Читаем без скачивания Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР - Михаил Козырев

Родители понимали, что все это частное предпринимательство сомнительно с точки зрения официальной морали, но тему эту в нашем присутствии не обсуждали. Зато я помню другое. Отец всегда говорил – на родное государство надеяться не приходится. Не отберет, да и ладно. А хочешь заработать – работай сам. Он и работал. Зарабатывал нам на хлеб, на одежду, на строительство дома.

2

Забавная штука – советское государство вытравливало частнособственнический инстинкт почти семьдесят лет, но так в результате и не преуспело. Возможно, потому, что при постоянно декларируемом отрицательном отношении к частной деловой активности, границы допустимого постоянно менялись.

…Очень жаль, но приходится лгать. Ложь у нас доминирует всегда и во всем. А начало этому процессу положили события 17-го года. Изначально мы пошли по пути противоестественному. Пытаясь из телеги древности изобразить автомобиль, мы к автомобилю пристроили колесо от телеги. На черное мы говорили белое и наоборот. Все наше развитие – это скачки какие-то. Крайности и шараханья. Но мы выдавали и выдаем развитие страны как планомерное и якобы историческое.

Обобществленный социализм не может быть товаропроизводительным. В свое время мы убили главное – свободных товаропроизводителей. А раз общественное, то конкретных виновников нет. И заведомую ложь и вину за нее обзывали ошибками. 73 года – это была плохая игра. Но при плохой игре мы делали умную морду. Таким образом, ложь порождала именно ложь. Чем дальше, тем больше. Мы сотканы из лжи и противоречия. Сплошной антагонизм…

«Записки советского брокера», Марк Шерман

Первыми декретами советская власть национализировала банки, заводы и фабрики. В гражданскую войну ЧК устраивала облавы на спекулянтов, комиссары пробовали строить «военный коммунизм», провели огосударствление оптовой и вообще всей крупной торговли. Но при этом де-факто были разрешены «блошиные» рынки и малый частный бизнес. Дальше наступил НЭП. Было ли это вынужденное отступление, тактический маневр – не так важно. Предпринимательская инициатива была почти на десятилетие выпущена из подполья.

Cоветское государство вытравливало частнособственнический инстинкт почти семьдесят лет, но так в результате и не преуспело.

Дальше? Сталин победил в схватке за власть в советской верхушке, НЭП был свернут. Начались индустриализация и коллективизация. Казалось бы, частный бизнес должен был быть ликвидирован, а те, кто им занимался, поголовно отправлены рыть каналы. Но нет… В сталинские десятилетия в СССР процветали так называемые кустари и их артели, если говорить простым языком – разного рода малый и очень малый бизнес. Что в свете устоявшегося мнения об СССР 3050-х годов как о тоталитарном государстве, безжалостно подавляющем любые ростки самостоятельности и инакомыслия (в экономике, политике, искусстве), выглядит несколько неожиданно. Но фактом остается то, что в конце 40-х – начале 50-х годов разного рода малым частным предпринимательством занимались сотни тысяч, если не миллионы человек.

Конечно, кустари, как классово чуждый и априори сомнительный элемент, находились под чутким надзором органов. Но команды на тотальную ликвидацию этого слоя так и не поступило.

Более того, «в послевоенный период был всплеск предпринимательской активности, народ сам себя обшивал, одевал», – говорит Леон Косалс, профессор Высшей экономической школы, автор нескольких исследований о теневой экономике СССР и России. После войны советская экономика лежала в руинах. Начавшаяся гонка вооружений требовала ускоренного восстановления тяжелой промышленности, которая пожирала все наличные ресурсы государства. Власти по необходимости смирились с существованием обширного частного сектора в экономике. К концу 50-х годов прошлого века в СССР было зарегистрировано около 150 000 артелей (кооперативов) и частников-кустарей.

Артели должны были работать, используя отходы производства крупных предприятий. Таково, по крайней мере, было официальное оправдание существования такой формы организации производства. Но за этой «ширмой» скрывались обычные малые предприятия – цеха по пошиву одежды, выделке обуви и т. п.

К концу 50-х годов прошлого века в СССР было зарегистрировано 150 000 артелей (кооперативов) и частников-кустарей.

Естественно, работали они не только на отходах. Швейные артели, например, которым нужна была высококачественная резиновая тесьма, доставали ее на предприятиях авиационной промышленности, которым она выделялась в числе прочих материалов для производства парашютов. В многих случаях артели существовали непосредственно при заводах-«донорах», через которые и было налажено их снабжение. Уследить за десятками тысяч мелких производств по всей стране было просто нереально. В результате за пределами легальной, официальной экономики функционировали целые секторы и отрасли промышленности.

3

О масштабах нелегальной экономической деятельности в тот период можно судить по делу так называемого Управления военного строительства № 1 (УВС-1). По сути это была настоящая частная строительная корпорация с численностью сотрудников под тысячу человек, работавшая на всей европейской части СССР

Ее глава и хозяин – Николай Павленко – родился с селе Новые Соколы под Киевом в семье мельника, где, кроме него, было еще семеро детей. В 1928 году он сбежал из дому, подделав документы о рождении. Вскоре семья была раскулачена и сослана в Сибирь. А Николай Павленко перебрался в Калинин (сегодня – Тверь), где поступил в местный инженерно-строительный институт. Проучился там два года, затем бросил и устроился работать на стройку.

В деталях восстановить дальнейший жизненный путь Павленко уже невозможно. Остается лишь идти за следователями, которые смогли выявить некоторые из эпизодов. Например, в архивах НКВД были найдены датированные концом 30-х годов рапорты от неких Керзона и Сахно с решением привлечь Павленко «к разработке материалов против троцкистов Волкова и Афанасьева». То есть, похоже, сын мельника активно строчил доносы и кляузы на людей, с которыми работал на стройке. Сохранилась также рекомендация калининских органов НКВД о трудоустройстве Павленко в серьезную организацию «Главвоенстрой». Там он работал вплоть до войны – прорабом, старшим прорабом, заведующим стройучастком. Научился «работать с документами», понял, как устроена «машина».

С началом войны Павленко призвали в действующую армию. Однако в октябре 1941 года он, выписав себе поддельные документы, покинул часть и вместе с группой таких же дезертиров перебрался в Калинин. Там он организовал свой первый бизнес. Один из прибившихся к группе дезертиров изготовил из резиновой подошвы ботинка печать с надписью «Участок военностроительных работ Калининского фронта» («УВСР-5»). За взятку в типографии были отпечатаны необходимые документы – накладные, наряды, договора и т. п. На прифронтовых дорогах Павленко подобрал с десяток брошенных грузовиков и бульдозеров. После чего сумел встроиться в систему военно-строительных частей Калининского фронта.

«Частное» подразделение было поставлено на довольствие. Военкоматы отправляли Павленко пополнение из числа новобранцев и выписывающихся из госпиталей бойцов. А разросшаяся часть чинила дороги, ремонтировала мосты, строила аэродромы и госпитали. Меняя названия и подчиненность, строительная часть Павленко вместе с фронтом продвигалась на запад. Несколько раз вступала в столкновения с вооруженными группами немцев, оказавшимися в тылу советских войск. И все четыре года войны часть Павленко была загружена работой, стояла на всех видах довольствия.

Был ли Павленко единственным такого рода частным подрядчиком Советской армии или всего лишь самым крупным из числа выявленных? Сегодня сложно сказать. Но, по крайней мере, он действительно строил. И претензий к его работе у заказчиков не возникало. Войну Павленко закончил под Берлином. Уже после Победы, договорившись за взятку с военпредами Управления вещевого и обозного снабжения Министерства обороны СССР и представителями временной военной комендатуры Штутгарта, Павленко получил в свое распоряжение железнодорожный эшелон из тридцати вагонов.

В него были загружены десятки тонн муки, сахара и круп, реквизированных у местного населения. Пара сотен голов домашнего скота. Десять грузовиков, пять тракторов, несколько легковушек и другая техника. Доставив все это в Калинин и распродав на «черном» рынке, Павленко демобилизовал большую часть своей части. Каждому из рядовых он выплатил от 7 до 12 тысяч рублей. Офицерам – от 15 до 25 тысяч. Себе, как установило позже следствие, оставил около 90 000 рублей.

Оставив себе часть вывезенной из Германии техники, Павленко организовал в Калинине гражданскую строительную артель «Пландорстрой». Какое-то время работал на ее базе. Однако здесь, в центральном регионе, был слишком жесткий контроль, и развернуться не получалось. Павленко перебрался во Львов. Туда же съехалась и большая часть его бывших подчиненных. Была создана новая структура – Первое управление военного строительства, или УВС-1. Вскоре она превратилась в одну из крупнейших в регионе строительных организаций.