Читаем без скачивания Мурманский сундук - Юрий Любопытнов

— Бредун хранил у Загодина на дворе оружие. Часть из него, а именно, два карабина или винтовки, я не разбираюсь в этом, и три револьвера они с Геронтом закопали на старой мельнице. Мне об этом рассказал сам Геронт. Вот мы это оружие и взяли. Так что это скорее не находка, а везение.

— А ну-ка покажи, покажи! — обрадовался такому повороту событий Афанасий.

Сергей принёс из дальней комнаты карабин и револьвер.

Афанасий внимательно осмотрел оружие.

— И карабин, и наган в хорошем состоянии, — пробормотал он, любовно поглаживая приклад карабина и клацая затвором.

— В обрывке масляной шинели лежали, — сказал Николай.

— Сколько же они пролежали?

— Много. Больше шестидесяти лет.

— Это карабин, сделанный на базе винтовки Мосина образца 1891 года, — пояснил Афанасий. — Я уже и не помню точно, когда винтовку переделали под карабин, кажется в 1907 году. Видите, ствол укороченный, приклад малость отличается. А револьвер системы наган, тоже старого образца, но годится к стрельбе.

— Так что теперь мы вооружены, — сказал Николай.

— Вооружены-то вооружены. А где патронов взять?

— И патроны у нас есть, — ликующе отозвался Николай, высыпая на стол горсть патронов. — И к револьверам, и к карабинам.

— Надо попробовать их в работе. Может, порох отсырел?

— Это уж твоё дело, Афанасий. Бери карабин, считай, что он твой.

— Спасибо за доверие. — Афанасий подкинул оружие вверх и поймал его. — Хорошая штука, хотя мне по нраву больше маленький, как выражаются жулики и менты, ствол, типа пистолета Макарова.

— Пистолета нету, а наган бери. Их у нас по штуке на брата.

— Вот это подарок! — воскликнул Афанасий, принимая из рук Сергея револьвер. — Теперь и чёрт не страшен… Оружие надо спрятать, но так, чтобы оно всегда было под рукой.

— Это мы сделаем, — ответил Николай. — В доме есть тайничок, о котором, кроме меня никто не знает.

Глава девятая

Стысь нервничает

Зашитый вырулил на дорожку, поглядывая на окаймляющие её зелёные кустарники, подстриженные на английский манер в виде шаров и усечённых пирамид, и поехал к дому. По бокам дорожек раскинулись ровные газоны с только что подстриженной травой. Тарахтела бензиновая газонокосилка. Газонокосильщик парень Петруха, которого считали со странностями, старательно водил свой агрегат по земле, любовно поглядывая, как ложится сбоку мелко иссечённая трава.

«Правду говорят о хозяине, — подумал Зашитый, притормаживая возле Петрухи, — что он большой поклонник всего английского и особенно американского». Как говорил ему Волдырь, с начала строительства виллы Зага приставленный для досмотра за рабочими, чуть больше полугода назад здесь была свалка из обрезков арматурных прутьев, кусков бетона, корневищ деревьев, догнивающих под открытым небом да полуразрушенная казарма с сгнившей курилкой около входа под сенью то ли пихты, то ли сосны, с металлической бочкой, вкопанной посередине курилки, полной зловонной воды. А теперь этого места не узнать. Зашитый приезжал сюда в начале мая, когда они начали заниматься поисками Ахметки, и восхищался размахом, с которым хозяин осваивал арендованный или купленный участок земли. Сколько же у него деньжищ, раз за такой короткий срок сумел полностью отстроить трехэтажный дом, привести в порядок участок, освоить береговую полосу с пристанью, приобрести катер, или яхту, как называли шведское судно, моторные лодки. Зашитый знал, что на строительстве дома работали русские мастера, а отделкой занимались то ли турки, то ли югославы. Некоторые породы дерева и мрамор возили из-за границы. Одна дорога чего стоит, проложенная от «Камней» до автострады.

В тот момент, когда Зашитый в мыслях восторгался деятельностью хозяина особняка, Петруха выводил свою косилку на дорогу, чтобы перейти на другой газон. Зашитый замешкался и чуть было его не сшиб. Машина, визжа тормозами, резко остановилась возле Петрухи, опрокинув газонокосилку.

Парень прирос от испуга к земле, оторопело глядя на Зашитого, выскочившего из машины.

— Ты чего это? Чего?.. — повторял он трясущимися губами одну и ту же фразу.

— Ты ополоумел, сермяга болотная! — вне себя от ярости закричал Зашитый, налетая на Петруху. — Места больше не нашёл, где дорогу пересекать, гандон штопанный?

— Ты… ты…, — повторял Петруха, вытирая лоб перепачканной в масле рукой.

Зашитый надвинул ему кепку вплоть до рта:

— Рогуль деревенский!..

— Сам такой, — ответил Петруха, приходя в себя и поправляя кепку.

— Поговори у меня, кабел сиканый, — надменно сказал Зашитый, выплёвывая потухшую сигарету под ноги газонокосильщику. — Я живо кларнеты обломаю.

— А ты смотри на дорогу-то, — ответил Петруха. Голос у него был писклявый и никак не шёл к долговязой фигуре, мускулистому телу с гладкой кожей, на которой не росло ни единой волосинки.

— Заглохни! — прорычал Зашитый, доставая новую сигарету, — упырь вислоухий.

Петруха хотел ответить, но, взглянув на кожаную кепку, покрывавшую голову Зашитого несмотря на жаркую погоду, и неожиданно, прищурив глаза, прыснул от смеха и сказал:

— Сопреют волосы под твоей пое… — Он очень нехорошо назвал головной убор Зашитого и громко захохотал.

Зашитый другому сразу бы вмазал в челюсть, но что с этого недоноска взять. Придурок он и есть придурок. Только нагоняй схлопочешь от Стыся. Петруха вроде шута у императора, которому разрешается говорить всё, не боясь, что его настигнет гнев хозяина. Поэтому Зашитый сжал зубы, усмехнулся и ответил только:

— У меня волосы ещё есть, а у тебя уже не вырастут. — Он намекал на безволосую грудь газонокосильщика.

Петруха понял, на что намекал Зашитый и провёл грязной рукой по груди.

— А зачем мне они. Брить не надо.

— Ладно брехать. Стриги свою траву, мажордом, пыльным мешком трахнутый, — выругался Зашитый.

Он протянул руку и схватил Петруху за нос. Тот завизжал от боли и стукнул Зашитого по плечу.

— Ты чего это, чего?! — чуть ли не плача воскликнул он, потирая нос. На глаза навернулись слёзы.

— А ничего, — ответил Зашитый. — Наперёд будешь знать, куда нос совать. Будет мне, ломом подпоясанный, разными матерными словами мою камилавку обзывать. Заруби себе это на носу, пока я его не оторвал, эмбрион недоношенный.

Он сел в кабину и нажал на педаль газа. Машина, выбрасывая из-под скатов кусочки мраморной крошки, которой была засыпана подъездная дорога, рванулась к дому.

— Я тебе это запомню, Зашитый, — бормотал Петруха, потирая болевший нос. — Не посмотрю, что ты здесь в больших ходишь, на машине гоняешь. Шило тебе в задницу вставлю. Придёт черёд.

Он высморкался из ноздри, зажав пальцем другую, и, подняв свой агрегат, стал заводить его.

А Зашитый ехал и думал: «Паскуда длинная. Дурак бесплатный… Кайф сорвал». Сегодня у него было хорошее настроение — Стысь выдал причитающийся гонорар за сведения, добытые Фотографом, — а этот с угла перебитый его испортил.

Он заглушил мотор у парадного подъезда. Земля перед ступенями, как и дорожка, была посыпана мелкой серой крошкой, ровной, как зёрна. Он вбежал в низкие ступеньки и толкнул массивную стеклянную дверь. Оказавшись в вестибюле перед лестницей, уводящей наверх, было подумал, что в доме изменили традициям, но тут от стены отделилась незамеченная им вначале фигура и направилась к нему. Это был Джек, так переделали на английский манер имя Джабраил, которое носил охранник Пола, находившейся на услужении у хозяина и привезённый им из Швейцарии. Этот швейцарец кавказского происхождения довольно сносно говорил по-русски и пользовался исключительным доверием Пола Зага. Как только Пол отстроил этот дом, он первым делом перевёл сюда Джека, своего сторожевого пса, в качестве, как понял Зашитый, управляющего — соглядатая за всем, что здесь происходит. Джек всегда появлялся бесшумно, высокий, с тонкой талией, в обтягивающей тело спортивной одежде.

Скрестив руки на груди, Джабраил предстал перед Зашитым.

Был он одинакового роста с подручным Стыся, но несколько моложе. Серые с грустинкой глаза внимательно ошарили вошедшего. Опытным глазом уголовника со стажем Зашитый заприметил у него за поясом ловко замаскированный кинжал с узким и тонким, как шило, лезвием.

— Я к шефу, — сказал Зашитый, снимая свою кожаную «камилавку».

— Знаю, — ответил Джек и вытянул длинную руку ладонью кверху.

Зашитый вытащил из нагрудного кармана куртки пистолет и протянул рукоятью вперёд.

— Ещё что есть? — спросил Джек.

— Ничего. — Зашитый поднял руки, предлагая себя к обыску. Джек хитёр, думает, что его стилет не заметен. Но и Зашитый не дурак. Он тоже не расстается с ножом — оружием вора, но он у него лучше замаскирован, не сразу отыщешь.