Читаем без скачивания Университет. Хранитель идеального: Нечаянные эссе, написанные в уединении - Сергей Эдуардович Зуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Должно, очевидно, пройти время, прежде чем институциональный союз обеих сторон окажется действительно востребованным. В Шанинке, кстати, некоторые сдвиги (хотя и не в таком масштабе, на который я рассчитывал) все-таки начались. Было объявлено о создании специализации по работе с культурным наследием, соучредителями которой стали факультеты истории и социально-культурного проектирования. Работа с исторической и культурной памятью (речь не только о материальном наследии) является, безусловно, системообразующей для современной культурной политики и вполне подходит под «условия эксперимента». Остается отследить шаг ее запуска и первичной социализации. Хотя, как показывает моя управленческая практика, время отработки модели и время ее реализации имеет приблизительное соотношение 1:5. Если учесть, что временной шаг от замысла до запуска программы (запланирован на осень 2022 года) составил ориентировочно 3 года, то с известными допущениями можно представить себе глубину возможного планирования.
В любом случае, однако, риски «развоплощения» гуманитарно-критической составляющей на фоне профессиональных техник, пользующихся спросом на этом рынке, еще предстоит оценить.
Единственное, что здесь можно сказать, это то, что автономия гуманитарного знания и его символический статус никогда не даются со стороны, то есть никак не зависят от доброй (или не очень) воли внешних людей и групп, а являются прямым продолжением его онтологического и исторического статуса и в общественном пространстве, и в самом Университете.
Иначе говоря, если в общественном сознании или его отдельных сегментах, как и на всем протяжении истории Университета, признана безусловная ценность мышления, причем мышления критического, то поиски возможностей его (ре)формы можно обсуждать и реализовывать, хотя и со значимыми ограничениями. Сошлемся на уже неоднократно упоминавшегося историка идей Стива Фуллера: «На фоне медленного, но последовательного демонтажа государства всеобщего благосостояния пора вспомнить, что Университет – одна из первых корпораций, чей стиль „приватизации“ неподвластен модели „частной торговли“, доминирующей в мировой экономической мысли и угрожающей целостности этой институции»[164]. Хотелось бы надеяться, что это действительно так.
2.2. Образование. Какое образование?
Все прошлое человечества способствовало созданию этого свода правил <…> вся наша история, история народов, живших до нас, оставила в них отпечаток. Подобно тому как высшие организмы несут в себе отголосок всей биологической эволюции, завершением которой они являются.
Эмиль Дюркгейм
Новый идеал всегда предстает в состоянии естественного антагонизма со старым идеалом, который он стремится заменить, хотя в действительности он лишь продолжение этого идеала. И в этом антагонизме всегда надо опасаться, как бы старый идеал не погиб совсем <…> разрушение подобного рода произошло в эпоху Возрождения в тот момент, когда сложилось гуманистическое образование: почти ничего не осталось от средневекового образования, и очень возможно, что такое полное уничтожение оставило серьезный пробел в нашем <…> образовании.
Эмиль Дюркгейм
Я думаю, что окажусь не единственным сотрудником Университета, кто со вздохом вспоминает периоды приемных кампаний, с их многочисленными, но вполне однообразными вопросами со стороны абитуриентов и их родителей. Воздыхания эти, впрочем, относятся не столько к единообразию вопросов, сколько к решительной невозможности ответить на вопрос в той логике, в какой он задается.
И в самом деле, откуда же я знаю, кем станет ваш ребенок или, что того лучше, на какую фирму (банк, компанию и т. д.) он пойдет работать? Об этом еще можно было бы порассуждать в профессиональном вузе, особенно если он является ведомственным, но в зоне университетского образования прямой ответ на такого рода вопросы едва ли не противоречит всему замыслу университетского выбора. Да и специализированные вузы, честно говоря, тоже не рецепт для путешествия с предсказуемым исходом. Мало мы знаем писателей с машиностроительной подготовкой или художников, изучавших авиационные двигатели? А уж университеты…
Неудивительно, что ситуации с непредсказуемым исходом травматичны для современного (и не только) человека. Устойчивость к неопределенности – вообще одна из самых востребованных черт (компетенций) в современном мире. Хедхантеры на кандидатов на средние и высшие управленческие должности особо ценят такое качество. Но уже в силу редкости оного мы с коллегами точно не ожидаем встретить его у каждого первого или даже второго нашего абитуриента и уж тем более у их родителей. А потому приходится отвечать в меру отпущенных нам психологических и коммуникативных дарований.
Во-первых, есть исторический опыт выпускников. Он, конечно, полезен с точки зрения психотерапии, но, придется признаться, совершенно бессмыслен для конкретного разговора, ибо пути индивида неисповедимы. Да, конечно, у нас есть обширный список партнеров, где они предлагают свои практики, и вы можете его посмотреть. Но мы-то с вами понимаем, что есть разница между требованиями стандарта на проведение практик и теми реальными местами, где можно получить необходимые профессиональные навыки и даже (а вот это уже редкость) понять что-то про себя и свое желательное будущее. А есть еще рынок труда, средние зарплаты, перепроизводство или дефицит профессий. И все это не про то – поэтому разговор идет в противофазе. С одной стороны, это попытки снизить риски неопределенности, а с другой, ровно наоборот – оставить нишу (хотя бы минимальную) экспериментального поиска и выбора.
Не исключено, что было бы сразу честнее, да и проще сказать, что для снятия сомнений и снижении неопределенности было бы лучше пойти в другое место, в место качественной подготовки кадров для тех иных организаций, служб и отраслей, где такого рода разговор был бы более уместен. Можно было бы. Но это тоже далеко не всегда правильно. Поскольку в большинстве таких встреч-разговоров, помимо предполагающейся прагматики и перераспределения рисков, от нас ждут консультации по… будущему, которое еще не наступило, но сохраняет шансы на свое наступление.
Это видно. Видно по глазам, повернутым в сторону, пока ты бубнишь список практик, по оживлению в тот момент, когда разговор касается «странных курсов». «А что такое Великие Книги? А что такое критическое мышление? А почему надо писать, а не говорить?» Недоверчивое удивление, когда оказывается, что можно сменить выбранную специальность по прошествии первого года. («А что, так тоже можно?» – и опасливый взгляд в сторону родителей.) Ну да, и язык у нас тоже выбирают, и вторую специальность («майнор») тоже можно получить.
Вот в этот момент все и решается. Есть выбор: ты сам конструируешь или тебя ведут? (Ничего, кстати, плохого
