Читаем без скачивания Золоченая цепь - Дэйв Дункан

— Он говорил мне, что они составили раз ваш гороскоп, и он предсказал, что вы будете опасны для Короля.

Дюрандаль рассмеялся с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.

— Я это знаю, и Король это знает. Его это не беспокоит, так с какой стати это должно беспокоить тебя? На гороскопы можно полагаться не более, чем на старушечьи предсказания погоды.

— Я это тоже знаю. Важно то, что Кромман верит в это. А раз так, он опасен для вас. Он может даже не желать вашего возвращения домой.

— Я искренне считаю, что он больше подспорье, чем угроза, Волк.

Клинок задумчиво покосился на своего подопечного.

— Вопрос в том, насколько он подспорье. Одна из причин, по которой я не доверяю ему, — это то, что он не доверяет нам. Он вооружен заклятиями, о которых нам не говорил. Мне, например, хотелось бы знать, почему одеяло инквизитора Кроммана выглядит в точности как мое, на ощупь тоже не отличается от него, но весит втрое больше?

Дюрандаль не знал этого — к удовлетворению Волкоклыка.

— Я полагаю, что он по природе своей скрытен.

— Тогда зачем он рассказал мне про гороскоп? Почему он все время так враждебно настроен?

— Потому, что его научили не доверять никому в его инквизиторской школе. Мне кажется, он никогда не простит мне того, что я избежал его когтей однажды, только и всего. Я знаю, что он мерзкий тип, но сарказм — не доказательство вины. У него много хороших качеств.

— Назовите хотя бы одно.

— Выносливость. И он предан Королю — ты сам только что признал это. Право же, дружище, ты не можешь убить человека только потому, что он тебе не нравится!

— Вы просто старая кислятина, — вздохнул Волкоклык.

Когда они перевалили через гребень и взглянули на раскинувшуюся вдалеке Самаринду, она показалась до обидного похожа на остальные города, которые они видели на последнем этапе их долгого путешествия. Подобно Алзану или Кобуртину, город представлял собой неровную полоску, не отличавшуюся цветом от окружавшего его бурого пейзажа. Тут не было ни сверкавших шпилями башен, ни изумрудных куполов, зато долина перед городом зеленела возделанными полями. Вода рождает урожай, урожай превращается в пищу, пищу надо хранить, склады требуют защиты. Еще через час с небольшим Дюрандаль различил стены и центральное здание, отличающееся от остальных высотой: дворец, замок или монастырь?

Где-то на полпути от Шивиальского дворца к Алтаину легенда стала звучать по-другому. Военный орден, о котором говорила Великий Инквизитор, был известен здесь как Братство Золотого Меча. Она говорила о живущих в замке рыцарях, что на местном языке именовалось монастырем с монахами. Дюрандаль решил, что разница не так и важна; здание укреплено, и эти люди правят, опираясь либо на силу, либо на репутацию, как и везде. Во всех остальных отношениях легенда пока не опровергалась. Он ожидал, что по мере приближения она растает как радуга, но она, напротив, крепла на протяжении всего Нефритового Пути. Да, соглашались торговцы, в Самаринде много золота. Они смеялись над всеми его расспросами. У мечника, интересующегося Самариндой, на уме может быть только одно: богатство. Найдет же он там смерть.

— Ты глуп, раз мечтаешь об этом, — говорил ему старый Акраззанка у костра на привале. — Многих сильных молодых мужчин провожал я в Самаринду. Только двух я проводил из нее — будь то на запад или на восток.

— Но некоторые выигрывают? — спрашивал Дюрандаль. — Хоть некоторые?

— Редко. Да и ненадолго хватает им этого золота. Ты же понимаешь: любой человек, у которого достало глупости пробовать здесь счастья, оставит его первой встречной шлюхе или жулику. Но да, некоторые остались живы и уехали отсюда с чистым золотом. Я сам щупал его.

Остальная часть легенды могла быть и выдумкой, но объяснить настоящее золото, с которым уезжали из города, было невозможно. Никто в этих краях и слыхом не слыхивал о каких-либо шахтах или рудокопах, но все соглашались с тем, что чище золота из Самаринды в мире не найти — желтого, похожего на масло металла, столь мягкого, что на нем можно оставить отметину ногтем, не говоря уже о зубе. «Везет золото в Самаринду», — говорили здесь про пустую, лишенную смысла работу. Что это, если не философский камень?

Конец путешествию. Два наемника расстанутся здесь с караваном, равно как и шпион, притворяющийся книжником. По настоянию Кроммана они скрывали, что знакомы друг с другом. Если они не погибнут в Самаринде, они поймают встречный караван через несколько дней, или через месяц-другой, или когда будет угодно духам.

Так что не конец, а полпути. Скажем, неделя в Самаринде на то, чтобы разрешить тайну Эвермена, месяц на Ожидание каравана и еще два года на дорогу домой. Еще два года, прежде чем он снова увидит Кэт.

Или Короля.

Кэт и Король, Король и Кэт. Он все еще был связан Узами — много ночей он просыпался в холодном поту, гадая, все ли в порядке с его подопечным.

Должно быть, волшебные способности местных монахов хранили Самаринду больше, чем укрепления, ибо высота городских стен не превышала трех пядей — не слишком много для города, славившегося своим богатством. Редкие крыши выглядывали из-за стен, если не считать замка — или монастыря. Он возвышался над всем городом словно наседка над цыплятами, однако Дюрандаль видал в Шивиале множество крепостей, впечатлявших гораздо более этой. Четыре приземистые башни располагались по углам основного объема, построенные из того же коричневого камня и накрытые пологими кровлями из позеленевшей меди. В маленьких окнах не виднелось ни одного лица, над крепостью не развевалось ни одного флага — не было ничего, даже птиц. Странно было не видеть на крыше хотя бы ворон или голубей.

Когда солнце у горизонта окрасилось в розовый цвет, Дюрандаль с облегчением соскользнул со спины своей лошадки у городских ворот, среди беспорядочного нагромождения сараев и конюшен. Торговля была не настолько прибыльна, чтобы платить за дорогие помещения внутри городских стен, а в случае вражеского нападения этими постройками можно было пожертвовать без особого сожаления. Он протянул поводья одному из погонщиков шейха и попрощался с ним, потом вскинул на плечо свой мешок и направился к Волкоклыку, который занимался тем же самым.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы говорить на родном языке.

— Теперь наконец мы можем заняться королевским поручением!

— Вы хотите сказать, после того, как мы получим свою плату, — глаза Волкоклыка озорно сверкнули как всегда, когда он изображал из себя заботливую няньку. — Сэр!