Читаем без скачивания Элингтонское наследство - Патриция Вентворт

Миссис Форбс вдруг отчетливо представила себе и Мэка, и Алена. Однако все ее мысли были сосредоточены на Мэке. Он должен быть огражден от опасности. Должен!

Она открыла дверь и вошла в дом. Решительными твердыми шагами поднялась по шатким ступеням лестницы.

Дверь в спальню мисс Гарстон была открыта, и она увидела то, что и ожидала: Дженни, мисс Адамсон и мисс Гарстон.

Две живые женщины и третья — покинувшая этот мир.

Довольно странно, но миссис Форбс пока еще не решила, как это все воспринимать: радоваться или огорчаться…

Разумеется, это означало перемену, но ведь из перемен и состоит наша жизнь. Неизвестно только, как обернется эта новая перемена. Миссис Форбс вдруг настигла горячая неудержимая волна… Ничего, она проследит, чтобы все шло так, как она задумала.

Миссис Форбс решительно шагнула в спальню.

— Дженни!

Дженни обернулась. Глаза ее были сухи. Миссис Форбс подумала, что могла бы и поплакать для приличия.

— Она умерла, — безжизненным голосом произнесла Дженни.

Мисс Адамсон, пожалуй, разделила бы мнение миссис Форбс относительно слез, если бы не увидела случайно то, что она никогда не забудет, — лицо Дженни, когда та оставалась наедине с покойной. Казалось, Дженни настолько слилась душой со страдалицей, что никак не могла осознать: Гарсти действительно умерла, ее нет… Казалось, она ушла с ней и никак не может вернуться назад…

Мисс Форбс сразу принялась отдавать распоряжения, для начала отбарабанив все полагающиеся слова, но в том, что говорила, не было ни капли живого сострадания. Это было очевидно и Дженни, и мисс Адамсон. Неприязнь мисс Адамсон ощутимо возросла. Она с трудом удержалась, чтобы не сказануть что-нибудь такое, что трудно было бы объяснить потом. И все-таки чуть позже, когда мисс Адамсон была уже в состоянии все спокойно обдумать, она опять подивилась своему внутреннему протесту. Ведь миссис Форбс не сделала ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию, и она не могла себя понять.

Дженни встала.

— Мы не должны… Мы не можем говорить здесь… — неожиданно твердо сказала она. — О, этого нельзя делать…

Гарсти нас не слышит, но… — Дженни, не договорив, вышла из комнаты. И вскоре раздались ее шаги по старой скрипучей лестнице.

— Бедняжка расстроена, — сказала миссис Форбс. — Это так естественно… Я заберу ее с собой, а вы тем временем можете сделать здесь все, что в таких случаях полагается.

«Даже не поинтересовалась, хочу ли я это делать!» — возмутилась про себя мисс Адамсон.

Глава 3

Внезапный порыв независимости быстро иссяк, и Дженни с молчаливой покорностью укладывала в чемодан то что, стоя у нее над душой, перечисляла миссис Форбс.

— Зубную щетку, Дженни… и зубную пасту… Что еще?

— Полотенце для лица, — ответила Дженни послушным голосом маленькой девочки.

— Правильно… Положила? Молодец. Ты пользуешься грелкой?

Дженни стояла очень спокойно и пристально смотрела на миссис Форбс. Зрачки ее глаз были больше обычного, а голос миссис Форбс доносился откуда-то издалека. Ей казалось, что она плывет по воздуху… Большим усилием Дженни заставала себя продолжить упаковку чемодана.

А голос миссис Форбс все не отставал.

— Тебе понадобятся ночные туфли и халат, и сорочка, — говорила она. — То платье, что на тебе сейчас, сгодится и на завтра. Теперь щетку для волос и гребешок… По-моему, это все!

Дженни аккуратно уложила все, что ей было велено.

Когда они шли по дороге к дому, миссис Форбс спросила, ела ли Дженни что-нибудь. Дженни остановилась, чтобы подумать. Все, что происходило раньше, было так давно и так далеко отсюда, но, напрягшись, она вспомнила, что в пять часов они с мисс Адамсон пили чай и мисс Адамсон заставила ее съесть яйцо. Только это было очень давно… очень-очень давно, Гарсти тогда еще была жива. Дженни казалось, что она прошла очень долгий путь от того чаепития и бодрого, жизнерадостного голоса мисс Адамсон. Это был очень долгий путь, а потом под ногами вдруг оказалась зияющая пропасть, через которую она никогда не сможет перепрыгнуть.

— Когда ты ела? — снова спросила миссис Форбс.

Теперь Дженни смогла ответить сразу:

— В пять часов мы пили чай. Мисс Адамсон сварила мне яйцо.

— Тогда тебе лучше сразу лечь в постель, — деловито произнесла миссис Форбс. — Картер принесет тебе чашку горячего молока.

Они вошли в освещенный холл. Девочек не было ни видно, ни слышно. Была только Картер, дородная и краснощекая.

— Я привела Дженни, — сказала миссис Форбс. — Вы приготовили комнату? Теперь принесите ей чашку горячего молока, она немедленно должна лечь. У нее был трудный день. Мисс Гарстон умерла.

Миссис Форбс все говорила и говорила, пока Дженни шла следом за ней вверх по лестнице в отведенную ей маленькую спальню. Миссис Форбс распахнула дверь, включила свет и произнесла очень деловито, буднично и очень властно:

— А теперь, Дженни, пожалуйста, без всяких истерик и капризов. Обо всем поговорим завтра. Поскорее ложись в постель и спи. Я велела Картер принести тебе две грелки.

Стоя посреди комнаты, Дженни невидящим взглядом смотрела на дверь, захлопнувшуюся за миссис Форбс. Когда дверь открылась опять и на пороге появилась Картер с чашкой молока и куском бисквита на тарелке, она продолжала стоять на прежнем месте.

— О Дженни! — воскликнула Картер. — Дорогая моя! Я-то знаю, каково вам сейчас! Мне самой было почти столько же, когда умерла моя мать. А ведь мисс Гарстон была вам как родная мать. Свою-то матушку вы не помните. Да и как вам ее помнить, если она умерла в тот же день, когда вы, бедняжка, родились! Только я думаю, на свой лад вы ее все-таки помните. Вы даже похожи на нее немножко… Л сейчас, милая моя, выпейте молочка и съешьте кусочек бисквита. Это вас поддержит.

Сердечное участие вывело Дженни из заторможенного состояния: лихорадочно метавшиеся мысли обрели какую-то упорядоченность. Она отломила немного бисквита и выпила молоко, послушно выполняла все, что говорила Картер. Вставала… садилась… Она смутно помнила, что Картер сняла с нее одежду, туфли и чулки. И все это время ласковый, с мягким деревенским выговором голос продолжал говорить добрые, успокаивающие слова.

Наконец Дженни легла в теплую постель, Картер укрыла ее, заботливо подоткнув одеяло. Открыла окно и отдернула занавеску. И еще вроде бы Картер сказала: «Благослови тебя Господь, дитя мое!» Или это был отголосок чего-то что Дженни чувствовала и знала?

Свет погас, и по комнате разлился слабый лунный свет.

Дженни заснула. Она спала без снов, без внезапных, резких пробуждений. Ее окутывали уютное тепло и покой. Но и этого было достаточно.

Еще не совсем проснувшись, она поняла, что уже утро и что она в незнакомой постели. Свет был неярким, приглушенным. Значит еще совсем рано. Окончательно проснувшись, она начала вспоминать, что же произошло, но в тот момент, когда память стала проясняться, она услышала с двух сторон шепот:

— Наконец вы проснулись!

— Мы думали, вы никогда не проснетесь!

— Мы сидели тихонько, как мышки!

— Пообещали себе, что будем сидеть тихо-тихо.

— Но теперь вы уже проснулись! Правда?

— О, дорогая, ну проснитесь, пожалуйста!

Дженни, высунула руки из-под одеяла и потянулась, и тут же их схватили два маленьких толстеньких существа в халатах с медвежатами. В одно мгновение они каким-то чудом оказались в ее кровати, пухлые ручонки обхватили ее шею, а в уши с обеих сторон ткнулись холодные носы.

— Мы страшно замерзли, но мы ждали, пока вы проснетесь, — сказало существо справа, это была Мэг.

— Да-да! Мы дали себе слово, что не разбудим вас. И мы не разбудили, правда? — прошептала Джойс, лежавшая слева. Она пошевелила холодными ножками, стараясь найти теплое местечко.

Дженни села и обняла сразу обеих. Тепло маленьких тел и ласковый детский лепет — это было как раз то, в чем она нуждалась. Девчушки помогли ей вернуться назад, в реальный мир.

— Уже почта половина седьмого, — сказала Мэг, — а мы пришли в шесть, но вы еще спали, так что мы по-честному ждали.

— Нам пришлось сидеть тихо-тихо, — объяснила Джойс, — чтоб не было слышно ни звука.

— И мы хотим знать: вы пришли насовсем? Вы будете тут всегда? Потому что нам это очень-очень хочется! Правда, Джойс?

— Ужасно хочется! — подтвердил голос слева.

— Мы узнали, что все уже решено, — сказала Мэг. — Джойс, скорее всего, не пойдет в школу или не будет особенно заниматься, раз она болела. Сначала мама ужас что придумала: послать меня в школу, а Джойс оставить дома с гувернанткой. А гувернанткой будете вы, Дженни. Вот какая она везучая, наша Джойс! Но потом мама передумала. Она решила, что Джойс будет все время висеть у нее на шее… И передумала!

— О Мэг!

— Все уже решено, — кивнула Мэг.

Дженни охватило странное чувство. Это было так похоже на миссис Форбс! Спланировать все, не сказав при этом ни слова ей самой. Может быть, миссис Форбс давно решила все сама, даже не поставив в известность Гарсти? Нет, едва ли она зашла бы так далеко. Возможно, что все-таки Гарсти знала, но как узнали об этом дети?