Читаем без скачивания Драконы моря - Андрей Посняков

— У тебя, любезнейший мой, своя задача! — В голосе хевдинга зазвучал металл, — И от того, как ты ее выполнишь, зависит все. Понимаешь?

— Да понимаю, — Детинушка смущенно потупился, — И все же, может, от меня было бы больше толку в напарниках у Руса?

— Ага, — скептически ухмыльнулся Тибальд, — Чтоб вы на пару уничтожили все запасы вина в этом городишке. Нет уж!

— И все же мне нужен напарник, — твердо заявил Александр, — И желательно малопьющий. Ингульф как раз подойдет.

— Хорошо, — Хевдинг согласно кивнул, — Бери парня. Начнете с «Пегой лошади» — это самая большая таверна в порту, вы ее уже знаете.

— Таверна… — Саша поскреб заросший затылок и задал вождю вовсе уж неожиданный на первый взгляд вопрос: — А есть ли в Гиппоне термы?

— Термы? — Пираты озадаченно переглянулись — Ты что же это, дружище, решил предаться разврату по примеру старых римских патрициев?

— Думаю, именно там, в термах, и можно встретить богатых судовладельцев, а не какую-нибудь шушеру из портовых таверн. Ведь среди купцов много римлян, а ты сам говорил, вождь, что в королевстве Гейзериха их не очень-то жалуют. И что же римлянам делать в тавернах — ждать, когда кто-нибудь из вандалов или аланов начистит им морды?

— Да, — согласился хевдинг, — Я давно приметил: ты очень неглупый человек, Александр, хоть, наверное, и эллин.

Саша недовольно поджал губы:

— Сколько раз уже говорить — русский я! Рус!

— А имя у тебя эллинское! Александр — так звали их знаменитого царя, когда-то завоевавшего полмира.

— О ученейший вождь наш! — не выдержав, ухмыльнулся здоровяк Видибальд, — Все-то ты знаешь.

Эрлоин хохотнул:

— Ну про Александра Македонца всякий знает. Разве что кроме тебя, дубинушка ты наша заскорузлая. Ну-ну, не обижайся, дружище!

— Ладно, — Добродушно усмехнувшись, детина поднялся, с шумом задвинув скамью, — Ну так мы пошли, что ли?

— Удачи — Махнув рукой, хевдинг снова повернулся к Саше, — А про термы спросите-ка лучше у служки.

— И то верно — Ингульф тотчас же подозвал пробегавшего мимо трактирщика, — Эй, любезнейший. Не скажешь ли, где в городе термы?

— На виа Сатурналий, ну, так когда-то звалась эта улица. Сейчас там, на площади — базилика Святого Петра. Но и термы остались, хотя епископ уж сколько раз грозился закрыть гнездо порока… — Круглое, лоснящееся от жира и пота лицо хозяина таверны озарилось лукаво-похотливой улыбкой, — Что, господа мои, решили попробовать старых римских развлечений?

— Помыться решили, вот что! — Александр допил остатки вина и, посмотрев на Тибальда, протянул руку, — Прошу выдать серебра на баню.

— Много не дам, — Достав из объемистого кошеля разномастные монеты, хевдинг высыпал их на стол и старательно отсчитал небольшую кучку — Хватит с вас и десяти денариев.

— А на одежду? — Саша вскинул глаза. — Не можем же мы пойти в термы в этаких лохмотьях!

— Ничего, — ухмыльнулся хевдинг — Там все равно все голые ходят.

Термы напарники отыскали сразу, не пришлось долго расспрашивать. Дошли до базилики Святого Петра, а там дорогу показал первый встречный, нищий на паперти. Правда, заглянул в глаза с этакой надеждой — подайте, мол, милостыню. Не подали. Денег и у самих, считай, не было.

В церковь не зашли, ведь оба вовсе не являлись такими уж ревностными христианами: Саша иногда даже считал себя агностиком, а Ингульф был наполовину язычником. Вот в термы сходить — совсем другое дело! И не для разврата, как, вне всяких сомнений, подумали и трактирщик, и нищий, и даже не столько ради дела — просто Саше уж очень хотелось помыться! Когда в последний раз в бане-то был? Нет, конечно, в море купался… но это ж разве мытье? А так, чтоб на полке, да с веником… В термах, конечно, веников нет, но хоть парная имеется. Хорошо Ингульфу: привык ходить грязным, раз в год в речку бултыхнется — и то счастье.

— Говорят, там, в термах, очень много падших женщин, — на ходу фантазировал варвар. — Наверное, есть и молоденькие.

О! И этот туда же.

— Не забывай, парень, мы с тобой не по девкам идем и не купаться — а дело делать, — резко охолонул приятеля Саша.

— Но ведь одно другому не помешает, верно?

Африканский город Гиппон Регий (некоторые произносили — Иппон), будущая Бизерта, родина знаменитого философа Августина Блаженного, к этому времени, правда, уже лет восемь как почившего в бозе, в центре своем имел вид типичного позднеримского поселения с широкими, сходящимися под прямыми углами улицами, акведуком, цистернами для воды, шикарными общественными зданиями с тенистыми портиками, увы, ныне быстро приходившими в полный упадок за неимением «общества», точнее — ввиду его распада. Суровые базилики, большей частью превращенные в церкви, сильно контрастировали с остатками былой римской роскоши — теми же колоннадами портиков, еще оставшимися кое-где статуями, амфитеатром. Гладиаторские бои там, конечно же, давно уже не проводились, в лучшем случае — состязания колесниц.

На бывшей виа Сатурналий кроме базилики Святого Петра располагалось еще множество церквей и даже, как пояснил все тот же нищий, монастырь Святого Луки, как и все восточные монастыри, отличавшийся чрезмерной строгостью устава для послушников и монахов. Собственно говоря, монастырей в Европе еще не было, первый будет основан через несколько десятков лет в Монтекассино святым Бенедиктом.

По пути встречались монахи в черных, надвинутых на глаза капюшонах и подпоясанных простыми веревками рясах, подмастерья, куда-то тащившие длинный деревянный брус, водоносы, громко расхваливающие свой товар, спешащие на рынок служанки с большими корзинами, почтенные матроны в окружении слуг, стайки школяров в коротких туниках. Этот городской район, похоже, был чисто римским, и, завидев двух варваров, прохожие испуганно замолкали и прибавляли шагу. Вандалов Гейзериха здесь побаивались, и вовсе не зря: вели они себя достаточно жестко, почти как завоеватели, которыми, несомненно, и стали бы, ежели б их вовремя не пригласил правитель провинции Бонифаций.

— Чего они нас так боятся? — искренне недоумевал Ингульф.

— Чего? — Александр громко расхохотался, так что и без того испуганные школяры, резко оглянувшись, тут же и разбежались по сторонам, — Ты себя-то со стороны видел?

— Ну…

— Ну? — Саша пригладил волосы и ухмыльнулся, — Хочешь, опишу? Волосы у тебя, друг мой, не стрижены и не чесаны, грязные, сосульками, патлы, туника рваная, тело грязное, черное даже, штаны — слов нет. Башмаки, правда, крепкие, это да. И золоченый пояс, меч в шикарных ножнах, ожерелье на шее. Но вместе с твоей одежонкой это все смотрится, извини меня, как на корове седло. Ладно, не обижайся, я и сам выгляжу ничуть не лучше. Так что, как же нас не бояться, этаких-то немытых чертей? В баню, скорее в баню!

Старые римские термы, неказистые с виду, внутри оказались выше всяких похвал — с просторной раздевалкой, бассейном и прочими помещениями. Стены были украшены мозаикой, а пол кое-где покрыт явно языческого содержания росписями и позолотой.

Ингульф, открыв рот, рассматривал обнаженных наяд и облизывался. Заплатив на входе по три денария, приятели поднялись по широкой лестнице в раздевалку. Вандал таращился во все глаза, теперь уже на статуи. Шепнул даже:

— Слушай, а чего у них все каменные девки голые?

— Для красоты, — ухмыльнулся молодой человек — Разве женское тело не красиво?

— Красиво, — Юный варвар закивал, — Интересно, живые, настоящие девки… они тоже тут голые?

— Боюсь, женские дни тут в другое время.

— Сальве, любезнейшие господа! — выбежал навстречу клиентам служитель — смуглый малый с лысой головой, в длинной тунике, в сандалиях, — Вот ящички для одежды, пожалуйста, раздевайтесь.

— Что, совсем надобно раздеваться? — обернувшись к Саше, озадаченно шепнул Ингульф.

— Совсем, совсем. Ты же в баню пришел!

— А, ладно.

— Вот этот шкафчик нам подойдет.

— Нет, я лучше в том углу разденусь, там потемнее.

— Ну, как знаешь.

Пожав плечами, Александр быстро разоблачился, сунул завалявшуюся в кошеле медную монетку подскочившему чернокожему рабу, чтоб присмотрел не столько за одеждой, сколько за мечом и перевязью, и поискал глазами Ингульфа. Увидел и не выдержал, расхохотался.

— Что такое? — обидчиво вскинул глаза варвар, — Что ты смеешься-то?

— Ты хоть меч-то сними, — справившись с хохотом, посоветовал Саша, — Это ж тебе не веник!

— Веник? — Ингульф непонимающе хлопнул ресницами. — А при чем тут веник?

— Ладно, — Дождавшись, когда подросток положит наконец меч в шкафчик, Александр ухмыльнулся, — Идем!

Служитель услужливо распахнул дверь, и Ингульф едва не отпрянул: клубы горячего пара поднимались к высокому потолку, висели вдоль стен, так что остальные посетители парной — кальдария — едва виднелись сквозь всю эту мерцающе-горячую мглу, маячили смутными тенями.