Читаем без скачивания Папа на сезон (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Как насчет какао? – вздернув бровь, обращаюсь к Андрею, он с радостным визгом подскакивает на моих ногах, а я почти складываюсь от боли, пока мальчишка бежит в сторону кухни. Да, дети это непросто.

— Все нормально? – спрашивает Настя встревоженно. Кивнув, встаю и иду за Андреем. Еще полчаса уходит на завтрак, когда с ним покончено, я обращаюсь к девушке:

— Поговорим?

Она вздыхает, опять же обреченно. Включает мультики, Андрей радуется.

— Это в качестве исключения, один раз, – говорит строго, хотя строгость у нее так себе получается.

Киваю в сторону комнаты, она послушно идет следом.

— А в чем исключение? – все же задаю вопрос.

Настя немного теряется. Нашла, от чего.

— Обычно мы смотрим мультики после обеда или вечером, – говорит мне.

Я киваю. И вдруг отчетливо понимаю: у них своя жизнь, свой мирок, выверенный, знакомый, изученный, любимый. И я не знаю о них обоих совсем ничего. Те мелочи, что увидел за время знакомства – это же малая толика от той вселенной, что есть каждый из них по отдельности и они оба вместе. И на мгновенье всплывает вопрос: а нужен ли я этой вселенной?

Сам себя одергиваю. Очевидно, что пацану нужен отец. Может, я и не самый лучший экземпляр, но уж сойду.

Настя обхватывает себя за плечи, стараясь не смотреть в сторону окна. Садится в кресло у стены, я размещаюсь на краю кровати, разглядывая ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Почему ты мне не сказала? – задаю вопрос.

Она снова вздыхает, только с таким видом, словно я дитя неразумное, задающее нелепые вопросы.

— А с чего я должна была тебе рассказывать, Демьян? – устремляет на меня взгляд. – Ты же меня не вспомнил. Если бы узнал, еще можно было подумать, а так... Смысл? У тебя насыщенная личная жизнь и большие планы на карьеру. А тут ребенок от незнакомой девицы, с который ты переспал несколько лет назад.

Она так спокойно говорит, что я даже удивляюсь. Пропадает вечная нервозность. Или репетировала всю ночь, или... давно пришла к этой мысли и привыкла к ней, действительно так считает. И в принципе права. Ещё месяц назад я точно не помышлял ни о женитьбе, ни о детях тем более. Но теперь все изменилось. Я хочу быть рядом со своим ребенком, хочу быть рядом с Настей. Но надо ли это ей?

Глубоко вздохнув, киваю. Понимаю, что не могу подобрать нужных слов и вопросов. А еще, что хочу знать, как она жила все это время. Что чувствовала, когда узнала о беременности, почему сохранила... Но это все кажется слишком личным, интимным для нынешнего разговора.

— Насть, я хочу, чтобы сын был со мной, – произношу твердо, она смотрит исподлобья внимательно и испуганно. – У него должен быть отец, и я хочу попытаться дать ему это.

Глупо как звучит, а.

Настя отворачивается, смотрит в стену, о чем-то думая. Ловлю себя на том, что любуюсь ей. Как в этой хрупкой и запуганной девчонке сочетается сила и уверенность в том, что для нее по-настоящему дорого. Я знаю: ради сына она сделает что угодно. И за это чувствую к ней уважение.

Она медленно поворачивается, смотрит так же задумчиво.

— А как ты себе это представляешь? – задает вопрос.

Точно в цель. Честно сказать, я не представляю это никак. По крайней мере, пока. Умом понимаю, а вот что делать...

— Это решаемо, – пожимаю плечами, глядя на часы, встаю. – Мне надо ехать, у меня встреча, которую не отложить.

Она кивает, молча поднимаясь. Дурацкий вышел разговор. Но Настя вроде бы уже не кричит, что Андрей ее и только ее. Уже что-то.

За всем случившимся я совсем забываю о Касторине и этой его дурацкой идее с видео. Когда он звонит мне, еду в Алушту, встреча по возможному объекту, подкинули севастопольцы своих товарищей. По факту, мне давно пора найти себе зама, да теперь и придется, наверное, с этой политикой. Но люблю все делать сам. Контроль над ситуацией лучше держать в своих руках.

Только вот когда вижу имя Касторина на экране, чую, что ничего хорошего он мне сейчас не скажет. Снимаю трубку, и догадки подтверждаются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это катастрофа, Демьян Александрович! – нервно произносит в трубку. – Просто кошмар.

— Что еще? Видео украли и вставили в порнофильм?

— Не смешно. Все шло нормально. Мы скинули видео в сеть под утро, оно собрало небывалое количество просмотров в рекордные сроки, бешеный успех. Потом блокировка, все, как задумано, а через час в сети появляется новое видео! Вы с этой вашей моделью! – он перестает сдерживать эмоции. Я недоуменно хлопаю глазами.

— Что значит я с моделью? – переспрашиваю в непонимании.

— Вы ведь обещали, что будете осмотрительны! А в итоге занимаетесь сексом с этой девицей в каком-то кабаке!

До меня начинает медленно доходить. Съезжаю на обочину над Гурзуфом и пытаюсь осмыслить ситуацию. В баре Темыча есть видеокамеры, кто-то забрал запись со мной и Дариной и слил ее в сеть сразу после видео меня и Насти. Приличных слов не остается.

С трудом поборов желание выругаться вслух, говорю:

— Я разберусь.

— Да поздно разбираться, Демьян Александрович. Видео уже облетело интернет, мы подали, конечно, жалобу, но когда его заблокируют – вопрос. В любом случае, это уже не слух, а точная информация о том, что не такая уж у вас большая любовь к Насте, раз вы не прочь развлечься и с той, и с другой. Так что даже не знаю, как теперь спасать вашу репутацию. Черный пиар, безусловно, тоже пиар, только боюсь, в этой ситуации он сыграет вам на популярность лично, а уж никак не вашей предвыборной кампании.

Касторин отчеканивает это все жестко и без сомнений, я на мгновение чувствую наваливающуюся усталость. Почему все сразу, вот почему?

— Я перезвоню, Евгений Борисыч, – и вешаю трубку.

Откинув телефон на соседнее сиденье, тру руками лицо. Выезжаю на трассу, сейчас встреча, остальное потом. Нужно просто не думать об этом пока.

К счастью, ребята отличные, веселые, активные, переговоры идут бойко, я немного отвлекаюсь. И уже после, когда собираемся расходиться, один из них, Олег, интересуется:

— Демьян, можно вопрос?

Напрягаюсь, почему-то думая, что они начнут выспрашивать о моей личной жизни. Бред, конечно, все-таки это мужчины, им глубоко плевать, кто с кем спит. Киваю, хмурясь.

— Вы вроде с Соломоновым неплохо контачите?

Вот теперь напрягаюсь на самом деле, и совсем по другому поводу.

— А что?

Они переглядываются.

— Слух ходит, что он на один объект претендует в Севастополе. Вроде как пытается урвать кусок, который ему не по зубам.

— Потому что кусок уже отдан другим? – задаю наводящий вопрос, понимая, что с Дариной придется-таки побеседовать еще.

— То есть в курсе? – кивает Олег, делаю неопределенный жест рукой.

— От информации не откажусь.

— Ну говорят, за Севастом есть участок в очень жирном месте. Москвичи это пронюхали и быстро сообразили долгострой, который можно замутить, а потом спустя время под шумок отжать себе участок. Рискованно, конечно, но если забашлять кому надо, может выгореть. А Соломонов пронюхал и влез туда, то есть тоже претендует на это строительство.

— Так, а мне вы это зачем сообщаете?

Они снова переглядываются.

— Ничего не подумайте, севастопольцы наши упоминали, что вы вроде с Соломоновым компаньоны. Просто хотели предупредить, что лучше в этот блудняк не вписываться. Вдруг он вас с собой потащил.

Немного подумав, киваю.

— Спасибо. А еще подробности есть?

— Да особенно нет. Говорят, Соломонова прилично просили свалить, но он отказался. Сами понимаете, местные не любят, когда их бизнес отжимают приезжие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, это точно. Не любят все, начиная с продавцов магнитами, кончая крупными дельцами вроде Ивана Алексеевича.

— Просто говорят, там москвичи не простые, могут с ним потягаться. В общем, если что, мы вас предупредили.

— Спасибо, ребята, – киваю еще раз, пожимая руки, иду к машине.

Сажусь в салон и выдыхаю. И чем заниматься в первую очередь прикажете? Выворачиваю на трассу, ладно, Соломонов никуда не денется со своими бандитскими замашками, сначала мне бы хотелось поговорить с другом. Если, конечно, он еще мне друг. Потому что не представляю, кто мог слить видео в сеть, кроме владельца бара, где все произошло.