Читаем без скачивания Секрет ассасинов - Марио Эскобар

— Хорошо, на Акрополе в шесть часов вечера.

— В это время уже начнет темнеть, — заметил Линкольн.

— Не беспокойтесь, мы пойдем туда еще до захода солнца, — успокоил его Гарстанг.

Никос Казанцакис посмотрел на фигурку и спросил:

— Я могу взять ее с собой?

Геркулес схватил статуэтку со стола, но Гарстанг нахмурился и сказал своему другу:

— Вы срисовали надпись себе в тетрадь. Будет лучше, если мы оставим статуэтку у себя, для вашей же безопасности.

— Хорошо.

— Большое вам спасибо за все, — сказала Алиса, протягивая руку.

— Это мне в радость. Исследование древней надписи — одно из моих самых больших увлечений, — ответил грек, целуя ей руку.

Линкольн подошел к Никосу, протянул ему руку и с очень серьезным видом сказал, что очень рад.

Англичанин проводил Никоса до двери, быстро вернулся и упрекнул Геркулеса:

— Вы повели себя крайне неучтиво.

— Мы не могли позволить ему унести статуэтку, — попытался оправдаться Геркулес.

— Мы ни в коем случае не могли допустить, чтобы Никос унес фигурку с собой, но не из-за недоверия к нему, а из боязни, что с ним что-нибудь случится.

— Почему мы договорились с Никосом о встрече на Акрополе? — спросила Алиса.

— Нам нужно, чтобы аль-Мундир как можно раньше вышел на нас. Завтра утром я зайду в консульство и в почтовое отделение, а потом мы поднимемся на Акрополь. Кто-нибудь из секты убийц непременно увидит нас, — разъяснил Гарстанг.

— Очень хорошая идея, — обрадовался Геркулес.

Состояние Джамили беспокоило его все больше, не давало ясно мыслить.

— Давайте-ка лучше отдохнем. Завтрашний день у нас будет долгим и опасным, — сказал Гарстанг и направился в свою комнату.

46

— Великая богиня Афина с высоты смотрит на свой город вот уже много сотен лет. Именно она, огромная статуя, возведенная в пятом веке до Рождества Христова, встречала путешественников, которые швартовали свои судна в Пирее. Красота Акрополя увядала под воздействием времени, но колонны многих храмов до сих пор гордо возвышаются над священными развалинами. Многие века Афины были маяком, который освещал путь человечеству. Здесь родились и жили такие люди, как Сократ, Платон, Аристотель, Перикл, Фидий, Геродот и Софокл, — говорил Гарстанг, когда друзья поднимались по главной лестнице огороженного сооружения.

Все, кроме Геркулеса, который помогал Джамиле подниматься по ступенькам, с восхищением смотрели на ансамбль храмов.

— Среди прекрасных строений, которые образуют Акрополь, находится Парфенон — храм, воздвигнутый во времена Перикла, убранство которого создавал Фидий. Он же изваял и большую статую Афины. Позднее были построены христианский храм, мечеть и турецкий пороховой погреб времен войны с Венецией, случившейся в семнадцатом веке.

— Как жаль, что часть храма разрушена, — сокрушалась Алиса, идя под руку с Линкольном. Порой прохожие бросали на них нахальные взгляды, но парочка предпочла игнорировать дурные жесты и перешептывания.

— Если бы не венецианский снаряд, который попал прямо в здание, Парфенон сохранился бы значительно лучше. Кроме того, и мы, англичане, должны признать свою вину: часть украшений фризов вывезены в Англию и выставлены теперь в Британском музее.

Добравшись до вершины, друзья посмотрели на пустеющую большую эспланаду. Солнце закатывалось за горизонт, а немногочисленные туристы, рискнувшие пересечь сотрясенную войной Европу, спешили вернуться в свои отели, боясь быть застигнутыми на улице во время введенного властями комендантского часа.

— Который час? — беспокойно спросил Геркулес.

Линкольн достал карманные часы и открыл крышку.

— Без четверти шесть.

— Вы уверены, что ассасины заметили вас в посольстве или в почтовом отделении? — спросил Геркулес и коснулся оружия в своем кармане.

— Надеюсь, — ответил Гарстанг. Он почти забыл об ассасинах, любуясь красотами Акрополя.

— Будет лучше, если мы разделимся. Все вместе мы станем легкой добычей. Если вы не возражаете, мы с Алисой и Джамилей спрячемся в руинах храма Афины, — предложил Геркулес.

— Думаю, это правильно, — согласился Гарстанг.

— Это означает, что нам отводится роль живца? — спросил Линкольн.

— Да, но сначала дождемся прихода Никоса Казанцакиса.

Они обошли Парфенон вокруг, но в конце концов были вынуждены присесть на камни: Джамиля совершенно обессилила. Несколько минут спустя они остались на эспланаде одни. Внизу показался мужчина, который твердым шагом направлялся к ним. Гарстанг сразу же узнал своего друга Никоса.

— Рад вас видеть, — приветствовал друзей Никос, делая учтивый жест.

— Мы тоже, — ответил Гарстанг.

Все беспокойно смотрели на грека, ведь ставкой была жизнь Джамили. В сложившейся ситуации их шансы на успешные переговоры с аль-Мундиром пока были равны нулю.

— Так вы расшифровали надпись или нет? — с тревогой в голосе спросил Геркулес.

Никос погладил бородку и сделал небольшую паузу, прежде чем ответить.

— Задача была не из легких, но…

— Но что? — нетерпеливо спросил Геркулес.

— Я это сделал! — воскликнул Никос, извлекая из кармана свою тетрадку. — Я нашел ключ, который вы искали.

47

Роланд Шароян сошел с рыбацкого судна вместе со своей тенью, «телохранителем», который буквально наступал ему на пятки.

В течение всего перехода он почти не спал. Каждый раз, закрывая глаза, Роланд представлял себе лица матери и сестры, когда в их дом врываются турецкие солдаты. Он гнал эти мысли, но безуспешно. Он прекрасно понимал, что стоит ему выполнить задание, как его тут же убьют, а возможно, и всю его семью, но пытался, насколько это было в его силах, отдалить их страдания.

Шароян вручил свои документы на проходной, а его «хвост» в это время стоял в нескольких метрах и старательно делал вид, что рассматривает фрукты на лотке торговца. Роланд, содрогаясь, вошел в здание. У него невероятно болели голова и шея. Он боялся врать англичанам, но должен был во что бы то ни стало сделать это.

Когда он вошел в кабинет, увешанный картами, находившиеся там офицеры с удивлением посмотрели на парня в перепачканной одежде. Ни у кого не возникало сомнений относительно его расположения духа.

— Вперед, мальчик! Мы ждем тебя уже несколько дней. Из Александрии нас засыпают телеграммами, ты довел до сумасшествия половину британской армии, — шутил генерал сэр Ян Гамильтон.