Читаем без скачивания Маркиз на Рождество (ЛП) - Вивьен Уэстлейк

Он изнемогал от желания увидеть ее. Он хотел смотреть, как она, охваченная экстазом, приоткрывает рот; видеть, как она заглатывает его член, как раздвигаются складки ее лона, пока она нанизывает себя на него.

— Хм-м. — Держась за его плечи, она повращала бедрами. — Нет, еще рановато.

— Черт, самое время.

— Не выражайся. — Она прищемила губами нежное место на его шее.

— Ты сидишь ровно там, где мне нужно.

Он ощутил на лице ее дыхание.

— Не беспокойся. Я в любом случае хорошо о тебе позабочусь, — прошептала она, поцеловала его в нос и встала.

Шелковистые пряди ее волос защекотали его живот, и он, подумав, что она собирается взять его в рот, подался бедрами ей навстречу.

— Кое-кто очень нетерпелив.

— Возбужден, — поправил он.

Ее волосы ласкали его член. Кит застонал.

— М-м-м, — промурлыкала она. — Мне нравится твой энтузиазм. — Кончиками волос она подразнила головку, и он снова требовательно задвигал бедрами.

— Мягкое мы попробовали. Как насчет чего-то пожестче?

Что она… О, черт, вот и ответ — Вайолет прихватила кончик его эрекции зубами. Проклятье! Он дернулся всем телом. Она куснула его еще раз, слабее, после чего облизала и начала сосать, слегка задевая зубами.

Мышцы рук ныли от напряжения — так сильно он натянул свои путы. Однако узлы были завязаны прочно, и ему только и оставалось, что упиваться болезненно-приятным скольжением зубов по члену.

— Ты меня убиваешь.

Его плоть овеяла прохлада. Она на него подула? Он напряг бедра.

— Как по мне, ты очень даже живой, — прошептала она, водя кончиком пальца по головке. Потом взяла его в рот и, вращая языком, стала сосать.

У него вырвалось короткое грязное слово.

Щипок.

— Я просила не выражаться. — Она сжала его член у основания, заставив его проглотить резкий ответ. — Ты получишь свое.

— Скорее.

— Когда я так решу.

Дьяволица. Он не мог ни смотреть на нее, ни ласкать, ни целовать… не мог делать ничего из того, что ему хотелось.

— Клянусь, за эту пытку ты заплатишь по полной.

Быстрые, влажные поцелуи перешли на его живот.

— Сперва ты заплатишь за все, что со мной делал.

— Ты сама этого хотела.

— Как и ты сейчас. — Она поцеловала его в подбородок, дотянулась до губ, и он яростно ответил на поцелуй, лаская ее рот языком, впиваясь в нее, словно в мякоть сочного апельсина, но насытиться ею так, как ему хотелось, не успел — она отстранилась и, шепотом приказав ему не шевелиться, ушла.

Без тепла ее тела его забила дрожь. Он услышал шорох, а потом нечто невесомое закружило по его колену и двинулось вверх. Он выгнулся всем телом, и тогда она запустила в его бедро свои ноготки. Острое ощущение контрастировало с первым — мягким, скользящим, приятно раздражающим кожу, пока она водила этим чудесным предметом по его бедрам, животу, груди. Она пощекотала его сосок, и его член, дернувшись, выпустил жемчужную капельку семени.

Невесомый предмет закружил по другому соску, и Кит чуть не потерял сознание от наслаждения, а потом почувствовал, как она потянула его зубами. Она терзала оба его соска одновременно. Один кусала и пощипывала, а второй щекотала… пером?

Кончик пера порхал на его соске, посылая сквозь него крошечные колючие искорки. Он застонал, и она в качестве поощрения стала ласкать ладонью его член.

Перо зигзагом прошлось по его груди к животу и… мышцы свела судорога, когда она нарисовала на его члене длинную спираль. Накручивая свои путы на кулаки, он пытался дышать и сохранять контроль. Но Вайолет была безжалостна. Она мучила его, то щекоча его кончиком пера, то лаская ртом. Едва он привыкал к одному ощущению, она переключалась на другое.

Виски ломило от боли, но он заставлял себя терпеть. Наслаждение, которое он испытывал, было слишком сильным, чтобы просить ее остановиться из-за дурацкой головной боли.

Плоской стороной пера она похлопывала его по бедрам, поднимаясь все выше. Он ждал, что на очереди его член, и вдруг ощутил шлепок по ягодице. Один, другой, третий. И четвертый, наконец-то по его возбужденной плоти, по которой она часто заходила пером.

Он взревел, едва не кончая.

— Вот теперь ты готов, — произнесла она.

Послышался скрежет — она волокла что-то по полу. Не успел он спросить, что, как она села к нему на колени и потерлась своей теплой попкой о его плоть.

— Я так скоро кончу. — Он не узнал свой голос, хриплый и сдавленный.

— Я знаю, — нежно шепнула она. — Именно этого я и хочу.

От этих слов его бросило в жар. До безумия хотелось схватить ее в охапку и оттрахать жестко и быстро, как того требовало его тело. А она все медлила, все продолжала, постанывая, тереться о него — и наверняка при этом ласкала себя пальцами.

— Оседлай меня, — прошептал он. — Возьми мой член и скачи на нем так, чтобы завтра я не смог встать из постели.

— Мне нравится, как это звучит.

Он услышал в ее тоне улыбку.

Чувственным прикосновеним она взяла его член у основания, и он понял, что стоит на краю. Ему было нужно, необходимо кончить, он хотел, чтобы она довела его до конца, пока он не превратится в ничто, растворившись в расплавленном взрыве желания.

* * *

Вайолет смотрела на свое отражение в зеркале, на развратную позу, в которой она сидела на нем верхом — ноги широко раздвинуты и обнимают его бедра, платье задралось до талии. Она видела внутри себя корень его твердого члена, и от этого зрелища потекла еще сильнее.

Держась за сиденье стула, поставленного напротив, она насаживала себя на его плоть. Нашла нужный ритм, и комнату заполонили отрывистые стоны.

Потянувшись назад, она сдернула с него повязку. Их глаза встретились в отражении. Она обмирала от восторга, глядя, как он смотрит на ее тело и видит, как она смотрит на него. Даже связанный, он мог подчинить ее своей воле одним своим пронзительным взглядом.

Зверь был временно заперт в клетке, но далеко не приручен. Она хотела развязать его, почувствовать его ладони на грудях, на животе, увидеть в зеркале, как он трогает складки ее лона.

Двигаясь на нем, она пьянела от власти. Его сила, его жизнь пульсировала внутри нее — и покорялась ее силе.

— О, ангел, — прошептал он, тяжело дыша.

Просунув ладонь между ног, она сжала его мошонку. Его бедра конвульсивно дернулись вверх. Она задвигалась резче. С каждым скользящим выпадом вниз она чувствовала приближение разрядки и целиком отдалась этому ощущению. Ее окружили непристойные звуки — его стоны, шлепки ее плоти о его плоть, скрип ножек стула, за который она держалась, сотрясаясь на нем верхом. Это были звуки его подчинения, звуки ее власти.