда они учились в школе, она сидела с Любой за одной партой, а после школы часто заходила в гости к Наде, которая училась в параллельном классе. Она дружила с каждой из них по-отдельности, потому что уж слишком разными они были. Слишком по-разному была устроена их жизнь. Потом ей удалось сдружить их между собой. Хотя теперь Вера сомневалась в том, что удастся и дальше сохранять эту дружбу.

Надин папа трудился в НИИ, а мама работала медсестрой в районной поликлинике. Они не давали ей денег на карманные расходы и покупали одежду на вещевых рынках. Новые кроссовки или коньки Надя могла получить только в том случае, если старые протёрлись до дыр или уже чересчур малы… Она совершенно не умела пользоваться косметикой, и, когда изредка всё же приходила в школу накрашенной, пугала и учителей и одноклассников…

Надя была очень несовременна, отзывчива и как-то по – хорошему добра к людям. С ней можно было поделиться первыми любовными переживаниями, довериться, не опасаясь насмешек, поговорить о самом главном, пожаловаться на родителей и просто болтать ни о чём, сидя на кухне с чаем, баранками и банкой варёной сгущёнки…

Любин папа работал дипломатом. Она периодически жила с бабушкой, а в старших классах – одна. Её родители, изредка возвращаясь на Родину из загранпоездок, привозили ей импортные шмотки ещё тогда, когда в Москве почти ни у кого таких не было. Она щеголяла в джинсах и приглашала одноклассников смотреть зарубежные фильмы по "видаку", в квартиру, где с пятнадцати лет жила практически самостоятельно.

Люба была свободна, гораздо более свободна, чем многие в их классе и даже в школе. С ней можно было вдвоем посмотреть какое-нибудь видео «18+» и потом обсуждать это вполголоса, даже оставаясь вдвоем в её квартире, когда никто не слышал. Вполголоса – потому что тогда в стране секса не было. А они знали – что где-то да он есть! Вместе они хихикали над тем, что и как будет у них. Когда. И, самое главное, где найти своего принца?

Жизнь шла. Они вроде бы продолжали дружить. Только пропасть между двумя её подругами всё увеличивалась…

Люба училась в "Строгановке", Надя – в Академии Натальи Нестеровой. Люба в восемнадцать получила права и первый свой автомобиль в подарок от родителей – красную «Toyota Сатгу», Надя пользовалась общественным транспортом. Любу окружала золотая молодежь и закрытые "пати" для избранных, Надю – сокурсники и пиво в подъездах чужих домов. Люба не помнила – как это произошло… она просто проснулась в чьей-то квартире после ночной дискотеки, а рядом – красивый парень, затягивающийся сигарой… Надя в семнадцать впервые влюбилась. Только не в того парня. Назло ему, в восемнадцать она выскочила замуж и родила дочь.

Вера одинаково любила обеих своих подруг. Она была где-то между ними. Не сказать, чтобы эта середина в шкале жизненных благ и ценностей её радовала. Но она чётко знала, что будущее зависит исключительно от неё самой. Чувствовала, что всё в её руках.