Читаем без скачивания Теперь мы выбираем лица - Роджер Желязны

Добежав до столба в самом конце этого участка, он метнулся на него, резко повернулся и стал стрелять. Я был перед ним, как на ладони, мне негде было укрыться и я, не останавливаясь, вскинул свой револьвер и начал стрелять в него на бегу.

То, что он не попал в меня при таких обстоятельствах, я могу объяснить только его ранением. Он выпустил по мне все пули, понял, что у него нет времени перезаряжать пистолет, повернулся и, пошатываясь скрылся в ближайшем проходе. Но и у меня к этому моменту уже кончились патроны, и я не собирался предоставлять ему то время, которое мне бы пришлось упустить, перезаряжая револьвер. Я устремился за ним в проход.

Я видел, как там, впереди, он свернул куда-то влево, в боковой проход, или в кабинку, и я замедлил шаги. Хотя было еще слишком темно для того, чтобы можно было полностью полагаться на свое зрение, я все-таки заметил, что уже мерцают, хотя и очень тускло, лампы наверху и, вполне вероятно, что это продолжается уже несколько минут. Скверно, что подача электроэнергии началась так скоро, ведь я хотел добраться до него и разделаться с ним до того, как здесь восстановится какое-либо подобие порядка.

Я запихнул револьвер на место, под рубашку, и сорвал со своего предплечья стилет. Он был влажен и слегка погнут и я понял, что это в него угодила пуля, изогнув его так, что он порезал меня, вызвав то самое ощущение ожога.

Пригнувшись, я прыгнул за угол, низко опустив нож.

Он бросился на меня. У него было какое-то лезвие, оно тускло блеснуло, приближаясь ко мне, но он держал его неуклюже, и его первый удар, который мне удалось отразить, оказался самым быстрым его движением. Он отвел мой удар своим предплечьем и попытался пырнуть меня в живот. Этому помешала моя кольчуга и, сделав несколько ложных выпадов, я сумел вонзить ему в брюхо нож по самую рукоятку. Он издал хлюпающий звук, дернулся и повалился на меня. Я подхватил его его и опустил на пол.

Я зажег свет, чтобы вглядеться в его лицо, дернул его за волосы, и они отделились от головы: на нем был черный парик. Его собственные волосы были седыми. Да, это был тот самый человек, что сидел в инвалидной коляске, что уговорил Лэнджа заказать ему выпивку, а потом пристрелил его. Мистер Блэк.

А он смотрел на меня и улыбался.

— Джордан? — спросил он.

— Винтон, — ответил я.

— Близко, близко… Никто из тех, кто был позднее… Эти слюнтяи..

— Почему? — спросил я. — Почему ты это делал?

Он покачал головой.

— Узнаешь. Скоро, — сказал он. — О, очень скоро.

— Что?

Гримаса исказила его лицо, но он опять сумел улыбнуться.

— Я мог бы прикончить тебя ножом, если бы захотел… — сказал он. — Подумай об этом…

Потом он умер, ухмыляясь мне, и внезапно я понял, что он имел в виду.

8

Слияние — нет!

Он был стар и когда-то, в свое время, изменил черты своего лица более основательно, чем мы все, и, ощущая его смерть внутри себя самого и пытаясь помешать стремительному воздействию слияния, я понял, что мистер Блэк — это пропавший клон.

Стискивая зубы, сжимая виски руками, я возводил укрепления вокруг своего рассудка. Слияние происходит всегда, когда умирает один из нас, но с разными последствиями. Впрочем, это не имело особого значения, потому что мы все находились друг в друге, а «связующее звено» было лишь термином, употреблявшимся по отношению к самому старшему из нас, автоматически становившемуся главой семьи.

Блэк был, действительно, одним из нас, потому что происходило посмертное слияние. Всю свою жизнь он должен был блокировать обычные слияния каждый раз, когда они происходили. Но все же он оставался пусть незаметным, но участником нашей телепатической связи, и я теперь понимал, чем объяснялись его сверхъестественные возможности, когда дело доходило до выслеживания нас, до охоты на нас.

Проведя всю свою жизнь в стороне от нас, он оставался загадочным незнакомцем. Результаты воздействия его личности на нашу могли оказаться катастрофическими. Конечно, они будут различными в каждом отдельном случае. Однако, у меня было сильное предчувствие, что он попытается захватить власть.

Я сдержал его натиск. Импульс, рвавшийся в мой рассудок, затих, погас, исчез.

На мгновение Винкель, Джин и Дженкинс могут решить, что это я умер.

Потом будет уже поздно.

Кто из них сломается первым? Интересно. И чем он потом займется?

Проклятие! Я выдернул лезвие из его живота и вытер об его куртку. Наш своенравный братец определенно протянул ноги. Я должен был немедленно возвращаться в Крыло, Которого Нет, чтобы попытаться совладать с готовой разразиться катастрофой. Мной овладело чувство, что я могу и не справиться.

Я опустил стилет во внутренний карман и повернулся. В десяти футах по коридору стояла Гленда, впившись ногтями себе в щеку.

— Он умер, — сказала она. — Правда?

— Боюсь, что нет, — сказал я, подходя к ней и отводя ее руку от лица. Я не отпустил ее руки, но мягко повернул Гленду в ту сторону, откуда мы пришли.

— Пойдем со мной, — сказал я. — Нам надо будет кое о чем поговорить, попозже.

Она не сопротивлялась, пока я уводил ее прочь от ухмыляющейся неподвижной фигуры обратно к летательному аппарату. Мы шли, а вокруг становилось все светлее.

Только когда мы уже были в воздухе и летели к переходнику, она заговорила снова.

— Куда мы направляемся?

— Это место называется Крыло, Которого Нет, — сказал я.

— Где это?

— Это слишком сложно, чтобы сейчас объяснять.

Она кивнула.

— Я поняла насчет вашего потайного места, то есть, что у вас оно есть.

— Как это вам удалось? Мистер Блэк?

— Да, — сказала она. — Что вы имели в виду, когда сказали, что он не умер? Я видела, как вы убили его.

— Умерло только тело. Он по-прежнему существует.

— Где?

— Боюсь, что в Крыле, Которого Нет.

— Как? Так же, как и вы… существуете?

— Вероятно. Что вам об этом известно?

— Я убеждена, что вы каким-то образом оказались мистером Энджелом, тем самым человеком, с которым я повстречалась раньше и который умер у меня на глазах. Вы как-то переместились, а потом пришли по адресу, который я дала вам. Понятия не имею, как такое могло произойти.

— Опять мистер Блэк? Вы слышали это от него?

— Да.

— Кто он вам?

— Когда скончался мой отец, и мою мать вынуждены были отправить на лечение, он стал моим опекуном. Он сам вызвался, и попечительский совет согласился. Он был другом моего отца.

— Что он делал? Чем занимался?

— Преподавал. Классические языки и литературу. Тогда его звали Эйбон, Генри Эйбон.

— Почему?

— Тогда он говорил мне, что это такая игра. Понимаете, я знала его, как мистера Блэка, когда он еще приходил к нам в гости. Он начал называть себя другим именем, только став моим опекуном. Конечно, потом я поняла, что это не просто игра, но помалкивала, потому что любила его. Он был очень добр ко мне. Так вы сказали, что у меня есть шанс снова с ним встретиться?