Читаем без скачивания История русской торговли и промышленности - Иосиф Кулишер

На этих «заповедных» товарах, составлявших монополию казны, останавливается подробно де Родес. Так, казна выручает большую прибыль на персидском сыром шелке, «который его царское величество через своего «купчину» выменивает от персидского государя на сукна, красную медь, соболей и золото, а чтобы получить на этом еще больше прибыли, всем и всяким купцам запрещено торговать в Персии подобными товарами». Пуд шелка, доставленный в Россию, обходится не более 30 руб., или 50 рейхсталеров, а продается за 45 руб., причем «русские гости», которые избираются из значительных купцов и состоят как бы факторами царя, обыкновенно продающими шелк, раз получив высокую цену, все время ее требуют, забывая о том, что покупатель должен считаться с рынком; а из-за этого часто шелк лежит несколько лет, и происходит большая потеря на процентах. Так произошло с приобретенными де Родесом (по поручению ревельского жителя Паульсена) 107 тюками шелка, которые не хотели продать за 80 рейхсталеров за пуд, а продали по 93, но лишь спустя 5 лет; между тем если к 80 рейхсталерам прибавить 8% за эти годы, то получится гораздо больше — 110, Де Родес обращался к тестю царя боярину Милославскому с предложением от «некоторых значительных купцов, ведущих большой мировой торг», нельзя ли устроить, чтобы весь шелк, получаемый из Персии, поступал в казну; в этом случае они желали бы законтрактовать на известное количество лет весь шелк частью в обмен на товары, имеющие сбыт в Персии, частью за наличные деньги. К этому он прибавил, что операция с шелком «притянет к себе и привлечет не только еще и другие товары, которые добываются в Персии, но и значительную часть индийской, особенно китайской торговли и что вышеназванные купцы будут стремиться все получать из казны»{335}. Кильбургер 20 лет спустя (в 1674 г.) повторяет многое из сообщаемого де Родесом о шелках, но обращает внимание на то, что теперь торговля шелком уже может производиться свободно всеми подданными{336}.

Ревень также, как указывает де Родес, доставляется в казну, и никакому частному лицу не дозволяется им торговать{337}. Это было и во времена Кильбургера, который считает нужным, однако, присовокупить, что «зимой много тайно провозится и продается» и много совершается обманов при продаже ревеня; последний хорошо известен в аптеках и ценится в качестве слабительного{338}».Те товары, которые русские в свою очередь везут в Персию, — продолжает де Родес, — заключаются большей частью в красной меди, сукнах, соболях и других мехах… Этих товаров простые люди также не могут открыто доставлять персам, потому что это также запрещено и их царское величество вывозит их туда посредством своих гостей». «В Астраханской области у Каспийского моря, — читаем у него далее, — ежегодно вываривается большое количество соли, и там ловится различного рода большая рыба… Соль и рыба принадлежат гостям царя, которые приказывают как соль, так и рыбу… развозить вверх по Волге в Нижний… и распределять по всей стране». Она «продается по маленьким партиям меньшим купцам, которые распродают их в свою очередь по мелочам разносчикам»{339}.

И «кавиар», или икра, «принадлежит их царскому величеству» и его «обыкновенно законтрактовывают англичане и везут в Италию, но теперь он законтрактован на несколько лет голландцами и итальянцами, состоящими вместе в компании»; на этом «царь ежегодно имеет не менее значительную прибыль». Позже, во время путешествия Корба (в 1698 г.), икра была отдана на откуп одному голландцу{340}.

Никому не дозволяется, по словам де Родеса, торговать и хлебом. Напротив, вести торговлю мехами может каждый, но с получаемых из Сибири мехов в казну поступает десятина. Этими мехами царь платит грекам за покупаемые у них ковры, шелковые и золотом тканные материи; если же остается излишек мехов, то они раздаются для сбыта гостям, которые на этом выручают прибыль, но иногда вынуждены и приплачивать{341}.

Кроме этих товаров, были еще и другие, составлявшие монополию казны и сдаваемые на откуп. Так, в 1653 г. голландские купцы Фохелаар (Фоглер) и Кленк взяли на откуп вывоз нефти и конопли, в другие годы казна производила торговлю пенькой{342}. Смола в 1649 г. была отдана беспошлинно иноземцу гостю Винниусу, позже ее получил Гебдон, когда же она не была на откупе, то двинские таможенные головы сами должны были покупать смолу у русских и продавать ее иностранцам{343}.

Как мы видим, казна весьма затрудняла торговлю частных лиц, с своей стороны торгуя наряду с ними, или же запрещала им торговать теми же товарами, эксплуатируя самостоятельно монополии или сдавая их на откуп.

Орудием царя при этих разнообразных его коммерческих операциях являлись, как можно усмотреть из приведенных цитат из де Родеса, гости, привилегированная группа среди купцов, члены которой (среди них попадались в виде исключения и иностранцы) имели личные жалованные грамоты, доставлявшие им различные преимущества: изъятие от путевых поборов, от всякого тягла и постов, право держать безъявочно всякое питье, покупать вотчины, свободно ездить в пограничные государства. Гости ведали таможенными доходами, рыбными и соляными промыслами, они же закупали для царя товары и производили от его имени и на его счет торговые операции, заключали подряды с иностранцами{344}.

Торговцы, как и народ, относились к ним весьма враждебно за их взяточничество, за притеснения, чинимые ими более слабым, за их корыстолюбие — пользуясь своим привилегированным положением, они могли производить более выгодные операции, чем рядовые купцы, и подрывали торговлю последних.

Очень резко отзывается о гостях Кильбургер, называющий их царскими коммерции-советниками и факторами, неограниченно управляющими торговлей во всем государстве. «Это корыстолюбивая и вредная коллегия, довольно многочисленная», проживающая в разных местах и имеющая благодаря своему званию право повсеместной первой купли. Не имея возможности везде лично осуществлять свои права, они в больших городах назначают живущих там знатнейших купцов, которые пользуются привилегиями гостей и ради своей частной выгоды препятствуют развитию торговли. Гости «оценивают товары в Москве в царской казне, распоряжаются в Сибири соболиной ловлей и соболиной десятиной, как и архангельским рейсом, и дают советы царю и проекты к учреждению царских монополий». Гости препятствуют всякой свободе торговли, чтобы «они могли тем лучше разыгрывать хозяина и набивать свои собственные карманы». Простые купцы питают к ним вражду, и «если когда-нибудь, — прибавляет Кильбургер, — произойдет бунт, то чернь им всем свернет шею»{345}.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Регламентация внутренней торговли XVI—XVII ст. Торговля иностранными иногородних купцов

Торговля русских купцов XVI —XVII ст. была стеснена во всевозможных направлениях. Стеснял ее царь своей первой куплей, своими монополиями, своей широкой торговой деятельностью. Стесняли ее коммерции-советники царя, по выражению Кильбургера, царские гости своими привилегиями и притеснениями рядовых купцов. Стесняли ее, наконец, иностранцы, продававшие и покупавшие товары, перебивая торговлю у русских купцов. Бороться с первым торговцем — царем, как и с его факторами гостями, купцы были бессильны. Гораздо легче им было вступить в борьбу с иностранцами, которые являлись в то же время иноверцами. Здесь на их стороне было и общее недоверие к иноплеменникам, и сочувствие со стороны церкви, а если им удавалось убедить и правительство в том, что образ действия иностранцев наносит ущерб казне, сокращая ее доходы, то им была обеспечена и его помощь. Правительству нужны были, правда, иностранцы, слишком решительно поступать с ними было опасно. Необходимо было считаться с тем, не будет ли «оттого с немецкими государствы у московского государства нелюбья», приходилось избегать крутых мер, «чтоб тем иноземцев заморских не отогнать»{346}. Даже лишив англичан права беспошлинной торговли в 1649 г., московское правительство считает необходимым успокоить англичан тем, что «в тех пошлинах им убытку не будет, потому что они все те пошлины наложат на свои товары и продадут те свои товары русским торговым людям, и пошлины их будут на русским торговых людях, а не на них, англичанех»{347}. Но, с другой стороны, правительству ясно было, что и при значительных ограничениях иноземцы все же извлекают слишком большую прибыль из торговли с Россией, слишком заинтересованы в ней, чтобы могли отказаться от этой торговли. На стороне правительства было и старинное гостиное право, осуществления которого требовали русские купцы.