Читаем без скачивания Плач по тем, кто остался жить - Юрьев Сергей Станиславович

Военная Коллегия Верховного Суда СССР в составе председательствующего диввоенюриста Камерона и членов: военного юриста 1-го ранга Кандыбина и военного юриста 1-го ранга Суслина, рассмотрев в заседании 29 декабря 1937 года кассационную жалобу Свиридова Николая Семеновича на приговор ВТ от…

ОПРЕДЕЛИЛА:

Кассационная жалоба Свиридова, как уличенного в тяжких преступлениях, удовлетворения не заслуживает и потому оставить без последствий, а приговор, которым Свиридов осужден к расстрелу, оставить в силе.

Подлинное за надлежащими подписями.

Сколь веревочка ни вейся, А совьешься ты в петлю. * * *

Пока эта бумага ходила между Москвой и Полтавой, Николай Семенович жил среди регулярно сменяющихся сокамерников, и число их не убавлялось.

В области с первого января 1938 по первое августа того же года был арестован 6791 человек. Из их по польской линии 1152 человека. По немецкой 234, по румынской четыре, по болгарской шесть, по японской 27, по иранской 24. Из них за этот период осуждено было 4353 человека. Тройка работала, не покладая рук, но на стол к ней ложились новые десятки дел. Не редкостью было и четыреста осужденных за день работы, случалось и более. Иногда проходили дни, как это было 29–30 ноября 1937 года, когда по рассмотренным 540 делам из 547 человек ни одного не приговорено к расстрелу и один освобожден, но могло и случиться заседание, как 5 апреля 1938 года, когда вынесено триста девять смертных приговоров за день.

А потом приговоренные вызывались вечером с вещами и обратно не возвращались. Догадывался ли Николай Семенович, куда они идут, и что их ждет через некоторое количество ступенек, дверей и метров коридоров? А если догадывался, то проводил ли он аналогии между собой и ушедшими в полумрак коридоров и могильный мрак?

* * *

Бумага об отказе в пересмотре приговора была получена, судя по штампу, 14 февраля 1938 года ВТ ХВО. Жить оставалось чуть более месяца.

Эх, досада, мать честна! — Ни пожить, ни выжить!

19 марта 1938 года датирован акт о приведении в исполнение приговора по отношении к Свиридову. Труп предан земле в присутствии врид коменданта Полтавского УНКВД младшего лейтенанта госбезопасности Белого.

При приведении приговора в исполнение присутствовали сам Белый, Хатько, областной прокурор Федоров. Должен был быть и начальник 3-го отдела УНКВД лейтенант госбезопасности Платонов, но не смог, поэтому вместо него был Хатько.

ОТ АВТОРА

Добавлю про председательствующего трибунала.

«Романовский Константин Иванович (1897 – 08.01.1938) – бригвоенюрист, член ВКП(б) с 1921 года, 1935–1937 военный прокурор Харьковского ВО, арест 22.10.37 г., приговор ВКВС 08.01.38 г. ВМН, реабилитирован 11.08.56 г.».

Как оказалось, Свиридов пережил Романовского на два месяца. Случается же такое.

Мое личное мнение по ведению дела: оно много полнее и квалифицированнее, чем среднее дело того же периода, а то, что сотрудники дважды ездили в Азово-Черноморский край и привезли оттуда много материала – это очень редкий случай.

54–10 – это вообще зыбкая вещь, поскольку в те времена не было возможности записи речи, то все сводилось к словам и интерпретациям их в деле.

Для 54–13 работа проведена объемная и почти что уличающая Свиридова, и это, несмотря на почти двадцать лет, прошедших с того момента.

Впрочем, мы еще встретимся с поиском свидетелей деяний Свиридова через полвека.

Отметим, что хоть Свиридов обвинялся в контрреволюционных преступлениях, но рассматривали его дело не на тройке, а в трибунале и с привлечением свидетелей, да и члены трибунала следили за прениями и уточняли детали.

Возможность апеллировать ему также дали, и, хоть товарищи Камерон, Суслин и Кандыбин не пошли ему навстречу, но он прожил практически пять месяцев с момента вынесения смертного приговора. А вот легко ли ждать этого, надеяться и не дождаться, или лучше сразу – пусть каждый решает это для себя сам.

Ты об этом не жалей, не жалей — Что тебе отсрочка?!

Почему-то автору, когда он добирается до дел по 13-й части, все время вспоминается «Разбойничья» Высоцкого – хорошо ложится на судьбы.

Приговоры в городе Полтаве обычно осуществляли в здании НКВД, а тела хоронили неподалеку от города, в районе хутора Трибы.

И над Свиридовым сомкнулись воды Леты. Или пески бывшего песчаного карьера, где хоронили расстрелянных.

Почти на 30 лет.

Часть четвертая. Свиридов. Post mortem. Идеологическая связь с его женой

Здесь пойдет рассказ о жене Свиридова Александре Романовой и его следователе Александре Гравеле.

Был ли брак Свиридова и Романовой официально заключенным или фактическим – неизвестно.

Вот отрывок из показаний его следователя Гравеля, который в 1938 году тоже попал в узилище как участник правотроцкистского заговора в НКВД:

«На работу в горотдел НКВД я прибыл в 1935 году. В 1936 году начальником горотдела НКВД был назначен Вепринский.

С Вепринским с первых дней его пребывания в Полтаве у меня установились чрезвычайно плохие взаимоотношения. Всему составу горотдела было известно о моих взаимоотношениях с Вепринским, многие мне сочувствовали, и особое сочувствие ко мне проявил б/секретарь Горотдела Здыховский. Здыховский после каждого моего столкновения с Вепринским приходил ко мне в кабинет, успокаивал меня и нередко информировал, что думает предпринять в отношении меня Вепринский.

В одной из таких бесед, после очередного столкновения с Вепринским, Здыховский повел со мной разговор, во время которого сказал, что положение мое действительно незавидное, что Вепринский действительно может создать против меня дело о шпионаже и предлогом для этого могут служить мои интимные связи с женой арестованного врага народа Свиридова – Романовой».

Первый допрос Романовой произошел 28 ноября 1937 года.

Романова Александра Ивановна, родившаяся в 1905 году в Алма-Ате (вообще-то, когда она родилась, город назывался не так), сейчас проживающая в городе Полтава, улица Пушкинская, 88–84. Русская, гражданка СССР, на данный момент безработная.

В состав семьи входят четыре человека – Мануйлова Валентина Ивановна, Стрельникова Серафима Ивановна, Васильев Вениамин Иванович, Васильев Николай Иванович. Кем они приходятся Романовой – неясно. В тексте это не поясняется, добавлены лишь их среднеазиатские адреса. Должно быть, родственники ее.

Фигурирующая в деле Свиридова дочь Аида, лет десяти здесь не упомянута.

Очень интересная запись есть на следующей странице – награды при Советской власти. Графа вообще заполнена редко, а здесь очень неординарная запись: «К десятилетию органов ГПУ – финансовую награду».

Каким боком гражданка Романова относится к ГПУ так, что на десятилетие организации чем-то награждена, нигде пока не раскрыто.

К сожалению, первый лист ее показаний написан так плохо, что разобрать можно лишь отдельные детали, а первая фраза на второй странице их имеет столько исправлений, что ее понять сложно.

Разборчивый и понятный текст начинается отсюда:

«Гравель несколько раз бывал у меня на квартире, и его посещения меня не носили характер служебного порядка, а просто посещал, как знакомую. Никаких близких связей с Гравелем я не имела. Разговоров о работе органов НКВД не было, за исключением того, что я Гравелю жаловалась, что по своей глупости вышла замуж за Свиридова, через которого лишена возможности работать в органах НКВД. Гравель, как и другие мои знакомые, посоветовал подать заявление товарищу Ежову.