Читаем без скачивания Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не бойся, всё будет хорошо.
— Я знаю.
К нам подходили со всех сторон — мальчишки-прибалты, держа в руках оружие. Ли-ца у них были… ну, что там объяснять.
— Дурная шутка у тебя вышла, Марюс, — стараясь говорить ровным голосом, обратился я к их вождю. — Ну что? Приказывай расстрелять нас из арбалетов.
Марюс поднимал на ноги мотающую головой Райну. Особого раскаянья я не ощущал, но был рад, что не убил её.
А ещё — приходило удивление, что у меня всё получилось. И непонимание — ёлки-пал-ки, а как у меня это получилось?! Как в кино.
Только вот счастливого конца, похоже, всё-таки не будет. Если не считать… да, если не считать, что я — с Танюшкой.
Меч был легче моего палаша, короче и шире, а рукоятка — какая-то неудобная. А, неважно… Я ощущал почти нетерпение — скорей бы нападали, что ли…
Они медлили. Скорей всего, мои решительные действия произвели на них впечатле-ние, никто не хотел попасть под меч первым.
И Марюс одним точным движением перекинул свой меч в руку. Раскрутил его. Сде-лал короткий жест левой рукой. А потом широкими шагами пошёл ко мне сквозь раздав-шееся кольцо своих людей.
Юрий Ряшенцев
Верный друг — вот седло!
В путь — так вместе!
Верный друг — вот весло!
В путь — так в путь!
Пуля спела — что ей за дело,
Какой у песенки конец?!
Похоже, друг попал
На тот весёлый бал,
Где пляшет сталь, поёт свинец!
Наши души морям и суше
Возражают в часы разлуки —
Эта детскость — конечно, дерзость,
Но не чаем души друг в друге,
А стало быть,
а стало быть,
а стало быть —
вперёд!
Добрый гений от приключений
Когда же молодость сберёг?!
В любые времена
Дуэль всегда одна:
Иль благородство — иль порок!
Мал наш опыт — но конский топот
Отличаем от честной скачки!
Взором свежим — авось отрежем
Грязь от правды, а ложь от сказки,
А стало быть,
а стало быть,
а стало быть —
вперёд!
106.
Верный друг — вот седло!
В путь — так вместе!
Верный друг — вот весло!
В путь — так в путь!
* * *
Из одиннадцати парней и восьми девчонок восемь и шесть соответственно были русскими. Ещё один парень и одна девчонка были сербы, двое других парней — австриец и чех, ещё одна девчонка — датчанка.
Их команды, группы, отряды, племена, компании погибли в схватках с неграми в ра-зное время и в разных местах (австриец кочевал по белу свету одиннадцатый год!), а они сами прибились к Лешке Званцеву. Вадим ещё в пути начал догадываться, что поморский мальчишка тут главный.
Лагерь был разбит на холме — умело, со знанием дела и — как заметил Вадим — с рас-чётом на оборону. Постовых не наблюдалось, но, попав внутрь, гости поняли, что подхо-ды к холму видны отовсюду.
Собрались все. "Местные" девчонки с интересом посматривали на парней, особен-но на невозмутимого Северцева. Мальчишки оценивающе сравнивали оружие. Вадим, кстати, заметил, что на распорках у костровой ямы висят… доспехи. Явно самодел-ковые, но внушительные — кожаные куртки из сшитых или склёпанных слой на слой то-лстых полос, деревянные или костяные наручья, шлемы из жёстко выдубленной кожи…
— Помогают? — спросил Сморч у такого же рослого и крепкого, как он сам, парнишки. Тот пожал плечами:
— Да в общем да…
Они тут же отошли в сторону, ведя оживлённый разговор об оружии и доспехах.
Меню оказалось не хуже и не лучше, чем то, к которому успел привыкнуть Вадим. Точно так же пожаловались на отсутствие хлеба, но одна из девчонок добавила, что на Кубани есть поля с дикой пшеницей и рожью. Кто-то добавил, что есть они и в других местах. А кто-то настаивал даже, что есть группы, которые имеют настоящие поля, "культурные".
— Это на одном месте жить надо, — усмехнулся Лешка. — Мы такого не любим, да и мало кто любит.
Потом она рассказал вопреки своим же словам, как два года назад они были в Гол-ландии, где на островах посреди болот живут около сотни человек. В основном — голлан-дцы, но есть и другие; им тоже предлагали остаться. Парнишка-чех — лет тринадцати, очень курносый и черноволосый, но с ярко-синими глазами — рассказал, что он со своими друзьями (они были уроженцами Ческе-Будейовице и попали сюда во время турпохода по Шумаве) тоже пытался устроиться на постоянное место жительства в родных мес-тах, но зимой на них напали негры.
— Они и зимой воюют?! — неприятно поразился Вадим. Чех кивнул:
— Да, и они неплохо одеты…
Потом он добавил, что в то утро все его друзья погибли, а он сам был ранен. Негры сочли его мёртвым, спокойно пояснил чех, нагнул голову и показал чудовищный шрам сле-ва на шее. А потом его — уже обмороженного и почти умершего от потери крови — наш-ли Йово и Званка, сербские ребята, пробиравшиеся с юга. Они его выходили, а весной при-соединились к русским уже втроём.
— Ну что, сегодня заночуете у нас, — предложил Лешка, — а завтра отправимся делегаци-ей к вам.
— От нашего стола — вашему столу, — со смехом добавил кто-то.
Вадим хотел уже было согласиться, но с вершины одного из дубов вдруг раздался режущий разбойничий свист. Все повскидывали головы — гости только теперь заметили, что там среди веток надёжно устроился почти невидимый снизу часовой. Он махал ру-кой куда-то на север.
107.
— Горит! — крикнул он, свешиваясь вниз и не опуская руки. — Горит!
* * *
— Ты ловкий, — Марюс остановился в трёх шагах от меня. — Но это тебя не спасёт. И девчонку твою не спасёт. Но её мы теперь убьём не сразу. Да и тебя тоже, чтобы ты послушал, как она будет орать.
— А вот за эти слова, — я почувствовал, что улыбаюсь, — я тебя убью, Марюс. Я сказал.
Очевидно, он мне поверил. Да я и сам себе поверил — уж больно увесисто у меня это получилось, на Земле, где я бросался такими обещаниями в шутку, ни за что так не выш-ло бы.
— Мёртвые не убивают, — сказал Марюс.
Короткий вскрик заставил всех обернуться. Рыжий арбалетчик падал — ничком, из затылка у него струйкой била кровь. Прибалты непонимающе озирались… а из-за кустов у поворота дороги со страшным рыкающим криком "Р-рось!!!" высыпали какие-то во-оружённые люди.
Даже я их сперва не узнал, а ещё мне показалось, что их страшно много. Интерес-но, что я понял, кто это, услышав знакомый мне грохот Колькиной "зброёвки".
Марюс что-то прокричал, и прибалты бросились к воротам. Двое кого-то тащи-ли… На нас с Танькой внимания не обращали даже свои; пробежавший мимо Игорь Мор-двинцев метнул топор в чью-то спину… Но к воротам не успели — они уже закрывались, с частокола свистнули несколько стрел, кто-то из наших закричал, и я пришёл в себя уже за кустами. Сергей, тряся меня за локти, орал:
— Живой?! Живой?!
— Где Танюшка?! — я оттолкнул его. Татьяна подошла неуверенно, даже чуть покачи-ваясь, и я…
И я её обнял. А она вцепилась в меня.
Вокруг запалено дышали наши ребята, но мне казалось, что мы одни на целом све-те. Потом где-то рядом кашлянул Санёк и сказал:
— Вот твоё оружие…
…Застреленный Ленкой Рудь из арбалета рыжий и ещё один, которого зацепил ка-ртечью Саня, лежали неподвижно. Тот, в которого попал топором Игорь, тоненько пла-кал и пытался ползти к воротам, но у него не действовали ноги и руки. Зрелище было уж-асным. Наши девчонки смотрели на Игоря волчицами, он сам кусал губы и, кажется, еле сдерживал слёзы. Одиноко звучал голос Арниса — держась за перевязанную голову, он пы-тался "наладить контакт" с соотечественниками.
Стрела угодила в Кольку — сегодня ему не везло. Попала в правое бедро, он, скрывая испуг и боль, старался равнодушно следить за тем, как Олька, сидя на корточках, гото-вится его оперировать.
— Я с плеча начну, — ласково сказала она, — пулю-то надо вытащить… Ты не бойся, я быс-тро всё сделаю…
Валька Северцева — с аркебузой на коленях — уже открыто сидела возле Кольки, сле-дя за ним жалобными глазами.
— Упёрлись, — Арнис подошёл ко мне. Глаза он прятал — наверное, всё ещё чувствовал се-бя виноватым. — Только ругаются.
— Они что, вообще с ума спятили?! — у меня прорвалась наконец злость. — Напали, чуть не убили… Что им нужно?! Мы же из одной страны, чёрт бы…
— Понимаешь, Олег… — он наконец глянул мне в глаза — печальным взглядом. — Ну если че-стно — у нас не любят русских. Очень многие не любят. В Прибалтике. Я просто не рас-сказывал.
— Да за что?! — завопил я. Арнис отвернулся. Я махнул рукой. Потом дёрнул его за пле-чо: — Скажи им, в конце концов, чтобы забрали своего, ну невозможно же слушать!!!
Арнис закричал — сорвано и зло, непохоже на себя взмахивая рукой. Потом быстро
108.
присел — в дерево у его щеки вонзился (и даже не задрожал, так глубоко вошёл!) арбалет-ный болт. Хлопнула аркебуза Танюшки — моя подружка выстрелила в ответ тут же.
