Читаем без скачивания Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что, дедушка Николай Григорьевич, не наш ли это Иван Матвеич, что пасекой колхозной заведует? – с интересом спросил Игнат.
– Он, он! – оживился Николай Григорьевич. – Вот я к нему и поеду… А далеко ли до пасеки?
– Далеко. Отсюда не увидишь. Если по шоссе идти – километров двенадцать будет, а как снимут пшеницу, так напрямки, полем, – поменьше. Красивые места эти… Таких мест нигде нету… Пасека над рекой стоит, вся вишеньем поросла. Зайдёшь весной к Ивану Матвеичу – и уходить не хочется… Падают на плечи белые квитки, поют пчёлы, а река – плеск-плеск! – рыбку за рыбкой подгоняет…
Ребята слушали Игната не прерывая. Сергей Николаевич и Митя подсели на крыльцо.
Мягкие сумерки уже давно окутали село, и в хатах горели огоньки.
Глава 3
Костёр
На другой день вместе с колхозными ребятами было решено устроить пионерский костёр.
– Мы расскажем им о нашей жизни, а они нам о своей, – говорил Митя. – Найдётся много интересного и у них и у нас.
Ребята заволновались:
– Трубачёв, подготовься хорошенько! Не подведи!
– Это не шутка, – мрачно сказал Мазин. – У них тут работы много. Как бы они нас не перетянули. Ты смотри обдумай, что будешь говорить.
– Ты как-нибудь красиво расскажи: ну там… то, другое… – скашивая глаза на Митю, заметил Петька.
– Иди ты ещё! – рассердился Одинцов. – «То, другое» Надо честно говорить, напрямки!
– А вдруг у них лучше окажется? Ведь мы свою школу подведём!
– Надо было раньше думать! – отрезала Синицына. – А то как дошло до дела, так испугались!
– Кто испугался? Кто испугался? – напали на неё ребята. – Сама ты испугалась!
Лида Зорина вместе с Валей Степановой спешно вспоминали всё, что делало их звено, как они работали в кружках, как ходили на лыжах.
– Они у нас что-нибудь переймут, а мы – у них, вот и будет хорошо, – серьёзно сказал Сева.
Васёк, окружённый со всех сторон, молча хмурил брови. Потом решительно сказал:
– Как было, так и расскажу!
Ребята успокоились:
– Ничего, Трубачёв не подведёт!
Мазин покусал нижнюю губу, посчитал что-то по пальцам и внушительно посоветовал:
– Начинай с маленького, с мизинчика. Понял? А самый козырь на конец прибереги. Понял?
Лёня Белкин припомнил, как Мазин, получив плохую отметку, пошёл в буфет и сразу десять котлет съел.
– Это ты на конец прибереги, Трубачёв! – хохотали ребята. – Вот и будет у нас козырь!
Мазин махнул рукой:
– Эх, жизнь! Съел человек от огорчения, а они смеются!
– Ну, что вы там расшумелись? – прикрикнул издали Митя. – Желающие выступать в самодеятельности – записывайтесь заранее!
Ребята начали записываться.
Девочки обещали сплясать русскую; набралось много желающих прочесть стихи; Одинцов вызвался рассказать про деда Щукаря – отрывок из книги «Поднятая целина». Программа оказалась большой.
– Ну, вот и набралось кое-что. А ещё и хозяева нас чем-нибудь порадуют, – говорил Митя, пряча в карман записную книжку.
Митя вообще чувствовал себя хорошо. Всё его радовало: здоровый, бодрый вид ребят, новые места, гостеприимные колхозники. Радовался Митя и тому, что за дорогу он как-то незаметно сдружился с Сергеем Николаевичем, и тому, что уже сделано главное – всем родителям разосланы телеграммы о благополучном прибытии на место, а в школу отправлено коллективное письмо с описанием встречи с колхозниками «Червоны зирки».
Впереди ожидало много интересного: весёлый отдых, работа вместе с колхозниками. Но это был большой план на будущее, а пока они с Сергеем Николаевичем решили дать ребятам хорошенько оглядеться, познакомить их с колхозом и устроить поход с ночёвкой в лесу.
«В общем, всё будет хорошо! Просто замечательно!» – радовался Митя.
До вечера ребята бегали, советовались, репетировали.
У Синицыной горели щёки. Она подходила то к одному, то к другому:
– Девочки, только бы не осрамиться, только бы не осрамиться! Пойте изо всех сил!
– Как это – изо всех сил? Не придумывай! Пой как надо! – строго говорила Валя.
– Конечно. А то затянем козлиными голосами…
– Всю Москву осрамим!
– Только ты, Мазин, не пой, пожалуйста! У тебя очень плохой голос, – предупреждала Лида Зорина.
– Спою! – заупрямился Мазин. – В хоре не слышно будет, кто как поёт.
Игнат Тарасюк тоже собрал свой отряд и вывел его в рощу, чтоб подальше от москвичей, на свободе, прорепетировать.
– А может, они наши песни не понимают? – беспокоился Федька Гузь.
– А что тут понимать? Песня, она и без слов – песня… А ну, ребята, зачинайте легонько ту, что в школе разучивали… Федька! Чего шею вытянул, как тот гусак… Кому говорю – легонько зачинай!
Игнат поднял вверх тоненький прутик. Ребята, не сводя с него глаз, затянули песню.
Игнат вдохновенно раскачивался, водил по воздуху прутиком, как дирижёрской палочкой:
– А теперь поднимайте голос… А ну, а ну!.. Павло, давай втору… Вступай, вступай…
* * *Когда стемнело, на лужке за школой собралось всё село. Вылезли из хат старики и старухи, не усидели и молодицы – вышли с грудными детьми на руках. Принарядились девчата и хлопцы. Из села Ярыжки пришла молоденькая учительница Марина Ивановна.
– Сюда, сюда, Марина Ивановна! Ближе садитесь, тут местечко вам есть! – крикнул Игнат, подвигая к костру бревно.
Учительница села. Колхозные ребята со всех сторон тесно облепили её.
– Хорошая у них учительница! – прошептала Валя Степанова на ухо Синицыной.
Мазин, услышав её шёпот, недовольно пробурчал:
– Ничего особенного. Наш Сергей Николаевич лучше. – И, растолкав ребят, освободил место рядом с Мариной Ивановной для учителя.
Из темноты послышался голос Степана Ильича:
– Ого! Да тут всё товарищество собралось! Вот мы сейчас и познакомимся получше и повеселимся вместе. – Он бросил на траву свой пиджак, уселся поудобнее и, взглянув на Марину Ивановну, усмехнулся. – А около учительницы никогда пусто место не бывает: где учительница – там и школа!
– А где колхоз – там и председатель! – засмеялась Марина Ивановна.
– А мы тоже около Сергея Николаевича всегда! У нас тоже школа! – закричали приезжие.
Пионерский костёр начался торжественно.
Оба отряда построились в линейки.
– Костёр посвящается первому знакомству и дружбе пионеров Москвы с пионерами колхоза «Червоны зирки»! – громко объявил Митя.
Честь зажигать костёр выпала на долю Саши Булгакова. Он с волнением поднёс спичку к сухой ёлке. По жёлтым иглам пробежал быстрый огонёк, и ёлка вспыхнула, с треском рассыпая вокруг золотые искры.
– «Широка страна моя родная…» – дружно запели ребята.
Взрослые весело подхватили знакомую песню. Когда всё смолкло, Митя сказал короткое приветствие. Закончил он его так:
– Широка наша страна родная, а куда ни поедешь – везде ты свой человек. Вот мы к вам приехали, а уже вроде как дома или у родных…
– А я ведь тут рос. И всё мне тут дорого. И язык украинский, и воздух вот этот с полей… Что значит родина!.. – задумчиво сказал Сергей Николаевич.
Завязалась беседа. Колхозники наперебой расспрашивали о Москве.
– Москва наша с каждым днём растёт и украшается, – сказал Сергей Николаевич. – Иногда проходишь по улице и видишь – забор стоит какой-то. За забором экскаваторы работают, грузовики рычат, растёт этаж за этажом. А снимут забор – и ахнешь! Стоит перед тобой дворец – глаз не отвести! Как в сказке!
– А мы под самой Москвой живём, на электричке туда ездим… – мечтательно сказала Лида.
– У нас городок тоже хороший! У нас и театр свой, и кино, и школы! – зашумели ребята.
– Расскажите про нашу школу! – неожиданно попросил учителя Мазин.
– Ну что же я буду рассказывать! Вы сами про свою школу расскажите.
Ребята зашевелились, зашептались:
– Одинцов, Одинцов!.. Нет, Зорина! Лида Зорина, расскажи!
Лида Зорина встала.
– У нас очень хорошая школа… – бойко начала она.
– Самая лучшая! Замечательная школа!.. У нас все учителя хорошие и директор хороший! – перебивая Зорину, закричали ребята.
Мазин подбросил в костёр ветку и встал:
– Наша школа на весь Советский Союз, может быть, одна… У нас знаете как учат – ого! Чего не знаешь, так хоть в класс не ходи! Например, географию…
– Из нашей школы уже герои вышли! – крикнула Синицына.
– У нас второгодников почти нет!
Марина Ивановна крепко пожала руку Сергею Николаевичу, глаза её при ярком свете костра влажно блестели.
– Школа, которую так любят ребята, – хорошая школа! Нам всем это очень радостно слышать!
Игнат Тарасюк сдвинул набок кубанку и встал:
– Оно, конечно, каждому своё… Я скажу, что наша школа лучше, а вы будете говорить, что ваша лучше… Ну, так это может и ссора получиться. А так как вы у нас гости, то всё ж таки неудобно будет…
Ребята всполошились, приготовились к отпору, но Жорка, задремавший было на коленях матери, вдруг вскочил:
