Читаем без скачивания История России. Московско-царский период. XVI век - Дмитрий Иванович Иловайский

обоими видами, брак священников и тому подобное; для чего хотел созвать национальный собор. Но благодаря хитрому образу действия папского нунция Липпомани и в особенности недостатку собственной энергии король потом оставил свои реформаторские планы. В Вильне и других главных городах Литвы и Западной Руси, как и в Польше, проживало значительное количество немецких колонистов, а потому учение Лютера распространялось преимущественно между купцами, мещанами и ремесленниками. Гораздо больше успеха имел кальвинизм, который пришелся по вкусу шляхетскому сословию и в Польше, и в Литве. В последней он обязан своими успехами в особенности известному вельможе Николаю Радзивиллу (Радивилу) Черному, который познакомился с этим учением еще в юности, во время своего заграничного образования. Будучи родственником короля по своей двоюродной сестре Варваре, получив от него важнейшие должности великого маршала и канцлера литовского вместе с обширными имениями, он свое влияние и свои богатства употребил на утверждение и распространение кальвинского (кальвинистского) учения. В 1553 году Радзивилл открыто принял это учение вместе со всем своим семейством и слугами и учредил протестантское богослужение в своем загородном доме, в виленском предместье Лукишках; а потом, с позволения короля, воздвиг каменный евангельский собор в самом городе, на Бернардинской площади. Рассказывают, что Радзивилл просил Сигизмунда Августа посетить богослужение в этом новом храме, и тот отправился верхом в сопровождении многочисленной свиты. Но предуведомленный о том латинский епископ вышел со своим клиром и с крестами; схватил королевского коня за узду, со словами «Предки вашего величества ездили на молитву не этой дорогой», и, упав на колени со всем духовенством, умолил короля направиться в католический костел. Тем не менее деятельность Радзивилла продолжалась беспрепятственно. Он устроил такие же евангелические храмы и при них школы в своих многочисленных поместьях, в Несвиже, Олыке, Клецке, Бресте, Биржах и в прочих; призывал в них из Польши известных своей ученостью пасторов (Чеховича, Вендраговского, Симона Будного, Крыжковского и других); завел в Несвиже типографию для печатания кальвинских книг; на его счет был издан в Бресте новый, исправленный перевод Библии на польский язык. Примеру Радзивилла последовали и некоторые другие знатные литовско-русские фамилии, равно католические и православные, находившиеся с ним в родственных связях или заискивавшие его покровительства. Так, перешли в протестантизм: Кишки, Ходкевичи, Сапеги, Вишневецкие, Пацы, Воловичи, Огинские, Горские и другие. А мелкая шляхта естественно шла за знатными вельможами, от которых часто зависела в имущественном отношении. Реформаторское движение увлекло многих православных. А католичество понесло в Литве и Жмуди такой разгром, что едва не было совсем уничтожено этим бурным потоком. Но именно легкость и быстрота, с какими распространялась Реформация в Польше и Литве, свидетельствовали о ее поверхностном влиянии, лишенном глубины и силы, вызванном скорее модой и подражанием, нежели внутренней, народной потребностью.

Сильный удар Реформации в Литве и Западной Руси нанесла преждевременная смерть Николая Черного, который скончался в 1565 году, еще не достигнув преклонных лет. Хотя после него во главе литовской Реформации стал его двоюродный брат Николай Рыжий, великий гетман Литовский и воевода виленский, но его деятельность не была так же энергична и успешна. Еще больший вред делу Реформации причинили расколы, возникшие в ее среде, и преимущественно арианская секта. Эта секта отрицала троичность лиц и божество Христа; почему ее члены назывались унитариями или антитринитариями, а по имени своих учителей итальянцев Фавста и Лелия Социнов (последователей известного испанского врача Михаила Серведа) также и социнианами. Арианская ересь распространилась особенно в Малой Польше в 50-х годах XVI столетия, откуда проникла в Литву. В последней одним из первых ее открытых проповедников явился Петр из Гонендза (местечко в Подляхии), учившийся в Краковском и германских университетах. Тщетно кальвинские пасторы восставали против этой ереси; из их собственной среды явились ее последователи и проповедники, каковыми были, например, итальянец Бландрата, рекомендованный Радзивилу самим Кальвином, а также упомянутые выше Чехович, Вендраговский и Симон Будный. Литовские социниане нашли себе даже сильного покровителя между вельможами в лице виленского каштеляна Яна Кишки, владевшего громадными имуществами. Подобно Радзивиллу, он не щадил издержек для собирания социнианских проповедников, заведения типографий и печатания книг в своих имениях. Кальвинисты, с Николаем Черным во главе, сильно вооружились против арианской ереси и собирали соборы для ее осуждения; но арианство продолжало распространяться в Литовской Руси, в Галиции и на Волыни, увлекая многих кальвинистов и православных. Неожиданное и важное подкрепление получило оно из Московской Руси в лице известного еретика Феодосия Косого, бежавшего из Москвы с товарищами после собора 1554 года. Феодосий имел такой успех в Литовской Руси, что писавший против него инок Зиновий заметил: «Восток развратил диавол Бахметом, запад Мартином Немчином (Лютером), а Литву Косым». Замечание, конечно, преувеличенное. Когда социнианство распространилось и укрепилось, то само оно, в свою очередь, распалось на разные учения или толки; особенно предметом разногласия служило крещение младенцев: одни допускали его, а другие отвергали и признавали действительность крещения только для взрослых. Развитие этой крайней реформатской секты не только остановило успехи кальвинизма, но и отторгло от него значительную часть последователей и заставило кальвинские общины вместо борьбы с католицизмом терять свои силы на борьбу с общинами социнианскими. Этими обстоятельствами вскоре отлично воспользовались новые борцы, выступившие на защиту папства, то есть иезуиты. Сам король под конец жизни, одолеваемый болезнями — следствием его распущенной, неумеренной жизни, — совершенно охладел к вопросам церковной реформы и даже стал помогать успехам католической реакции в своем государстве[25].

Обратимся теперь к Люблинской унии.

По мере того как бездетный Сигизмунд Август приближался к старости и ясно становилось, что вместе с ним должна угаснуть литовско-польская династия Ягеллонов, все более и более выдвигался тревожный вопрос о дальнейшей судьбе единения Польши с Литвой. Начиная с Казимира IV Литва и Польша фактически уже более ста лет имели одного государя, за исключением короткого промежутка (при Яне Альбрехте и Александре). В особенности два таких продолжительных царствования, как Казимира IV и Сигизмунда I, много содействовали тесному сближению обеих половин соединенного государства или, вернее, подчинению литовско-русских земель польскому влиянию. Сигизмунд I еще при жизни своей короновал своего сына и великим князем Литвы, и королем Польши, чтобы обеспечить ему наследование в обеих странах и вместе упрочить их политическое единство. Это единство, доказав на деле свою пользу в случаях борьбы с сильными соседями, составляло теперь насущную и взаимную потребность обеих стран. Но отношения их к вопросу о самой форме единства были различны. Меж тем как литовские чины довольствовались одним внешним союзом или чисто личной