Читаем без скачивания Рассказы - Джеймс Блиш

— Относительно политики, — подчеркнуто спокойно сказал Хейзлтон, — я не со всем согласен. Но пока суть да дело, городом нужно управлять.

— Верно, — согласился Амальфи. — Что у нас в программе?

— Я устроил опытный участок на Пустоши, уже проведены анализы почвы. Конечно, это не выход из положения. Рано или поздно придется обзаводиться землями получше. Я набросал предварительный вариант договора с прокторами на аренду. Предполагается географическая ротация земель, чтобы свести перемещение крестьян к минимуму, сохраняя в полном масштабе принцип сезонности. По сути, это старый вариант стандартного контракта на колонию с ограниченными правами, я только постарался учесть предрассудки прокторов. Лично я не сомневаюсь, что прокторы подпишут договор. Далее…

— Они не подпишут, — сказал Амальфи. — Им даже показывать его нельзя. Более того, немедленно повыдергивайте все, что успели насажать на твоем опытном поле.

Хейзлтон с неподдельным отчаянием прижал ладонь ко лбу.

— Начальник, если вы хотите сказать, что мы еще не покончили с этими тараканьими бегами и будем играть в интриги, интриги и еще раз интриги… Меня уже тошнит, честное слово, я так вот прямо вам говорю — тошнит. Две тысячи лет — этого мало? Я-то думал, мы сюда навсегда приземлились!

— Это так. Мы останемся здесь. Но как ты сам вчера мне напомнил, у планеты уже есть владельцы — и по закону выпихнуть хозяев из собственного дома мы не имеем права. При нынешнем положении дел мы не должны даже намекать, что собираемся здесь обосноваться. Они ведь сильно подозревают, что мы так и сделаем, и только ждут знака с нашей стороны.

— Джон! — Ди подошла ближе к мэру и положила руку на его плечо. — Джон, ты ведь обещал, после конца, после Похода, ты обещал найти для нас дом. Пусть не на этой планете, пусть на другой какой-нибудь, здесь, в Облаке. Ты обещал, Джон.

Мэр поднял голову, посмотрел на девушку. Ни для нее, ни для Хейзлтона не было секретом, что Амальфи любил Ди. И они оба хорошо знали, как жесток закон летающих городов — мэру запрещались более-менее постоянные связи с отдельной женщиной. По иронии судьбы, Амальфи был предан городу настолько, что подчинялся бы закону, даже если бы последний не существовал. За девяносто лет молодые люди не подозревали об этом чувстве, пока недавний кризис в скоплении Аколита не вынудил Амальфи поведать Хейзлтону о своих чувствах к Ди.

Но Ди относительно недавно познакомилась с моральными ограничениями культуры оков, к тому же она была женщиной. Довольно было одного сознания, что ее любят. И она уже начала применять знание на практике.

— Я обещал, согласен, — сказал Амальфи. — И за две тысячи лет я ни разу не нарушил обещания и намерен продолжать в том же духе. Голая правда проста — Отцы города расстреляют меня, если я поступлю иначе. Марка они уже несколько раз чуть не казнили. И эта планета станет нашим домом — при условии, что вы поможете мне хоть немного. Из всех планет, что мы миновали, эта — лучшая. Причин много, включая парочку тех, что станут очевидны позднее, например, когда вы увидите местное небо зимой. Многие из них станут ясны не раньше, чем через столетие. Но одну вещь я наверняка обещать не могу: на золотом блюде нам планету никто подносить не собирается.

— Ладно, — сказала Ди и улыбнулась. — Я верю в тебя, Джон, ты знаешь. Но терпение — трудная вещь.

— Разве? — удивленно спросил Амальфи. — Как интересно, во время операции с Оном мне в голову пришла эта же мысль. Оглядываясь в прошлое, я нахожу проблему не такой уж большой.

— Начальник, нам бы какое-нибудь направление для действий, холодноватым тоном вмешался в разговор администратор. — Исключая лично вас, население города, от взрослых мужчин и женщин и до последнего бродячего кота, роет копытами землю — как только выстрелит стартовый пистолет, они ринутся занимать планету. Мы в полной готовности, и вы до сих пор не старались нас убедить, что все случится по-другому. Если придется ждать, народу нужно чем-то занять руки.

— Используйте обычные рабочие договоры, — сказал Амальфи. — Обычная процедура. То есть, никаких передвижных оранжерей или других видов планетной сельхозкультуры. Пусть направляют нефтяные цистерны, выводят новые штаммы хлореллы из местных источников — нужно использовать гетерозис и тому подобное.

— Не сработает, — с опаской сказал Хейзлтон. — Прокторов, может, мы и проведем, но как быть с нашими людьми, начальник? Например, охрана защитного круга? Как быть с ними? Сержант Патерсон и его ребята отлично понимают — ни в десантной команде им больше не участвовать, ни город оборонять, ни вообще служить. Девять десятых готовы прямо сейчас выбросить портупеи и зарыться в пашню. Что с ними делать?

— Пошли их в патруль на экспериментальный участок, на твои картофельные грядки, — предложил Амальфи. — Пусть тащат из земли все, что зеленого цвета.

Хейзлтон, который уже повернулся было к лифту, протянув руку Ди, вдруг замер и обернулся.

— Но почему, начальник? — задумчиво сказал он. — Может, прокторы и не подозревают захвата? А если и да, что они могут предпринять?

— Прокторы согласились на обычный рабочий договор, — напомнил Амальфи. — Они знают, что это такое, и будут настаивать на соблюдении договора до последней запятой, что подразумевает — город должен покинуть планету в указанный срок. Ты знаешь, мы этого условия выполнить не можем, ни в течение срока договора, ни после. Но придется делать вид, будто мы договор выполним. Будем тянуть время до последней минуты.

Вид у Хейзлтона был ошарашенный. Ди, чтобы подбодрить его, взяла администратора за руку, но последний, кажется, этого даже не заметил.

— Что касается возможных действий прокторов, — сказал Амальфи, поднимая наушник, — этого я пока не знаю. Могу сказать одно: прокторы уже вызвали легавых!

Глава 2

В туманном, рассеянном свете учебной комнаты роились образы. Они проникали даже в сознание постороннего посетителя. Источником служили памятные ячейки Отцов города. Амальфи чувствовал давление где-то у самого порога восприятия, и ощущение было неприятное, частью потому, что он уже знал содержание. Повторная впечатка упрямо стремилась завладеть всем его вниманием с силой и яркостью реального впечатления.

Накладываясь на туманный интерьер учебной комнаты, в поле зрения Амальфи проплывали летающие города. Города искали работы, пищу для жителей синтезировали из нефти, которую добывали на планетах, чья технология уступала технологии оков. Разжившись нефтью и другим сырьем, города отправлялись дальше, в поисках новой работы. Как правило, им недоплачивали, часто встречали далеко не гостеприимно, иногда прогоняли. Города были потенциальными разбойниками, полиция гегемона-Земли ревниво за ними следила. И все же, города продвигались дальше и дальше, до самых краев галактики…

Амальфи раздраженно помахал перед глазами ладонью, поискал ближайший монитор, обнаружил, что монитор стоит рядом. Интересно, долго он был в учебном трансе? Удалось им все-таки его убаюкать…

— Где Карст? — ворчливо потребовал Амальфи. — Первый крестьянин? Он мне нужен.

— Понял вас. Вот там, в передних рядах.

Монитор, чьи обязанности включали в себя функции классного надзирателя и медсестры, повернулся к ближайшему гнезду распределителя на стене, гнездо раскрылось, и навстречу выплыл высокий металлический стакан. Монитор взял стакан и повел Амальфи между кушетками, в расположении которых видимого порядка не было. Обычно большая часть кушеток пустовала — требовалось всего пятьсот часов, чтобы обучить обычного ребенка всему, включая тензорное исчисление, а это, в свою очередь, был предел обучаемости методом пассивного внушения. Сейчас тем не менее почти все кушетки были заняты, и лишь немногие из них — детьми.

Потусторонний голос бормотал:

— «Некоторые города не стали пиратствовать и участвовать в рейдах на мирные планеты. Вместо этого они проложили курс к удаленным мирам, где основали тиранические правительства. Большая часть из них была свергнута силами земной полиции, потому что летающие города — не очень эффективные военные машины. Те, кому удалось выстоять первый натиск, иногда оставались у власти — по разнообразным политическим соображениям. Но подобные планеты не могли участвовать в галактической торговле, это правило соблюдалось строго. Где-то на окраинах сферы влияния земных законов до сих пор могут существовать подобные „империи поневоле“. Самый печально известный из подобных рецидивов империализма — захват и подавление Тора-5. Совершено это преступление было одним из первых летающих городов, сильно военизированным. Он заслужил прозвище „Бешеные собаки“. Этот эпитет, который до сих пор в ходу как у населения летающих городов, так и у планетарных жителей, первоначально относился…»