Читаем без скачивания Нерядом - Эллин Ти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но я ведь…
– Была в положении, и когда с тебя стоило сдувать пылинки и бегать вокруг, он решил посадить тебя за руль и заставить шесть часов жать на педали, чтобы нажраться алкоголя и спать рядом. Это охереть какой мужской поступок, Марин, не находишь?
– Мы всегда водили на равных, – жму плечами.
– Ситуации разные бывают, полдня по трассе за рулем – это сложная дорога, и давать это испытание своей беременной женщине без весомой на то причины – ненормально. Не пытайся переубедить меня и сама в своей голове поменяй настройки. Виноват во всем этом ужасе только тот человек, который еще легко в той аварии отделался, учитывая то, какое он на самом деле дерьмо. – Виктор очень злой, очень! Он сдерживает все эмоции, чтобы, как я думаю, не испугать меня, но они буквально просачиваются через поры. Он зол настолько, что я даже не думала, что он так умеет. Челюсти сжаты до такой степени, что, кажется, вот-вот станет слышен скрежет зубов и хруст челюсти.
– Ладно, – отмахиваюсь. – Какая уже разница? Теперь ты знаешь все, что было, и понимаешь, почему он за мной таскается и от чего твоей крепкой спине приходится меня прикрывать. Прости еще раз, что втянула тебя во все это, я просто очень устала…
– В каком это смысле «ладно»? – вдруг спрашивает меня Громов. – Ты серьезно сейчас? Не шутишь? Марина, это ни черта не ладно! Ты столько лет живешь и тянешь на плечах вину, которую вообще не должна ощущать! Решаешь, что ты все это заслужила, серьезно?
– Почему тебя так это задело? – спрашиваю его, потому что правда не понимаю, почему ему не все равно.
– Потому что… – говорит он и следом замолкает. Потом встает, обходит стол и встает напротив меня. Он и так выше, а когда я сижу на стуле, совсем высокий, и мне приходится задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. А он убивает меня нежностью, которой я не ощущала, кажется, никогда: берет мое лицо в ладони и аккуратно поглаживает пальцами щеки. – Потому что ты, Марина, прекрасная девушка. Восхитительная. Моя дочь от тебя без ума, и я очень рад, что мы встретились спустя столько лет. Ты должна быть окутана любовью и теплотой, улыбаться и радоваться жизни каждый день, а не тащить тот груз, что не принадлежит тебе. Я не психолог, к сожалению, но с детьми много работаю и знаю, что любую травму, что нанес человек, всегда может исцелить другой. Я не знаю, позволишь ли ты, и, если честно, не понимаю, что за резкие порывы у меня, но… Позволь мне попробовать стать тем, кто мог бы исцелить твои раны. И тем, кто будет выгонять мудака из твоей жизни столько, сколько потребуется.
Не дышу. Закрываю глаза и совершенно точно забываю дышать. Это не звучит как предложение отношений, это… что-то большее. Он хочет быть рядом, как человек, а не как мой мужчина. Как тот, кому небезразлична моя судьба, а она уже очень давно безразлична всем, кроме моего племянника. Он сам не знает, во что вляпывается, предлагая такое…
– Вить, я как кукла сломанная, со мной очень сложно, – шепчу ему, ближе прижимаясь к его руке.
– Да я тоже не очень цельный, признаться честно. Многое просрал в жизни по своей же вине, многое упустил, за многим не угнался. Но мне приятно находиться рядом с тобой, и, если бы ты позволила, я бы делал это чуточку чаще. Без подтекста.
– Спасибо тебе, Громов, – говорю негромко и прикрываю глаза.
– Не за что пока еще.
– Есть за что. Ты рядом, а это стоит очень дорогого для меня.
– Ну не чужие ведь люди. Столько лет в одном дворе прожили, – улыбается он, вызывая на моих губах ответную улыбку, и обнимает меня, заставляя подняться со стула.
Это первый раз, когда я не впала в истерику, вспоминая все произошедшее. Не знаю… Этот большой и уверенный в себе мужчина действует на меня как успокоительное. Мне словно не требуется плакать при нем, чтобы он и так понял, насколько мне больно. И организму это не требуется. Я не рву душу еще больше громкими рыданиями, я просто… молчу? И мне достаточно именно этого. Тишины и человека рядом, который поддерживает меня во всем.
Это очень неожиданно. Мы ворвались в жизнь друг друга каким-то бешеным ураганом. Чужие люди совершенно, когда-то знакомые в далеком детстве. После многих лет разлуки он даже не узнал меня и имел на это полное право, а сейчас стоит на моей кухне, обнимает и просто дарит надежду на лучшее.
Я не знаю, что будет завтра, как в итоге обернется история с Пашей и во что выльется или не выльется общение с Громовым, я не знаю ничего. Но конкретно сейчас мне кажется, что за этой широкой спиной, которую я трогаю кончиками пальцев, я могу спрятаться от всего жуткого мира. И именно сейчас я совершенно ничего не боюсь.
Глава 21
Виктор
Я не знаю, что это: желание защитить нуждающегося, симпатия к красивой девушке или попытка заполнить свои дыры в душе, но могу сказать точно, что я больше не готов оставлять Марину наедине с ее болью.
Вот так просто, резко и быстро. Случайно совершенно. Мы отвозили домой игрока после выездной серии и даже подумать не могли, чем закончится эта поездка, но в итоге все закрутилось в такую огромную спираль, что обратного пути уже просто нет.
Марина поделилась со мной своей болью, и я каждой клеточкой тела прочувствовал ужас, из-за которого дрожал ее голос во время рассказа. Я не могу даже примерно представить, что она пережила в те жуткие недели и как не тронулась умом. Это не поддается объяснению, это верх жестокости: обвинять девушку в том, в чем виноват только лишь ты. Это верх цинизма и бесчеловечности – оставить ее с разбитым сердцем после того, что ей пришлось пережить.
Как он по земле вообще ходит спокойно? Его совесть не жрет? И хватает же еще наглости таскаться за ней, не давая нормально жить и даже просто дышать без него.
Она извиняется, что прикрывалась мной, а я думаю о том, что это было отличное решение. Я готов быть рядом и разбираться
