Читаем без скачивания Дежавю, или Час перед рассветом - Татьяна Корсакова

— Это мне? — Маша смотрела на цветы в его руках не то испуганно, не то недоуменно.

— Если хочешь… — Он уже сам себе казался дураком.

— Хочу! — Прежде, чем забрать цветы, она легонько коснулась его руки. — Мне никто и никогда…

— Это обычные кувшинки…

— Это не обычные кувшинки! — Она замотала головой, прижала цветы к груди. — Я прихожу на затон каждое утро.

Он едва не ответил: «Я знаю». Удержался в последнее мгновение.

— Если хочешь, можешь тоже сюда приходить.

Не дожидаясь ответа, Маша сорвалась с места, стрелой помчалась вдоль берега.

— Я приду, — сказал Митя в пустоту. — Обязательно приду.

Гальяно

Всю ночь Гальяно провел под окнами «девичьего» флигеля. Почти всю ночь… Окно Лениной комнаты бесшумно распахнулось, когда он уже почти уснул на боевом посту.

— Ты тут? — Лена не могла видеть его в кромешной темноте, но почему-то была уверена, что он здесь.

— Вот решил прогуляться, — шепотом сказал Гальяно, подходя к окну. — Почему ты не спишь?

— Не могу. Ты же тоже не спишь.

— В дозоре спать не положено. — Он подтянулся на руках, уселся на подоконник. — Кто-то же должен охранять прекрасную даму от страшного дракона.

— И ты охраняешь? — Он по-прежнему почти ничего не видел в темноте, но чувствовал легкий запах ее духов.

— Я охраняю. Я же не виноват, что прекрасная дама оказалась такой безрассудной, что привлекла к себе внимание дракона! Теперь мне придется его убить…

— Рыцарь… — Щеки коснулись горячие пальцы. Сначала пальцы, потом губы. Гальяно замер, перестал дышать, чтобы не спугнуть это мимолетное, хрупкое счастье. — Ты можешь войти. Нет нужды спать на улице.

— Я не хочу спать.

— Я тоже…

Счастье сделало его безрассудно-пьяным, но даже в этом состоянии Гальяно услышал, как сначала тихонько хлопнула входная дверь флигеля, а потом едва слышно заскрипели половицы в коридоре. Кто-то из Лениных соседок возвращался с ночной прогулки. Интересно, кто? Где-то слева скрипнули дверные петли. Дело оставалось за малым — узнать, кто живет в той комнате. Но это уже утром, а сейчас ему есть чем заняться…

Той ночью он так и не уснул. Ни он, ни Лена. Рассвет наступил предательски быстро, вполз сизым туманом в распахнутое настежь окно.

— Тебе пора. — Лена потерлась щекой о его плечо. — Видишь — утро. Прекрасной даме уже не страшно.

— Я понимаю. — Гальяно зарылся носом в пахнущие цветами Ленины волосы. — Прекрасную даму нельзя дискредитировать.

Она не сказала ни «да», ни «нет», лишь виновато улыбнулась в ответ. Гальяно почти не расстроился. Всего несколько часов назад он даже не надеялся, что проведет с Леной ночь. Всему свое время, он подождет.

— Я сейчас. — Гальяно натянул джинсы, на цыпочках вышел в коридор, присел на корточки у порога соседей двери, дотронулся пальцами до чего-то похожего на серый порошок. Или пепел…

— Кто живет за стенкой? — спросил он у Лены, вернувшись обратно в комнату.

— Алекс.

Алекс… Почему-то он почти не удивился.

— Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? — Гальяно не спешил уходить.

— Да, я буду сидеть в своей комнате и никуда не выйду.

— Мы присмотрим за тобой и Шаповаловым. Не бойся.

— Думаешь, это он? — Лена погладила его по небритой щеке.

— Почти уверен. Мне кажется, он попытается выманить тебя из дому. Обещай, что не станешь ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной.

— Обещаю.

— Ну, я не прощаюсь! — Гальяно не удержался, поцеловал Лену в губы, спрыгнул из окна в укутанный туманом парк.

Теперь, когда ночь была уже позади, спать хотелось нестерпимо. Надо разбудить Матвея, пусть подежурит у «девичьего» флигеля пару часов, пока он подремлет.

Матвей проснулся по-солдатски быстро и так же быстро схватился за ствол.

— Спокойно, стрелок! — Гальяно испуганно отшатнулся от окна. — Свои! Можно войти?

На разъяснение ситуации понадобилось всего несколько минут.

— Короче, Алекс эта — мутная девица, — сказал Гальяно, зевая во весь рот. — За Тучей шпионит, наЧудову гарь по ночам бегает. Конечно, на маньяка она не тянет, но присмотреть за ней все же стоит.

— Присмотрю, — пообещал Матвей, через окно выбираясь в парк. — За всеми присмотрю. Можешь не сомневаться.

…Его разбудил телефонный звонок. Гальяно рывком сел, потер глаза, наручные часы показывали половину девятого утра. Пора вставать.

Звонила Лена. Сердце вздрогнуло радостно и испуганно одновременно.

— Лена, все в порядке? — Гальяно старался говорить спокойно.

— Он мне только что позвонил, просил, чтобы я приехала.

— Шаповалов?

— Да. Говорит, что прихватило сердце, говорит, что опасается садиться за руль.

— Лена, это точно он! — Гальяно заметался по комнате, одеваясь. — Потяни время, скажи, что ты не в поместье, а в городе. Скажи, что сможешь приехать только через час. Я сейчас переговорю с Матвеем, он смотается к дому Шаповалова, разведает обстановку и вообще подстрахует.

— Он просил никому не рассказывать, сказал, что болячки — это очень интимно, что он не хочет, чтобы его считали больным и жалели. — Голос Лены звенел от напряжения.

— Вот скотина! — Гальяно сжал кулаки. — Ничего, мы ему покажем «интимно»! Лен, ты только из комнаты пока никуда не выходи, я переговорю с ребятами и приду к тебе. Не бойся, он ничего тебе не сделает.

— Я не боюсь! — Он не мог видеть ее лица, но знал, Лена сейчас улыбается. — Ты береги себя, хорошо?

— Я?! Непременно! Что может со мной случиться?! Охота на коварных драконов — мое маленькое хобби. Все, жди! Я скоро приду!

Матвей выслушал Гальяно без лишних слов, коротко кивнул.

— Ну, я тогда поехал, — сказал, многозначительно поглаживая спрятанный под футболкой ствол. — Если что, я на связи.

— Ты осторожнее там, — предупредил Гальяно на всякий случай.

— Не учи ученого, — Матвей усмехнулся. — Иди к Туче с Дэном, скажи, что упырь наш объявился.

— Уже! — Гальяно прощально махнул рукой, неспешной походкой направился к главному зданию.

На одуванчиковом газоне стрекотала газонокосилка, которой управлял Ильич.

— Как спина? — заорал Гальяно, стараясь перекричать рев газонокосилки.

Ильич отключил агрегат, потер поясницу.

— Ноет, зараза, но не так сильно. Жить можно.

— Ты бы отлежался.

— А траву ты за меня покосишь? — Ильич хитро усмехнулся.