Читаем без скачивания Грозы и звёзды - Оливия Вильденштейн

Майлс оглядел столы.

— Похоже, всё готово.

И хотя выражение его лица было добродушным, его поза была закрытой: он скрестил руки на своей белой футболке.

— Нам только осталось покрыть торт глазурью.

Верно… торт. Я повесила сумку на плечо.

— Показывай дорогу.

Он повел меня в кухню, а затем по узким лестницам в подвал, который мог послужить прекрасной локацией для какого-нибудь жестокого слэшэра: приглушенное освещение, стены и пол, покрытые желтоватой плиткой.

— Я решил разместиться в подвале.

Он ввёл код на панели, раздался писк.

Встроенные светильники ожили, и из них полились жёлтые лучи света на деревянные полки, заполненные пыльными бутылками. Помимо сыроватого запаха с примесью дерева, исходящего от закупоренных бутылок с вином, в помещении витал другой запах, заставивший меня причмокнуть губами: сладкая масляная глазурь. На столе для дегустации восседало слоеное творение в форме фаллоса, а рядом с ним — огромная стеклянная миска с розовой глазурью.

Майлс отпустил дверь, которая издала писк, встроившись в металлическую раму.

Моя кожа сделалась слегка липкой, и не из-за затхлой прохлады.

— Почему она пикнула?

— Запорный механизм.

Он вручил мне кондитерскую лопатку, которая была воткнута в миску с глазурью.

— Эм… а как мы выйдем отсюда?

— За этой винной бочкой есть панель.

Майлс кивнул головой в сторону старого деревянного бочонка, опоясанного четырьмя блестящими металлическими кольцами.

— У моих родителей здесь бутылок на несколько штук, поэтому они усилили меры безопасности в прошлом году.

Я сглотнула, так как мне было не очень комфортно находиться в запертом подвале с парнем, который не был членом моей семьи.

— Мы не могли бы оставить дверь открытой? У меня легкая клаустрофобия.

Майлс сжал губы.

— Папа убьёт меня, если температура воздуха сильно изменится.

— Тогда, может быть, нам вынести торт наружу? Прости, я…

— Тебе не надо ничего объяснять, но кухня очень загружена. Я открою дверь, только давай сделаем всё быстро, договорились?

Я набросала глазурь по всему торту Эйделин за три минуты, а потом ещё минуту разравнивала её по поверхности.

— Вот это у тебя способности, женщина, — Майлс улыбнулся, глядя на неровные кочки из розовой глазури.

Слизав потеки сладкой маслянистой массы с кончиков своих пальцев, я рассмеялась.

— Выглядит так, будто это сделал ребенок, но на вкус это просто божественно.

Его улыбка дрогнула, а один глаз дернулся.

Я наклонилась вперёд, подобрала свою сумку с пола, а затем взяла миску. Металлическая лопатка со звоном ударилась о стекло.

— Миссия выполнена. А теперь пришла пора для следующей миссии — одежда и причёска.

Взгляд Майлса опустился на деревянную ручку лопатки, после чего он взял её у меня.

— У тебя глазурь на свитере.

Я разжала миску.

— Мне забрать торт?

— Нет. Оставь его здесь, чтобы он немного постоял.

Он кивнул в сторону двери, приглашая меня пройти вперёд.

Я отодвинула поломанный винный стеллаж, который он использовал как ограничитель для двери, а затем придержала для Майлса дверь. Когда мы поднимались по лестнице, он закинул миску в одну из глубоких кухонных раковин, после чего провёл меня назад в зал.

Праздничные украшения напомнили мне о неформальном выпускном, который мы праздновали в «Сеульской сестре». Я танцевала всю ночь с Эйделин и Бейей, так как Грант не танцевал, как и большинство присутствующих оборотней-парней. Даже обычные парни предпочли пить пиво и общаться со своими приятелями.

Через неделю после вечеринки мы с Грантом попали в аварию, что положило конец моим танцам. И вот восемнадцать месяцев спустя я стояла здесь на своих ногах и была готова снова танцевать всю ночь.

Я вздохнула.

— Я бы хотела, чтобы Бейя пришла сегодня.

Майлс облокотился о стеклянную дверь ресторана и скрестил свои крепкие руки, кожа на которых не была покрыта мурашками даже слегка. И почему этому мужчине никогда не было холодно?

— Ты узнала бы, если бы она была беременна?

Я приоткрыла рот от удивления.

— Беременна?

— Проблемы с желудком. Не встает с постели. Ушла на карантин где-то в горах.

Могла ли она быть беременна? Скорее всего, у неё всё же было разбито сердце, но что если мой брат не рассказал нам всего?

— Нэйт ничего не рассказывал?

— Нет, но он не из тех, кто рассказывает про отношения, — я пожевала свою губу. — Ты сказал, что она в горах…

— Ага. В охотничьем домике тети Мэри. Бейя унаследовала его, так как была любимицей Мэри.

Я почувствовала раздражение с его стороны. Но опять же, если в семье выделяли любимчиков, это никогда не сулило ничего хорошего.

— Ты не мог бы дать мне адрес?

— Там нет адреса. Но я могу отправить тебе координаты GPS. Или мы могли бы поехать туда завтра. Я как раз собирался сделать это после завтрака. Она пишет мне, что с ней всё в порядке, и что ей становится лучше с каждым днем, но прошло уже три недели, и я переживаю.

Он провёл ладонью по волосам.

— В любом случае, мне надо её проведать.

— Я могу завтра.

Когда я согласилась, часть напряжения исчезла с его лица. Я надеялась, что он не сочтёт, что это свидание или что-то типа того. Я решила не уточнять, на случай, если он так не думал.

Я очень надеялась, что он так не подумал.

По пути в салон красоты, я набрала Нэйта. Он взял трубку после второго гудка. Я была почти удивлена, когда он ответил, хотя мой брат и не имел привычку игнорировать мои звонки.

— Привет, я только что виделась с Майлсом, и он очень переживает насчет Бейи.

— Ник, сейчас не самое подходящее время.

— Просто скажи мне одну вещь: почему он не знает, что вы с ней расстались? Разве Бейя не рассказала своей семье?

На его конце линии кто-то низко заскулил. Я предположила, что он был в бункере.

— Она им не рассказала, нет. Она хотела привести мысли в порядок, прежде чем сообщить об этом. Так что ничего не говори Майлсу. Она позвонит ему, когда будет готова.

— Это ваше с Бейей дело, Нэйт.

Я была уже готова рассказать ему о том, что мы планировали навестить её завтра, но прикусила язык. Он, вероятно, попросил бы меня не ездить, а я в глубине души хотела увидеть Бейю. Может, она больше и не была частью моей семьи, но я всё ещё переживала за неё.

— Мне, правда, пора идти. Люблю тебя, Шишечка.

Я начала говорить, что тоже его люблю, но он завершил звонок раньше, чем я успела это сказать. Когда я доехала до «Волчьей стрижки», все