Читаем без скачивания Дежавю, или Час перед рассветом - Татьяна Корсакова

…Лес изменился. Теперь это было по-настоящему плохое место, Саня чувствовал зло каждой клеточкой своего тела. Обуглившееся, без единого листочка дерево, толстый слой золы под ногами и невыносимая вонь сгоревшей плоти.

— Где он?

Дед долго не хотел отвечать, все думал о чем-то, а потом сказал:

— Когда ты в огонь кинулся, я тебя насилу обратно вытащил. Думал, что не спасу… Отнес тебя домой, раны промыл, повязки наложил, отвар из гарь-травы в тебя влил, а потом вернулся за Зоей… Она быстро умерла, Митя… Не мучилась совсем, я знаю.

— А он?

— А он мучился. Такие, как он, долго умирают. Но огонь, Митя, это самая страшная и самая очистительная сила. — Дед говорил громко, уверенно, но в голосе его все равно слышалась тень сомнения. — Маму твою я на рассвете похоронил, тебя проведал и снова на гарь вернулся.

— Зачем?

— Закопал гроб с драгоценностями.

— Зачем, дед?!

— А затем, Митя, что это твое будущее. Даст бог, власть босяцкая надолго не задержится, ты себе свое тогда и вернешь.

— А с ним что? — Его не интересовало золото, его интересовал только Чудо.

— Он сгорел, до косточек сгорел. Нет его больше.

— Его ты тоже?..

— Нет…

— И где же он?

— Не знаю. Наверное, свои забрали, зарыли где-нибудь под елью, как бешеную собаку. Поделом!

— Он не вернется больше?

— Нет. — И снова не было в дедовом голосе уверенности, как будто знал он что-то такое, о чем не хотел рассказывать.

— Я на кладбище хочу сходить, — Саня растер в пальцах жирную золу, — к родителям.

— Сходим. — Дед погладил его по голове. — Днем в деревне показываться опасно, ближе к ночи сходим.

— А нож? — Саня только сейчас вспомнил о дедовом подарке.

— Не знаю. — Дед покачал головой. — Тогда не до него было, а теперь уже не найдешь. Наверное, кто-то из солдат подобрал. Да ты не переживай, Митя, твое к тебе вернется.

— Мое ко мне вернется. — Саня вытер черные от золы руки о штаны, посмотрел на наливающееся грозой небо, сказал: — Тянет меня сюда. Знаю, что место плохое, а поделать с собой ничего не могу.

— Это пройдет. — Дед тоже не сводил взгляда с темнеющего неба. — Я надеюсь, — добавил едва слышно.

Дэн

Смутное беспокойство Дэн почувствовал, когда пикник подходил к концу. Тревожное и одновременно нетерпеливое чувство не давало вдохнуть полной грудью, точно арканом тянуло в лес. Там, в лесу, он знал это наверняка, рождался и набирался сил блуждающий огонь. Ключик в виде трилистника тоже набирался сил, Дэн кожей чувствовал его вибрацию. Он ушел в тот момент, когда остальные хлопотали над скрученным радикулитом Ильичом, никем не замеченный, растворился в сгущающихся сумерках.

Да, это было безрассудно — идти в лес на ночь глядя безоружным, но в тот момент Дэн не думал о здравом смысле, он шел, подчиняясь неведомой силе, всматриваясь в прорехи между деревьями, пытаясь отыскать блуждающий огонь. И чем дальше он углублялся в лес, тем ярче и настойчивее светился ключик в виде трилистника. Если повезет, сегодня Дэн увидит то, что вот уже сколько лет прячется под землей, то странное и длинное, что когда-то видел Туча. Может, это и вправду гроб, каким он являлся в видении Гальяно.

В лесу было еще довольно светло, не темнее, чем осенним пасмурным днем; он только посмотрит и сразу же вернется обратно.

Угрожающий волчий рык послышался за спиной в тот самый момент, когда Дэн уже почти решился повернуть назад. Волк стоял всего в нескольких метрах от него: здоровый, матерый, приготовившийся к прыжку. Медленно, стараясь не делать лишних движений, Дэн вытащил из-за пояса кухонный нож, которым Ильич разделывал мясо для шашлыка. Если волк один, то у человека, возможно, есть шанс…

Зверь напал внезапно, без предупреждения и объявления войны. Взвился в воздух, сшиб Дэна с ног. Заваливаясь на спину, Дэн успел выставить вперед нож, без особой надежды, просто инстинктивно. Ему повезло — удар попал в цель. Он и дальше бил, не задумываясь, не анализируя, не целясь — до тех пор, пока мертвое волчье тело не упало рядом. Из этого боя он вышел победителем, отделался сущим пустяком — рваной раной на левом предплечье. Пошатываясь от навалившейся вдруг усталости, Дэн поднялся на ноги, вытер о траву окровавленный нож. Нужно уходить, хватит никому не нужного безрассудства.

…Уйти не получилось: волки окружали его плотным кольцом, бесшумными тенями скользили между деревьев. Победа оказалась временной. И в том, что случится через пару минут, некого винить, кроме него самого. А он так и не нашел Ксанку…

В тот момент, когда Дэн готовился принять свой самый последний бой, что-то изменилось. Волки враз потеряли к нему интерес, по-собачьи покорно припали к земле, а потом, словно повинуясь неслышимому зову, растворились в темноте. Дэн перевел дух, краем футболки вытер мокрое от пота и волчьей крови лицо и рванул с места.

Наверное, так быстро он не бегал даже в юности. Оказывается, страх — самый лучший допинг. Дэн остановился лишь у ворот поместья, чтобы отдышаться и хоть немного привести себя в порядок. Наверное, придется делать прививку от бешенства, но это потом, а пока стоит обработать рану и кое над чем хорошенько поразмышлять.

В ворота он вошел прогулочным шагом, беззаботно насвистывая, приветливо кивнул охраннику, но к дому не пошел, присел на корточки в парке под старой липой, закурил.

Кто-то натравил на него волков. Это кажется невероятным, но это факт. Кто-то их сначала натравил, а потом отозвал, как дрессированных псов. Акт устрашения — вот что это было. Не суйтесь в лес! Не мешайте! Кому? Или чему? И кто он, этот невидимка, способный управлять волками?

Сигарета догорела до самого фильтра, когда Дэн увидел торопливо идущую по дорожке Лесю. Она шла со стороны парка. Прогуливалась? Дэн загасил сигарету, поднялся на ноги, прошел до потайной калитки.

Замок на ней был аккуратно спилен. Теперь войти и выйти из поместья мог любой. Или любая… Еще один повод для раздумий…

Остаться незамеченным не получилось. Дэн шарил в холодильнике в поисках початой бутылки водки, чтобы обработать рану, когда в кухне зажегся свет.

— Вы голодны? — На пороге стояла Алекс.

— Я уже ухожу. — Дэн достал бутылку виски, захлопнул холодильник.

— Что с вашей рукой? — Алекс вошла в кухню.