Читаем без скачивания Фаворитка Наполеона - Эдмон Лепеллетье

Но сделать то, что было выше ее сил, Алиса не могла. Она готова была сознаться пред целым светом в своей подлости, в своих изменах, но ее муж не должен был знать это. Для него она хотела остаться чистой, достойной уважения и любви.

Она остановилась на одной мысли, уже давно созревавшей в ее сознании: открыть все герцогине Лефевр, и действительно бросилась в ее объятия, со слезами рассказала ей свою тайну. Та, ошеломленная сначала, не могла потом, по старой привычке, удержаться от невольного восклицания:

– Черт побери, однако, милейшая, как у тебя хватило духа обмануть Анрио, такого чудного мужа, да еще с такой канальей, как Мобрейль! – Но потом она смягчилась и почти матерински ласково стала расспрашивать. – Ну, расскажи же, малютка, как этот мошенник поймал тебя в свои сети?

Алиса, рыдая, рассказала всю историю преступной слабости, потом своего раскаяния и страданий. Когда же она дошла до описания измены, к которой ее вынудил Мобрейль, до похищения письма императора, герцогиня воскликнула:

– Несчастная! Лучше бы ты еще десять раз обманула своего мужа, чем хотя на мгновение – императора! Ведь ты оказала огромнейшую услугу этим русским, пруссакам, негодная ты женщина!

Затем герцогиня встала и, обняв ее, сказала:

– Дочь моя, нельзя терять ни минуты! Твое раскаяние и великая услуга, которую ты оказываешь теперь императору, заслуживают тебе прощение и прежнюю любовь; ведь дело императора далеко еще не так плохо, как надеются роялисты и как думают союзники. Твой славный муж на узнает ничего, все, что ты открыла мне, погребено здесь, в моей груди. Люби же сильнее бедного Анрио; ты должна в будущем быть ему безупречной женою, нежной и любящей, как будто образ другого человека никогда не вставал между вами. Но займемся теперь другим. Нельзя допустить убийство императора. Как бы нам помешать этому него дяю Мобрейлю добраться до Наполеона? Не придумаем ли мы чего-нибудь?

– Я думаю, надо предупредить графиню Валевскую.

– Это верно! Пусть она бережет, как только может своего ребенка, из которого хотят сделать приманку, чтобы обмануть императора. Ты права! Пойдем к графине.

Одевшись наскоро, герцогиня повезла Алису в дом на Вандомской площади, где жила Валевская.

Когда они садились в карету, герцогиня заметила верного ла Виолетта в ложе привратника и спросила его, что он там делает.

– Я здесь на сторожевом посту, герцогиня, – ответила Виолетт, – кругом бродят подозрительные личности. Я не желал бы, чтобы кто-нибудь из этих пруссаков или плутов с белыми кокардами осмелился оказать неуважение дому маршала империи. Вот я и караулю. Нашего часового от нас взяли, но я сменил его и не советую никому соваться сюда.

– Успокойся, ла Виолетт! Пойдем-ка лучше к графине?! Ведь дело идет о важной услуге императору.

– О, тогда с радостью, герцогиня. – И бывший тамбуру мажор вскочил с живостью молодого человека на козлы кареты, а последняя быстро доставила обеих дам к жилищу графини Валевской.

В продолжение беседы ла Виолетт оставался в передней, недоверчиво и злобно наблюдая за дверью, за проходящими и проезжавшими. Этот старый ворчун не особенно доверял покровительству союзников. Он считал, что маршал Лефевр поручил ему свою жену, пока находился в Фонтенбло с императором, и старательно исполнял роль сторожевой собаки.

Ла Виолетт очень удивился, когда дверь комнаты графини, куда вошли герцогиня и Алиса, приоткрылась и его позвали туда. Его, простого солдата, чье место было в передней, у порога, позвали в зал! Что могла значить эта честь теперь, в такую минуту? Конечно, ничего хорошего. Если такое равенство возникает между слугой и господами, должно быть, им грозит какая-нибудь большая опасность.

рассуждая так, несколько раздраженно ла Виолетт, надувшись, как бы боясь стукнуться в дверях, вошел в зал. Со своей дубинкой, которую он держал на караул, как ружье перед офицером, с маленькой бородкой на костлявом лице, со своими неловкими движениями он показался графине смешным.

– Он похож на Дон Кихота, – шепнула Валевская на ухо Сан-Жень.

– Он храбр не менее этого героя ветряных мельниц, но гораздо разумнее его, когда дело касается императора или маршала. На него можно положиться, как на каменную стену, и ему я хочу поручить охрану вашего ребенка, а вместе с ним и того, кому предстоит столько опасностей на пути в изгнание.

Затем герцогиня быстро посвятила ла Виолетта в положение дел и сообщила, чего она ждет от его преданности и мужества.

Прежде всего надо было позаботиться о безопасности ребенка, потом предупредить Наполеона об опасности, догнать его и сопровождать, охраняя его особу, отвращая от его груди кинжал убийцы.

Ла Виолетт принял с восторгом и благодарностью важное поручение, доверенное ему герцогиней и графиней. Какая честь охранять этого мальчика, в жилах которого течет кровь императора! Какое счастье покровительствовать ему самому!

Предписания ла Виолетту и план его действий были быстро составлены. Нельзя было терять ни минуты: ведь Наполеон был в дороге, и убийцы, может быть, уже скакали по его следам.

Надо было сначала обеспечить безопасность ребенка. На следующий день Мобрейль должен был иметь ответ Алисы, а потому надо было скрыть мальчика далеко от Парижа, в каком-нибудь тайном убежище, чтобы Мобрейль не мог завладеть им. Но где найти такой надежный приют?

Ла Виолетт подумал с минуту и сказал:

– В Торси живет некий Жан Соваж, на него можно положиться вполне.

Герцогиня вспомнила бывшего слугу в своем замке Комбо. Честно поработав у заставы Клиши, Жан Соваж с женой Огюстиной и двумя детьми вернулся в Шампань, в родную деревню. Надо было восстановить маленькую ферму, сожженную союзниками, и он мужественно взялся за дело.

Ла Виолетт высказал убеждение, что Огюстина будет хорошо заботиться о мальчике, он будет играть с ее детьми не соскучится особенно сильно, и никому не придет в го лову искать его в этой отдаленной местности.

Было решено, что ла Виолетт отправится немедленно в Торси с маленьким Наполеоном, а затем, как только дитя будет устроено, он двинется, не жалея ни издержек, ни времени, в Италию, догонять императора. Меняя лошадей, находясь все время в дороге, он догонит экипаж Наполеона раньше опасных остановок в Провансе, где Мобрейль предполагал совершить преступление.

– Вам нужен будет спутник, такой же храбрый и верный, как вы сами, – сказала графиня. – Вдвоем вы будете сильнее, вам будет легче бороться с препятствиями…

– Я не знаю никого такого, – прошептал в затруднении ла Виолетт. – Ах, да, вспомнил! – воскликнул он после минутного размышления. – Сигэ, вестовой маршала.

– Да, Сигэ, – верный слуга и храбр не меньше тебя, ла Виолетт, – сказала герцогиня. – Теперь мне кажется, Лефевр может обойтись без него… Ты найдешь Сигэ в Комбо.

– Это мне по пути от Торси на итальянскую дорогу, – произнес ла Виолетт. – Так я с вашего позволения, герцогиня, возьму с собой Сигэ. Вдвоем мы не побоимся ни русских, ни пруссаков, ни всей дьявольской шайки маркизов и иезуитов и не позволим никому коснуться ни одной выпушки на мундире нашего императора.

Когда все было решено, ла Виолетт принялся за приготовления к путешествию; ему были нужны оружие, деньги, паспорт, но он устроил все очень скоро и вернулся с почтовой коляской к дому на Вандомской площади.

После бесчисленных поцелуев и объятий графиня Валевская рассталась со своим сыном. Мальчик уже больше не плакал, познакомившись поближе с усами, рединготом и дубинкой ла Виолетта, и, казалось, был даже очень рад избавиться от скучного заключения в доме матери. Его больше не будут запирать в мрачном кабинете, он увидит новые места… Этих причин было достаточно, чтобы прояснилось затуманившееся было личико юного путешественника.

Когда коляска скрылась из глаз, увозя ребенка и его провожатого, графиня Валевская бросилась на колени перед привезенным из Польши распятием и благоговейно стала читать молитвы, закончив их воззванием к Провидению:

– Боже, помилуй моего сына!

Герцогиня отвечала ей, как на церковной службе:

– Боже, помилуй императора!

И все три женщины, с глазами, полными слез, со стесненным сердцем, мысленно следили за добряком ла Виолеттом, который, как некогда странствующие рыцари, отправился в далекий путь защитником правды, покровителем слабых и карателем изменников.

III

Утром 20 апреля 1814 года замок Фонтенбло был необыкновенно оживлен.

Немало великих событий произошло во дворце короля Франциска I. В этом чудном здании стиля ренессанс окончились многие мрачные трагедии и произошли незабываемые, сохранившиеся в течение веков, исторические события. Здесь Генрих IV арестовал своего гостя, маршала Бирона, открыв его измену. Здесь великий кардинал Ришелье чуть не попал в западню, которой руководил брат короля с помощью графа де Шале, возлюбленного герцогини де Шеврез. Заговорщики намеревались похитить Ришелье и убить его в дебрях диких лесов, причем хотели распустить слух, что его поймали и убили разбойники, водившиеся в лесах Апремона и на пустырях Франшара. Однако Ришелье открыл заговор, и Шале был обезглавлен.