Читаем без скачивания Молчание - Бекка Фицпатрик

- Новенький старшеклассник? Полагаю, он недостаточно хорошо учился в первый раз. Или во второй. – Она хитро на меня посмотрела. – Третий раз очарователен.

- У меня от него мурашки по телу. Он знал о моей музыке. Безо всяких намеков, он сказал – Барокко. – У меня плохо получалось изображать его низкий голос.

- Угадал?

- Он знал… другие вещи.

- Какие, например?

Я вздохнула. Он знал больше, чем я хотела бы для того, чтобы спокойно себя чувствовать.

- Например, как залезть мне под кожу. – сказала я в конце концов. - Я собираюсь сказать тренеру, что он должен рассадить нас обратно.

- Давай. Я могу использовать это для своей следующей статьи в электронном журнале. «Ученица десятого класса дает отпор». Нет, лучше даже: «Пересаживание со своих мест – пощечина по лицу». Ммм, мне это нравится.

К концу дня оказалось, что я единственная, кто  сегодня получил пощечину по лицу. Тренер даже не дослушал мою просьбу о том, чтобы рассадить нас обратно. Что значило, что я зависла с Чаком.

Пока что.

ГЛАВА 2

Мы с мамой жили в продуваемом всеми ветрами фермерском особняке восемнадцатого века на окраинах Колдуотера. Это был единственный дом в Боярышниковом переулке, ближайшие соседи находились почти в миле от нас. Иногда я задумывалась, понимал ли первый хозяин дома, что из всех возможных участков земли, он выбрал для строительства тот, который, казалось, представлял собой место пересечения многочисленных атмосферных потоков, гонящих туман со всего побережья Мэйна в наш двор. В данный момент дом был окутан сумраком, напоминающим о бродящих на свободе привидениях.

Я провела вечер, умостившись на барном стуле на кухне в компании домашней работы по алгебре и Доротеи, нашей домработницы. Моя мама работала в Аукционной компании Хьюго Ренальди, она занималась организацией аукционов антиквариата и недвижимости по всему Восточному побережью. На этой неделе она работала в северной части Нью-Йорка. Ее работа подразумевала многочисленные командировки, и она платила Доротее за уборку и готовку, но я была уверена, что должностная инструкция Доротеи включала в себя бдительный родительский присмотр за мной.

- Как дела в школе? - спросила Доротея с легким немецким акцентом. Она стояла у раковины, отскребая подгоревшую лазанью от противня.

- У меня новый напарник по биологии.

- Это хорошо или плохо?

- Ви раньше была моим напарником.

- Хмммм, - от яростных усилий по очищению отвисшая кожа на руке Доротеи мелко дрожала, - плохо, значит.

Я вздохнула в знак согласия.

- Расскажи мне о своем напарнике. Что это за девочка?

- Он высокий, темноволосый и раздражающий.

И невероятно скрытен. У Патча были черные глаза. Вникали во все, но ни о чем не говорили. Хотя я и не хотела знать о нем что-то большее. Раз уж мне не понравилось то, что я увидела с первого взгляда, я сомневалась, что он мне понравится при пристальном рассмотрении. Вот только это было не совсем правдой.  Мне очень нравилось то, что я видела. Выступающие длинные мускулы на руках, широкие расслабленные плечи и улыбка, которая была полуигривой -  полуобольстительной. Мне нелегко было сражаться самой с собой, пытаясь игнорировать то, перед чем не могла устоять.

В девять часов вечера Доротея закончила всю свою вечернюю работу и ушла, закрыв за собой дверь. Прощаясь, я дважды мигнула ей светом на крыльце. Видимо, свету удалось пробиться сквозь туман, потому что она ответила мне гудком. Я осталась одна.  Попыталась разобраться со своими чувствами. Я не была голодна. Я не была уставшей. Я даже не чувствовала себя одинокой. Мне лишь не давало покоя мое задание по биологии. Я сказала Патчу, что не позвоню ему, и шесть часов назад я на самом деле так думала. Сейчас я думала только о том, что не хочу провалить задание. Биология была для меня самым трудным предметом. Моя оценка нерешительно металась между пятеркой и четверкой. По моему мнению, в этом и заключалась разница между полной и неполной образованностью в будущем.

Я прошла на кухню, взяла телефон и посмотрела на следы семи цифр, оставшихся на моей руке. Втайне я надеялась, что Патч не ответит. Если он будет недоступен или не будет помогать мне в выполнении задания, это будет аргументом, который я смогу использовать, чтобы убедить тренера нас рассадить. Обнадеживая себя, я набрала номер.

Патч ответил после третьего гудка,

- Что нужно?

Деловитым тоном я сказала:

- Звоню узнать, сможем ли мы сегодня встретиться. Я знаю, ты скажешь, что занят, но…

- Нора, - Патч произнес мое имя так, словно оно было началом шутки, - я думал, что ты не будешь мне звонить. Никогда.

Я ненавидела себя за то, что глотаю слова. Я ненавидела Патча, подчеркивающего это. Я ненавидела тренера и его дурацкое задание. Я открыла рот, надеясь, что произнесу что-нибудь умное, - Итак? Мы сможем встретиться или нет?

- Так вышло, что я не могу.

- Не можешь или не хочешь?

- У меня в разгаре бильярдная партия, - я услышала улыбку в его голосе, - очень важ-ная партия.

По шуму, сквозь который пробивался его голос в трубке, я верила, что он говорит правду – о партии в бильярд. Но вряд ли она была настолько же важна, как и  мое задание, чтобы это стоило обсуждать.

- Где ты? – спросила я.

- Клуб у Бо. Не твоего типа заведение.

- Давай тогда проведем опрос по телефону. У меня есть список вопросов…

Он отключился.

Я уставилась на телефон, не веря в случившееся, потом вырвала из блокнота чистый лист и первой строчкой написала «Скотина» . Строчкой ниже я добавила: Курит сигары, умрет от рака легких, надеюсь, что скоро. Отличная фигура.

Я немедленно стала зачеркивать последнее предложение, пока оно не стало нечитаемым.

Когда часы на микроволновке показали 09:05, я определилась с двумя вариантами. Либо я выдумываю свое интервью с Патчем, либо я еду в заведение Бо. Первый вариант был бы привлекательным, если бы я могла отключить в своей голове голос тренера, говорившего, что он будет проверять совпадение ответов. Я мало что знала о Патче, чтобы сфабриковать ответы на все вопросы. Второй вариант даже отдаленно не был привлекательным.

Я и без того уже долго определялась с решением, так что решила позвонить маме. Частью нашего соглашения в ее работе и разъездах было то, что я должна вести себя ответственно,  без необходимости меня контролировать. Мне нравилась моя свобода, и я  не хотела натворить что-то такое, что заставило бы маму потерять в зарплате и устроиться на работу в городе, чтобы присматривать за мной.

На четвертом гудке включился ее автоответчик.