Читаем без скачивания Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

— Их из Тулы сюда привозят. Недёшево колосник обойдётся, зато прослужит долго. В город надо за ним ехать. В Тонбов.

— Дорогой он, выходит, этот колосник?

— Ты же хочешь, что я наковал оружие для всей деревни. Не жмись, Офтай, раз уж решил вооружать людей.

— И когда ж накуёшь?

— Нескоро. Сначала руду нужно наготовить. Всей деревней добывать будем: много её потребуется. Зимой придётся лёд в болотах долбить, мёрзлое дно копать. Много сил уйдёт! Потом крицу начнём варить. Затем с ней буду возиться, очищать… Оружие ковать начну летом, не раньше.

Жена перевела ответ Дениса слово в слово. Лицо Офтая сделалось печальным и сосредоточенным. Он долго молча размышлял, потом вяло сказал:

— Толга, сбегай за Инжаней! Посоветоваться надо.

У Варвары душа ушла в пятки. «Всё пропало! Оз-ава разубедит Офтая. Скажет, бесполезны перья, сабли и пищали. Инь-атя уже сейчас испугался затрат. Он согласится с Инжаней. Денис тогда уедет и запишется в стрельцы, а мне что делать?» — судорожно думала она, но всё же взяла себя в руки, поднялась и побрела к дому Инжани.

Та отдыхала после обеда. Сидела на эземе и, вертя тонкими пальцами чащу со шкаень пуре, потихоньку цедила напиток богов.

— Зачем пожаловала, Толганя? — с усмешкой спросила она. — Сегодня я тебя не ждала.

— Я тебе матерью клялась, что останусь здесь и буду оз-авой, — взмолилась Варвара. — Пообещай кое-что и ты…

— Ишь какая! Молокососка, а с гонором. Чего от меня хочешь?

— Тебя Офтай зовёт. Посоветоваться хочет. Засомневался он. Того гляди передумает ковать оружие для всей деревни.

— Ну, и хорошо. Пустая это затея. Делай оружие или не делай, всё одно. Отдадут нас монастырю, сыну боярскому или стрелецкому сотнику. К этому всё идёт, девочка.

— А как же Денис? Что здесь ему делать, если Офтай раздумает вооружать деревню? Он научит Валгая ковать инвентарь и уедет в город, запишется в служилые… а я здесь останусь соломенной вдовой. Потому как тебе обещала остаться, матерью клялась. Потеряю я Дениса.

— Ах, вот оно что! — ухмыльнулась Инжаня. — Хорошо, Толганя. Помогу тебе… но подумай, какое бремя я повешу на свою вайме? Подвигну односельчан на тяжёлый ненужный труд. Вселю в них напрасные надежды…

— Понимаю… — неуверенно промямлила Варвара.

— Тогда помни: ты — моя должница. Не забыла, что я тебе говорила про веник?

— Да. Нужно схватить самый старый тяльме. В твоей бане, у окна.

— Вот! А теперь клянись ещё раз.

Инжаня поставила чащу на пол, так и не выпив из неё ни капли, подошла к печи и вновь вынула из подпечка липовое поленце.

— Переступай, Толга! Клянись вайме своей матери, что побежишь к венику во что бы то ни стало, несмотря ни на что. Не сможешь бежать — поползёшь. Сразу же, как только увидишь меня умирающей.

Варвара покорно переступила через обрубок липового ствола.

— Моя помощь дорого стоит, — посмотрев ей в глаза, задушевно произнесла Инжаня. — Я ведь пойду против совести. Платой станет твоя вайме.

Варвара побелела от ужаса.

— Что станет с моей душой?

— Не пугайся! — ласково улыбнулась Инжаня. — Ничего страшного с ней не случится. Потом всё узнаешь. Пока об этом не думай. О чём-нибудь ещё хочешь меня попросить?

— Да, — собравшись, ответила Варвара. — Давай повременим с занятиями. Вот нога у мужа пройдёт, и я снова стану к тебе ходить. В любое время дня. Денис провожать будет.

— Чего ты боишься? — удивлённо подняла брови Инжаня.

— В темноте за мной кто-то крался. Уже не раз.

— Мужчина? Женщина?

— Женщина. Невысокая. Выглядит, как кубышка.

— Не бойся её, — отмахнулась Инжаня. — Это Нуянза. Она не опасна.

— Как не опасна? Она же ополоумела!

— Где ты это слышала?

— У тебя. Так сказал её брат. Разве не помнишь?

— Ну, пусть так. И что с того?

— Мало ли что сумасшедшей бабе в голову взбредёт.

— Ты её на голову выше. Ты крупнее, сильнее её. Что она тебе сделает?

— Возьмёт топор, подкрадётся сзади и рубанёт, например…

— Ну, хорошо, — согласилась Инжаня. — Пока Денис не выздоровел, будешь учиться до обеда. Теперь пошли к Офтаю.

Дед Офтай сидел за столом, не шевелясь и, казалось, не дыша. Сидел, упёршись взглядом в грязное пятно на стене. Если б не вошли Варвара и Инжаня, он ещё долго пробыл бы в оцепенении.

Рушилась мечта, которой он жил последние годы. Он ничего не понимал в металлургии и кузнечном деле, и до разговора с Денисом не догадывался, каким напряжением сил обернётся его затея. Ведь всей деревней придётся день за днём вгрызаться пешнями в мёрзлый лёд окрестных болот. Потом опять же всем миром сушить и прокаливать накопанную руду, закладывать её в сыродутные печи и превращать в крицу. А затем… когда ещё Денис накуёт хорошее оружие? Через год? Через два? Сможет ли Вирь-атя всё это время тихо таиться в Челнавских дебрях? Не найдут ли её раньше татары или рузы?

Размышляя над этим, Офтай не заметил, как к нему подошла Инжаня.

— Что с тобой? — щёлкнув его по лбу, спросила она.

— Думаю… — мрачно ответил он.

— А я уж испугалась, не удар ли приключился. Думала за травами сбегать, заклятьями тебя полечить…

— Не нужно, Инжаня. Я здоров. Просто печаль снедает…

— В чём дело?

— Ты права оказалась. Насчёт сабель…

— Ужель и ты теперь думаешь, что оружие деревню не спасёт?

— Не в этом дело, Инжаня. Горбатиться много придётся. Всей деревней. Согласятся ли люди?

— Если дело лишь в этом, не отступайся! — сказала та. — Созывай пуромкс. Я помогу тебе убедить людей.

— Жалко мне их. Трудный же труд и опасный, а люди зимой отдохнуть хотят, к весенним работам сил подкопить.

— За свободу нужно платить, — улыбнулась деду Инжаня. — А ты как хотел?

— Но ты же сама говорила, что пустое это.

— Говорила… а теперь иначе думаю. Раз затеял дело, доводи его до конца.

— Тут ещё Денис в Томбу собрался. За причиндалами для горна. Не по душе мне эта поездка. Денег в общинной казне кот наплакал, а чугунный колосник дорого стоит… — вздохнул Офтай.

Инжаня понимающе кивнула.

— Я с ним отправлюсь. Пригляжу.

— Когда поедете?

— Сегодня вержи, день крови, — ответила Инжаня. — Скотину режут. Завтра шуваланя. Мясо на торг люди повезут. Надо ехать.

— Завтра так завтра, — согласился Офтай. — Только ведь до Томбу сорок вёрст. На рассвете выедете — в полдень будете. Поздновато приедете.

— Что делать, Офтай. Ночью ехать опасно, а колосники для кузнечных горнов — не горячие пирожки. Они мало кому нужны. Никто их не раскупит.

— Вы ж не порожняком поедете. Товар на торг повезёте. Мёд,