Читаем без скачивания Классовая война - Ноам Хомский

Третья причина заключается в том, что для федерального правительства все эти расчеты не имеют смысла, потому что оно не видит разницы между той частью долга, которая предназначена для капиталовложения и, следовательно, способствует экономическому росту (в том числе и дальнейшему росту доходов самого федерального правительства и чьих-либо доходов вообще), и той частью долга, которая относится к текущим расходам. В любом бизнесе важно понимать эту разницу. Большинство государств эти вещи различает. Если вы этого не делаете, значит, вы живете в мире фантазий.

Когда речь заходит о долге, необходимо задать вопрос: а на что тратятся эти деньги? Возьмите семью. Если вы едете в Лас-Вегас, тратите все свои деньги, занимаете их у друзей с единственной целью, чтобы снова поехать в Лас-Вегас, — это плохое использование долга. А если ту же самую занятую сумму вы тратите на покупку дома или машины, на образование детей, на вложение в бизнес или покупку книг, — тогда это, возможно, хороший долг и, в сущности, конструктивный. Если забыть, что он означает для вас как для личности, если держаться строгих, чисто экономических соображений, то такой долг может способствовать дальнейшей прибыли. Вот почему бизнес или конкретные люди входят в долги. Всегда нужно искать одну из этих причин. Для бизнеса это, пожалуй, единственная причина, для людей таких причин может быть множество.

Если речь заходит о правительстве, мы задаем тот же вопрос: ради чего производится заем? Если это делается ради кармана богатых избирателей Ньюта Гингрича, а в сущности, ради этого оно и делается, то это то же самое, что поехать в Лас-Вегас и оставить все деньги там. С другой стороны, тот же самый долг можно потратить на то, чтобы улучшить так называемый «человеческий капитал», то есть сделать детей более здоровыми, образованными и т. д. В наше время, чтобы слова звучали серьезно, необходимо в каждой фразе употреблять слово «капитал», — хотя именно это как раз и является несерьезным. Вот почему я говорю о «человеческом капитале». Это является частью нашей больной идеологии. Итак, если заем используется на благо «человеческого капитала», это, по всем меркам, умный долг. Например, это ускорит экономический рост, потому что улучшение «человеческого капитала» — один из стандартных путей ускорения экономического роста, это вам подтвердит Всемирный банк. Определять, в значительной степени, качество жизни людей будет то, как работает экономика. То же самое касается наших детей. Все будет зависеть от того, является ли население образованным, здоровым, квалифицированным, способным повышать производительность труда и делать полезные вещи; все будет зависеть и от состояния окружающей среды, тобы люди не умирали по причине плохой экологии; все будет зависеть от развития инфраструктуры, от того, сможет ли человек добраться до места работы, не проведя три часа в пробке, существуют ли школы, больницы, — все это может в кратчайшие сроки стать причиной экономического роста.

Кстати, относительное равноправие также может способствовать экономическому росту. Но в этих вещах не очень-то стремятся разобраться. Возьмите Всемирный банк. Они признают, что одним из факторов, возможно, основным фактором произошедшего в странах Восточной Азии экономического подъема стало относительное равноправие, высокое развитие инфраструктуры, инвестиции в сферу образования и прочее в том же роде. Это не только здравый смысл, это логика исторического процесса. Следовательно, если правительственные затраты используются для перечисленных целей, это способствует росту благосостояния будущих поколений, и долг в таком случае оказывается очень умным, он фактически приводит к экономическому подъему.

Идея, что мы каким-то образом обременяем этим долгом будущие поколения, — еще один маленький обман. Большая часть долга является собственностью американцев. Последние цифры, которые я видел, свидетельствуют о том, что примерно 80 % долга причитается американцам, то есть выплата этого долга пойдет прямиком в карманы американских граждан. Вы можете заявить, что это имеет весьма отрицательный перераспределительный эффект. Возможно, так оно и есть. Не знаю, известны ли кому-нибудь точные цифры, но само собой разумеется, что ценные бумаги государственного казначейства принадлежат уж точно не водителям такси. Следовательно, долг — это в целом такая же форма социальной политики, при которой бедные платят за богатых. Внутренний долг США не может быть передан по наследству, разве что в том смысле, что существующая регрессивная система в целом ляжет тяжелым бременем на наших детей, потому что им точно также придется платить за богатых. Этот долг — другого порядка. Идея Гингрича о том, что нам необходимо спасать грядущие поколения от наших собственных долгов, не только по сути своей смехотворна, но и находится в явном противоречии с тем, как обстоят дела на самом деле. В том-то и суть вопроса, что, требуя уничтожения долга, Гингрич и его избиратели в силу указанных мною причин делают все возможное, чтобы, с одной стороны, отодвинуть экономический рост на неопределенное будущее, а с другой — ухудшить условия жизни для наших детей.

Есть вещи, которые нужно серьезно принимать во внимание, говоря о внутреннем долге и годовом дефиците.

Другой фактор связан с тем, что народ думает обо всем этом. Бизнес полностью выступает за то, чтобы внутренний долг был сокращен. Даже те его отрасли, которые от этого пострадают, целиком поддерживают эту идею. Это примечательный факт. Очевидно, что для них собственный классовый интерес стоит выше интереса сиюминутной выгоды. Их классовый интерес заключается, прежде всего, в ликвидации всех социальных программ, в гарантировании того, что правительство будет работать исключительно ради богатых, в уничтожении регулирующего аппарата, в предоставлении больших прав корпоративному криминалу и, как следствие, в изменении всей системы гражданского судопроизводства, а также системы внутренней регуляции общества. Все это для них настолько безоговорочно выгодно, что они готовы поступиться даже — до некоторой степени, разумеется, — той поддержкой, которую правительство оказывает богатым.

Я бы сказал только до некоторой степени. Если вспомнить о Национальной ассоциации промышленников, то они требуют большей поддержки со стороны правительства, скажем, в деле реализации своей экспортной продукции, то есть требуют больше денег в свой карман. Ньют Гингрич никогда не призывает к сокращению финансирования системы Пентагона, а также своих богатых избирателей и им подобных. Напротив, Гингрич и Heritage Foundation хотят, чтобы государство еще в большей степени стало «дойной коровой» для богатых. Так что здесь все перемешано. Однако они готовы поступиться даже своей личной выгодой ради тех ошеломительных преимуществ, которые они приобретут вследствие уничтожения системы, которая не дает им возможность всех свободно обкрадывать. Так что, им есть ради чего стараться.

Деловые круги выступают с поддержкой этих инициатив. Почитайте Business Week. Они все выступают единым фронтом. В политической сфере руководство обеих партий (я не беру в расчет диссидентов) согласно с такой постановкой вопроса фактически на 100 %. Когда Клинтон выступает по радио с критикой бюджетной программы республиканцев, он говорит: «Конечно, мы должны сбалансировать бюджет и ликвидировать внутренний долг». Это даже не обсуждается.

Но существует и другая часть страны, а именно — население. Существуют опросы общественного мнения. Недавно проводился опрос, людей спрашивали, что они считают наиболее важной проблемой в стране: 5 % сказали, что это проблема внутреннего долга; еще 5 % сказали, что это проблема бездомных. Как видите, равное количество голосов. Вот как к этим вещам относятся люди. Когда людей спрашивают: «Должны ли мы ликвидировать внутренний долг?», то эти опросы всегда составлены очень хитро. Есть два списка вопросов, один — для тех, кто пишет заголовки газет и работает в сфере общественных отношений, другой — для тех, кто хочет знать ответы. Для тех, кто пишет заголовки газет, вопрос звучит так: «Хотели бы вы, чтобы долг был ликвидирован?» Большинство людей отвечают «да». Это все равно, что спросить: «Хотели бы вы, чтобы была ликвидирована ваша закладная?» И вот выходят газеты со следующим заголовками: «Американцы голосуют за сбалансированный бюджет! Все хотят, чтобы долг был ликвидирован!», «Американцы одобряют программу республиканцев» и т. д. Затем уже следует вопрос, который имеет подлинное значение: «Хотите ли вы, чтобы был ликвидирован долг или чтобы уменьшился дефицит ценой…» Дальше — множество вариантов: сокращение расходов на медицину, на защиту окружающей среды, на образование. Количество положительных ответов заметно снижается. В зависимости от формулировки вопроса процент людей, которые полагают, что внутренний долг должен быть ликвидирован, снижается до 25-ти, согласно грубому подсчету, не говоря уже о тех, кто изначально не придавал этой проблеме большого значения. Это все равно, что задать вопрос: «Хотите ли вы, чтобы ваша закладная была ликвидирована ценой отказа от вашего дома?» Вы получите совсем другой ответ, чем на предшествующий вопрос: «Хотите ли вы, чтобы ваша закладная была ликвидирована?» Так что, все это — результат работы индустрии связей с общественностью на благо господствующей социальной политике. Если взглянуть в конец статьи, заголовок которой сообщает, что «американцы хотят сбалансированный бюджет», там можно иной раз почерпнуть некоторую информацию. И отношение народа к этой проблеме в общем реалистическое. Они не считают это важным, — на уровне вопроса о бездомных, — и не хотят платить за это навязываемую им цену.