Читаем без скачивания Тайна пациента - Лорет Энн Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай не будем сейчас это обсуждать, ладно? – говорит она. – День выдался тяжелый.
Эб собирает еду и молоко, встает с кресла и медлит, прежде чем уйти.
– Мам…
– Что?
– Я сделаю ради тебя что угодно, мам, ты ведь знаешь? – помолчав, добавляет: – Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Он пристально смотрит ей в глаза. И Ру не может спросить о браслете из маленьких оранжевых и зеленых бусин, пропавшем с его запястья. Просто не может.
Не сейчас. Пока рано. Она уверена: все разрешится, и ей вообще не придется об этом спрашивать.
Ру
Сейчас
21 июня, вторник
В зале для вскрытий холодно. По потолку тянутся голые трубы, и холодильники с мертвецами гудят, поддерживая низкие температуры для предотвращения роста бактерий и разложения. Ру посетила уже немало вскрытий. Ей знаком особый запах, висящий в воздухе каждого морга, – смесь бальзамирующих растворов, дубильных веществ и самой смерти. Но от этого не легче. Она жует жвачку с корицей, наблюдая за патологоанатомом Фаридом Гамалом и его помощником. Тоши стоит с ней рядом. Они оба в защитных костюмах поверх одежды. Фарид комментирует свои наблюдения в микрофон над головой.
Погибшая лежит без одежды на стальном столе. Голова – на специальной подставке, чтобы было видно шею. Стол слегка наклонен, чтобы стекали жидкости. Внизу висят весы с крючком, дожидаясь органов. Рядом с Фаридом – столик поменьше, с необходимыми ему инструментами – ножницами, пилой для костей, большими ножами. Это не тонкие приборы для спасающих жизни операций. Этими предметами разрезают на части тела, вскрывают грудные клетки, распиливают кости.
Фарид с ассистентом уже взвесили и измерили погибшую. Потом произвели внешний осмотр, тщательно собирая нитки, соринки, волоски и кусочки растительности. Потом они сняли украшения и осторожно ее раздели, все записывая. Любой снятый с тела предмет – от крошечной ниточки до одежды – был пронумерован и упакован в качестве улики.
Ру смотрит на татуировку на выгнутой шее покойной. Еще одна находится на бедре – она похожа на изображение богини Апаты в студии Арвен Харпер. Чернила ярко видны на бледной, полупрозрачной коже.
Ру заставляет себя смотреть на погибшую объективно. Нужно рассуждать разумно, иначе она с собой не справится. По опыту она знает – если поддаться эмоциям, она не сможет сосредоточиться на маленьких уликах. Ру открывает новую упаковку жвачки и кладет в рот. Тоши бросает на нее взгляд. Это лишь его второе вскрытие. Но он прекрасно справляется. В отличие от нее.
– Она пахнет, словно сильно напилась незадолго до смерти, – говорит Тоши.
Ру бормочет:
– Вполне соответствует показаниям, что она много выпила на барбекю у Коди.
– Мы умираем, как живем, – говорит Фарид и тянется за рулеткой. Ментальные и физические травмы, прошлое, привычки, страсти, желания, фетиши, зависимости – все начертано на теле, – он смотрит на них из-за пластикового защитного экрана для лица, который покроется кровью и измельченными костями, когда он достанет пилу. – Наши тела хранят всю информацию, даже если мы ее забываем. Здесь, на моем столе, прятать нечего. Смерть уравнивает все, в том числе и в плане алкоголя. Дешевая водка или «Дом Периньон», все этанол. Все ядовито, и тело перерабатывает его в тошнотворно-сладкий запах, у бедных и у богатых.
Он наклоняется вперед, чтобы измерить и изучить татуировку на шее. И описывает ее для записи.
– Похоже на химеру, – говорит он в микрофон.
– А что это? – спрашивает Тоши.
Фарид ненадолго поднимает взгляд.
– Из греческой мифологии. Огнедышащее чудовище. Видишь? Передняя часть тела – лев, средняя – козел, а в середине – дракон. Хвост обычно изображают, как здесь, с головой змеи на конце. В наши дни химеру иногда используют в качестве символа фантастических идей или вымыслов.
– Ее сын сказал, что на бедре изображена греческая богиня, – говорит Тоши.
– Апата, – уточняет Ру. – Богиня обмана.
Фарид переворачивает левое запястье покойной.
– Глубокие раны на внутренней стороне обоих запястий, – говорит он. – Продольные порезы.
– Это она сама? – спрашивает Ру.
– Похоже на старую попытку самоубийства, – говорит Фарид, переключив внимание на сломанные ногти. Он начинает вычищать из-под них грязь.
– В Онтарио она ходила к психотерапевту, – говорит Тоши.
Грязь из-под ногтей отправляется в пакетики для улик с надписями ПРАВАЯ и ЛЕВАЯ. Фарид берет щипцы. Он начинает доставать порванную нитку с маленькими оранжевыми и зелеными бусинами, зажатую между пальцев.
Ру сглатывает. И неотрывно смотрит на нитку.
Фарид одну за другой бросает бусины в металлическую миску. Они падают со звоном. Звук кажется Ру неестественно громким.
– Оранжевые и зеленые бусины. Похоже, пластиковые. Круглой формы. Диаметр два миллиметра, – он осторожно достает из пальцев новую бусину, побольше. – Коричневый металл. Шестиугольная форма. Десять на пять миллиметров. Плоская поверхность, – он слегка хмурится и наклоняется ближе. – На ней напечатан какой-то знак… Похоже на стилизованную голову носорога.
Шум в голове Ру становится громче. Ее бросает в жар.
Тоши наклоняется ближе, чтобы лучше увидеть.
– Да, голова носорога. Во всяком случае, очень похоже. На скале тоже нашли бусины. Думаю, она сорвала их с противника во время борьбы. Прежде чем упасть.
Горло Ру сжимается, ей становится тесно в этом помещении. Она думает о Эбе. И не может дышать. Ей становится плохо.
Фарид бросает металлическую бусину в стальную миску. Она падает с громким стуком.
Он берет лампу Вуда – размером с большой фонарь, – и его ассистент выключает свет.
Фарид освещает лампой тело в поисках спермы, которая светится под ультрафиолетовыми лучами. Кровь и слюна не светятся. Некоторые ворсинки – да. И хотя внешних признаков сексуального насилия нет, он тщательно все осматривает.
Странное пятно сиреневого света виднеется на внутренней стороне правого бедра.
Тоши бросает взгляд на Ру.
– Нужно сделать анализ ДНК, – говорит он.
Но когда Фарид собирается брать гинекологические мазки, Ру становится совсем дурно.
– Я… Простите… Мне нужно на воздух.
Она спешит к выходу.
– Ты в порядке? – за ней спешит Тоши.
Она поднимает руку.
– Просто нехорошо. Нужно подышать воздухом.
Она выскакивает из металлических дверей, в груди набухает чувство стыда, а к горлу подступает тошнота. Она бежит по блестящему полу коридора под лучами резкого флюоресцентного света, направляясь к пожарному выходу. Вырывается на лестницу и спешит
