Читаем без скачивания История русской армии. Том второй - Николай Михневич

Только в половине апреля достигнут был с датчанами «концерт», т. е. соглашение, по которому король датский согласился дать свой корабельный флот, но при условии выплаты нами субсидии в 350 тысяч ефимков. Так как денег этих мы дать не могли, а без них датчане не были в состоянии вооружиться, то пришлось на 1714 г. составить план действий, независимый от датчан и заключающийся в следующем.

Главная операция ведется галерным флотом вдоль побережья Финляндии, корабельный флот прикрывает эту операцию слева и, при подходящих случаях атакует шведский флот; сухопутные силы прикрывают его справа. Если бы датский флот прибыл в Ревель, то, усилив наш корабельный флот, он только облегчил бы нам выполнение задуманного.

Взятие Нейшлота входило также в общий план кампании на 1714 г. Начальником осадного отряда (1686 человек с 30 орудиями) был назначен выборгский комендант полковник Шувалов.

По условиям расположения Нейшлотской крепости (на озерном островке) атакующему необходимо было содействие речной флотилии.

В ночь на 19 июня Шувалов подошел с флотилией речных судов к Нейшлоту и обложил крепость. Главную атаку он повел на западный фронт крепости, причем устроены были батареи, и, уже когда начата была подготовка штурма пробитием бреши, комендант сам 28 июля начал переговоры и сдал крепость.

Навигация в 1714 году открылась весьма поздно. Только 20 мая флоты смогли выступить, причем галерным начальствовал Апраксин, а корабельным — сам царь. Корабельный флот сосредоточился в Ревеле, галерный же прибыл на Гельсингфорсский рейд. Было известно, что неприятельский флот «стоит всегда близ Гангута», под начальством адмиралов Ватранга и Лилия и шаутбенахта Таубе; сила его — 16 кораблей (60–70-пушечных), восемь галер и несколько более мелких судов; численность судовых команд составляет до 4 тысяч. К Армфельту из Стокгольма по сухопутью послали около трех полков подкреплений.

Полуостров Ганге, вблизи которого разыгрались последующие события, выдвигается в море на 38 верст и заканчивается мысом Гангеудд (в просторечии Гангут). Два залива, вдаваясь в глубь северной части полуострова, образуют узкий перешеек (около 1200 сажен), соединяющий его с материком. На южном берегу полуострова, близ деревни Твериминнэ, шхеры образуют обширный ковш, обычно служивший позицией шведскому флоту и преграждавший доступ галерному флоту по ту сторону полуострова. Кроме того, флот занимал здесь центральное положение по отношению к Ревелю, Гельсингфорсу, Дагерорту или Аланду, т. е. к главнейшим морским путям.

Получив от Апраксина донесения о положении противника, Петр, по соглашению «с консилией» судовых капитанов, решил идти со своей корабельной эскадрой на соединение с Апраксиным, чтобы попытаться разбить Ватранга всеми нашими морскими силами.

20 июля царь прибыл к галерному флоту, уже бывшему за шхерами близ Твериминнэ. Чтобы выбить шведов с их позиции, гений Петра немедленно изобрел способ, который, конечно, никогда не пришел бы в голову способному, но все же обыкновенному человеку — Апраксину. Царь предложил обойти шведов, перетащив часть более легких судов волоком через перешеек на северный берег полуострова. Этот древнерусский способ передвижения судов был 23 и 24 июля лично намечен царем, и тотчас же стали устраивать приспособления для переволоки: особый бревенчатый помост, по которому суда передвигались на специально приспособленных санях.

Масштаб работы Петра не остановил: трудность была в том, чтобы скрыть ее от шведов. Деревню Твериминнэ заняли, всех жителей переписали; полуостров и Гангутский мыс были заняты войсками, но все-таки 25-го числа Ватранг уже был осведомлен о том, что делается у русских. Нерешительный по характеру, он принялся за демонстрационные операции на обоих выходах переволоки частью сил, оставив корабли на прежней позиции. Таким образом, силы шведов оказались раздроблены. 25 июля, к вечеру, Петр лично убедился, что часть эскадры шведов (12 кораблей Лилия) идет на юго-восток, к широкому выходу из ковша. На другое утро оказалось, что Лилия, выйдя из шхер, стремится обойти Твериминнэ и нашу позицию.

Схема к действиям у Гангута в июле 1714 г.

Выведя все суда из «узких мест», чтобы приобрести свободу маневрирования, Петр изготовился принять нападение; но в это время ветер вдруг упал, и разделенные шведские суда были осуждены на неподвижность; гребные же их суда адмирала Эреншельда ушли на северную сторону полуострова преградить нам выход с «переволоки».

Петр Великий принял смелое решение прорваться между двумя эскадрами противника — Ватранга и Лилия; 20 лучших гребных судов двинулись в качестве передового отряда. Шведам по причине безветрия оставалось только буксировать корабли шлюпками, но это быстро не могло сделаться, а ядра их до нас не долетали.

Авангард наш, а за ним и еще 15 скампавей (мелких гребных судов) благополучно прошли в открытое море и обогнули гангутский мыс: прибегать к «переволоке» не понадобилось. Спеша нанести отдельное поражение галерам Эреншельда, Петр двинул на него авангард капитана Змаевича; но Эреншельд уклонился от боя и по ошибке, попав не в тот проход, к ночи оказался заблокированным нашим передовым отрядом.

Ночью Ватранг, пользуясь слабым ветром, попробовал соединить свои силы, причем оба его отряда пошли друг другу навстречу, вследствие чего галерный фарватер оказался обнаженным.

Пользуясь этим, а также снова наступившим на рассвете штилем, Апраксин, по согласовании с Петром (оставшимся западнее полуострова), вывел и главные силы галерного флота. Оставалось воспользоваться положением Эреншельда и уничтожить его отряд.

Эреншельд расположил свои суда по вогнутой линии, поставив в центре фрегат, по бокам его — по три галеры, а во второй линии — три шхерных бота. Все эти суда имели сильную артиллерию (116 орудий), а численность экипажа доходила почти до 1000 человек.

С нашей стороны участвовало в бою только 35 скампавей с 3245 человек экипажа, но всего с 24 небольшими пушками; прочие суда остались в резерве и на случай возможного, при малейшем ветре, появления с тыла остальных сил шведов.

Гангутский морской бой русской пехоте, составлявшей боевую силу гребных судов, приходилось вести в крайне трудных условиях, в узком пространстве, где нельзя было даже развернуть всех назначенных для атаки сил, под сосредоточенным огнем шведской артиллерии, когда идущим на абордаж высокобортных фрегата и галер грозила смерть и от штыка, и от огня, и от воды.

Бой длился около трех часов и отличался крайним упорством. При создавшихся условиях возможно было только фронтальное столкновение, ни о каких маневрах и речи быть не могло. Два раза атаковали мы противника и дважды жестоким огнем ядер и картечи были отбиты. Наконец, в третий раз, охватив фланги противника, наши храбрецы сцепились с ним и начали абордировать его суда. Настал самый трудный момент; скампавеи в темноте залива сблизились вплотную и мешали друг другу своими веслами; скопление пехоты, пытавшейся перелезть на борт к неприятелю, на одной стороне своих судов иногда грозило их опрокинуть. Малейший неверный шаг стоил жизни солдату, а спереди, чуть ли не в упор, били шведские пушки и ружья. «Абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым из пушек разорваны».

Шведы дрались тоже на совесть, отстаивая свою древнюю морскую славу викингов. Но доблесть их стала иссякать понемногу, и галеры, одна за другой, начали спускать свои флаги. Последним сдался фрегат, а пытавшийся скрыться на лодке адмирал Эрншильд был пленен.

Потери были очень большими: у нас до 500 человек, т. е. около одной шестой всех сил, участвовавших в бою; у шведов 352 убитых, или третья часть, прочие взяты в плен.

29 июля, на другой день после боя, Петр писал Меншикову: «Объявляем Вам, каким образом Всемогущий Бог Россию прославить изволил, ибо, ко многодарованным победам на земле, ныне и на море венчати благоволил… И тако сею, николи у нас бывшею, викториею Вас поздравляем».

Следует отметить, однако, что победа эта одержана без всякого участия корабельного флота. Что же касается гребных судов, то здесь можно было заручиться дружным взаимодействием моряков и образцовой уже к тому времени пехоты. Смелый прорыв мимо Гангута — заслуга моряков; но сама победа 27 июля одержана преимущественно пехотой; пехотный же генерал Вейде[40] стоял и во главе боевой части флота. Поэтому Гангутский бой с одинаковым правом должен быть вписан в боевое прошлое как флота, так и армии.

Царь опасался, что Ватранг бросится «для реванша» к Ревелю атаковать наши корабли; но оказалось, что он отошел в Аландсгаф, для прикрытия Стокгольма.

Распорядившись укрепить Гангут, Петр двинулся на Або, который и был занят 3 августа. Шведы уклонялись повсюду от боя, и мы 12 августа беспрепятственно заняли Аландские острова, после чего сделано было до конца кампании еще несколько разведочных поисков в Ботническом заливе и к берегам Швеции.