Читаем без скачивания Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы - Олег Черенин

Хан Пик был завербован известным уже нам по вербовке Гесслинга резидентом советской внешней разведки Игнацем Порецким (Рейсом) в 1930 году под псевдонимом «Купер». Как следует из представления начальника ИНО ОГПУ Слуцкого на награждение Пика боевым оружием в 1935 году, к этому времени он уже состоял в штате внешней разведки в должности оперативного сотрудника закордонного аппарата. Являясь по убеждениям коммунистом, по происхождению голландцем, по паспорту подданным Его Величества, Хан Пик был буквально создан для работы в советской нелегальной разведке. Эти объективные условия дополнялись, как отмечал его оперативный руководитель Дмитрий Быстролетов, «любовью к разведке, романтической увлеченностью работой, сродни актерскому упоению»[191].

Для участия в вербовочной разработке шифровальщиков английского МИД Пик в 1932 году был переведен из резидентуры Порецкого в резидентуру Бориса Базарова («Кина»). После неудачи с одним из них, Раймондом Оуком («Шелли»), Пик под непосредственным руководством известного советского разведчика Д. Быстролетова завербовал другого сотрудника Департамента связи МИД Великобритании Джона Герберта Кинга («Мага»), несколько позже переданного на связь резиденту ИНО в Лондоне Теодору Малли[192].

Проблемы у Пика начались 31 января 1936 года, когда во время вечеринки по случаю его новоселья состоялся весьма неприятный диалог с одним из гостей… Биллом Хупером. С глазу на глаз последний заявил Пику: «Мы ваше прошлое знаем, и вы у нас под постоянным контролем. Я хочу услышать от вас лично, занимаетесь ли вы еще этим делом или нет?» Под делом Хупер подразумевал прошлую коммунистическую деятельность Пика, на что он дал вполне устроившие Хупера объяснения, сославшись на свои увлечения молодости. Он утверждал, что давно уже отошел от политики, а занимается лишь коммерцией и живописью. Когда Хупер назвал нескольких знакомых Пика в Великобритании, последнему стало ясно, что он действительно находится «под колпаком» у МИ-5. Но самым неприятным моментом диалога было то, что Хуперу, со слов партнера Пика по бизнесу Парланти, был известен адрес лондонской конспиративной квартиры, на которой проходили встречи с недавно завербованным Кингом — 34а, Бэкингем-гейт, Вестминстер[193].

О случившемся Пик экстренным порядком поставил в известность гаагского резидента ИНО Вальтера Кривицкого, который в свою очередь известил Теодора Малли о невозможности дальнейшей работы с Кингом на проваленной квартире.

Когда несколько позже Пику понадобились рекомендации серьезных людей для его участия в делах одной английской фирмы, он с такой просьбой обратился к Биллу Хуперу. В офисе последнего прошла еще одна очень примечательная встреча, из которой стало ясно, что Пик действительно долгое время находится в разработке по подозрению в коммунистической деятельности не только у МИ-5 и МИ-6, но и у голландской полиции. Советским разведчикам стало ясно, что Пик провален, правда, пока без серьезных последствий, и что путь в Англию для выполнения разведывательных заданий ему заказан.

Из сохранившихся архивных материалов личного дела Пика следует, что после этих драматических событий связь с ним со стороны советской разведки была прервана окончательно. Несколько забегая вперед, укажем, что в июне 1941 года от агента советской разведки в МИ-5 Энтони Бланта («Тони») стало известно, что Пик разрабатывался непосредственно Хупером по подозрению в коммунистической деятельности и возможной работе на советскую разведку[194].

Со слов же младшего брата Билла Хупера — Джека, задание на разработку Пика Билл получил в 1934 или 1935 году лично от шефа МИ-6 адмирала Хью Синклера, причем первичная информация о противоправной деятельности голландца относилась еще к марту 1930 года и была получена от местной политической полиции.

Нет ничего удивительного, что в таком «волшебном клубке» — образном понятии древних китайцев, отражавшем суть шпионажа, стало возможным заявление бывшего резидента ИНО Вальтера Кривицкого в 1940 году на слушаниях в английской контрразведке, что Билл Хупер был завербован Ханом Пиком на советскую разведку. Правда, со слов бывшего советского резидента следовало, что никакой серьезной информации Хупер не дал, ограничившись устаревшими служебными документами. Кривицкий не строил особых иллюзий о «ценности» Хупера как агента. Он полагал, что последний работал на англичан как агент-двойник, и, очевидно, был не далек от истины.

На основе информации и личных впечатлений Пика о последних беседах с Хупером советские разведчики сделали вывод, что интерес к нему со стороны английской контрразведки вызван лишь подозрениями о его возможной работе на Коминтерн. Но, как стало известно после опубликования некогда секретных английских архивов, на самом деле интерес к Пику был обусловлен серьезными основаниями подозревать его в работе на советскую разведку.

Когда в 1939 году был разоблачен Кинг, английская контрразведка подняла все материалы по делу и обратилась за соответствующими разъяснениями к лицам, имевшим к нему отношение в прошлом. Из них следовало, что Хупер направил в Лондон несколько сообщений, в которых наиболее важная информация исходила от партнера Пика по бизнесу Конрада Парланти. В частности, там имелось упоминание о том, что ему, со слов жены Пика Берни ван Лир, было известно об использовании вышеупомянутой квартиры в Лондоне для тайных встреч с неназванным сотрудником МИД Великобритании[195].

Другим не менее важным источником сведений о работе на советскую разведку Кинга был еще один неизвестный агент МИ-6 в Голландии, который по делам бизнеса был связан с Пиком и от которого получил адрес некоей Элен Уилки, которая, как выяснилось впоследствии, была любовницей шифровальщика Кинга.

Имеется также еще одно примечательное совпадение, напрямую связанное с историей Пика и его работой на советскую разведку.

Дело в том, что еще до самоубийства Далтона Хупер, занимаясь оформлением транзитных документов на евреев, эмигрировавших из Германии, по роду этой деятельности был связан с неким Симоном де Врие, который был первым мужем жены Пика Берни ван Лир. Имеются также некоторые непрямые указания на то, что Хупер в то время был с ней знаком[196].

После развода ван Лир с де Врие последний, через нанятого частного детектива, начал собирать на Пика компрматериал, который грозил обнародовать. Насколько такие угрозы были серьезны и каков был характер собранных детективом сведений, точно не известно[197].

Но ключевую информацию о сотрудничестве последнего с советской разведкой предоставил англичанам сбежавший в США Вальтер Кривицкий, после чего последовал арест Кинга и суд. В свое время, в силу сложившихся обстоятельств, затруднявших регулярное получение разведывательных материалов от Кинга, рассматривалась возможность принятия Кривицким англичанина на связь. Для изучения такой возможности в декабре 1935 года и была проведена одна единственная встреча Малли, Кинга и Кривицкого[198].

За шпионаж в пользу Советского Союза он 18 октября 1939 года был приговорен к десяти годам заключения. Освободился из тюрьмы Хилл на острове Уайт совершенно больным в июне 1946 года, и его дальнейшая судьба неизвестна.

Когда агент советской разведки в МИ-5 Энтони Блант получил архивное дело Кинга и материалы проверки Пика, он был удивлен нерасторопностью английской контрразведки. Еще до показаний Кривицкого в ее распоряжении имелись серьезные зацепки, которые вполне могли привести к разоблачению не только Пика и Кинга, но и лондонского резидента ИНО Теодора Малли («Хардта»). Как оказалось, МИ-6 просто не поставила в известность своих коллег-конкурентов из МИ-5 об имеющейся информации на Пика и Малли[199].

В то время как уволенный из разведки Хупер занимался торговлей авиационными запчастями и патентами, по наводке то ли Каутрика, то ли Хоогевеена Протце разыскал его, обоснованно полагая, что для Абвера он представляет особый интерес. Фараго считает, что Протце сам вышел на Хупера и после ряда содержательных бесед завербовал его. Хотя Хупер уже около трех лет не работал на английскую разведку, многие известные ему тайны по-прежнему оставались весьма актуальными[200].

Но, как следует из рассекреченных английских документов, «вербовку» Хупера провел не Протце, а Герман Гискес, в 1937 году зачисленный в штат реферата 3F (внешняя контрразведка) Абверштелле «Гамбург».

На первой же встрече Хупер предложил следующий вариант сотрудничества. Он-де готов за ежемесячное вознаграждение в 500 гульденов войти в контакт с агентом советской разведки Пиком, а через него с секретаршей главного советника МИД Великобритании Роберта Венситтарта, о которой было известно, что она якобы была дружна с Пиком. Хупер предложил Гискесу восстановить в интересах Абвера с Пиком контакт от имени НКВД и завербовать секретаршу «под флагом» СССР. Ему якобы было известно о ее прошлых контактах с советской разведкой. На очередной встрече в конце мая 1939 года такой вариант «сотрудничества» Гискес отверг и под предлогом отсутствия у Хупера интересующей Абвер информации предложил прервать дальнейшие отношения. К этой попытке использовать Пика в разведывательной комбинации мы еще вернемся[201].