Читаем без скачивания Мужчина достойный любви - Терри Лоуренс

— Шеф-повар спрашивает, почему вы не перенесли сюда постель, — сказала Аврора как-то на неделе.

Мелисса так и завертелась на стремянке, держа в руках малярный валик. И бросила взгляд на единственную комнату, которую она еще не привела в порядок, на крохотную спаленку, один раз бывшую общей для них с Рейли.

— Постель?

— Шеф-повар говорит, что поскольку этим помещением никто не пользуется, оно могло бы стать вашим.

Ее. Идея эта расцвела у нее в голове, как и образ возвращенного к жизни коттеджа. И она увидела этот коттедж в новом свете. Превратить это место в дом — вот в чем, как выяснилось, заключалась ее задача. Благодаря Авроре, она это осознала. Благодаря Рейли, она обрела смелость пускать корни.

Боязнь потерять больше не преследовала ее, как прежде. Ее каким-то образом заглушила более острая боязнь вообще чего-то не иметь.

Она задумалась о маленькой девочке, сидевшей за столом у окна. Возможно, Рейли был прав, и эта девочка — она сама. Но не совсем. Аврора не защищала себя так, как это делала Мелисса. Авроре это было не нужно — у нее всегда была и будет Мелисса. А теперь у Мелиссы был Рейли. Знать, что тебя любят, было все, в чем она нуждалась.

Через пять дней он вернется. И когда он вернется, она не просто пообещает остаться с ним. Она попросит его, чтобы он на ней женился, на столько, на сколько хватит их жизней. И к черту будущее!

— Чему вы улыбаетесь? — спросила Аврора.

Мелисса ненадолго задумалась и со всей решительностью ответила:

— Я влюблена.

— Ну это я знаю.

Настало субботнее утро. Мелисса зашла в главный дом со взвинченными нервами, ноги у нее подкашивались, и тут она узнала, что Хелена и Реджи решили провести день в Лондоне прежде, чем на следующий день отправиться в имение. Лицо у Мелиссы осунулось, когда шеф-повар передала ей эти новости.

— Само собой, наш Рейли прибудет сегодня, чтобы удостовериться в том, что в доме все соответствует стандартам, принятым его сиятельством, и он может благополучно возвращаться. Вместе с вашей леди.

— Конечно, — проговорила Мелисса. Значит, сегодня он вернется. Она об этом знала еще месяц назад. Но была абсолютно к этому не готова.

Переполненная внезапным желанием бежать, куда глаза глядят, она окинула взглядом кухню. А что, если ему придется не по душе идея жить в коттедже? Что, если ее предложение вступить в брак лопнет? Что, если внушительно и во всем своем великолепии он просто откажется на ней жениться до тех нор, пока она не пообещает ему того самого «навсегда», которого он от нее так ждет?

Она была готова пообещать ему все, чем обладала. Но это включало в себя и ее обязательства перед Авророй. Примет ли он это?

Через полчаса она сидела у себя в коттедже и дрожащими руками наливала чай. На утрамбованной дорожке, ведущей от дома, послышались шаги. Повинуясь весьма настойчивым намекам шеф-повара, Кроули пришел к мысли разбросать у входа в коттедж белые камушки.

— Так это будет выглядеть более по-домашнему, милая моя.

Мелисса очень надеялась, что Рейли именно так это и воспримет. Тогда не потребуются пространные объяснения. Ему надо будет лишь осмотреться. А затем он примет ее в объятия. И она будет глядеть в эти нежные янтарные глаза…

Раздался громкий стук в дверь коттеджа. Чашка у нее в руках застучала о блюдце. Отерев руки о слаксы, она отворила дверь.

На пороге стоял нахмурившийся Рейли, он вглядывался в затемненное пространство.

— Значит, ты переехала сюда.

Слова «Добро пожаловать домой!» замерли на устах.

Он прошел мимо, намеренно стараясь до нее не дотронуться.

— Никогда от тебя этого не ожидал.

А она никогда не ожидала такого от него. Потрясенная, лишившаяся дара речи, она наблюдала за тем, как он мечется по гостиной, словно тигр в клетке. Тяжелые дубовые балки нависали у него над головой.

Он хмыкнул, прочищая глотку.

— Ты не можешь жить со мной. Прекрасно. Ты решаешь, что из этого ничего не получится. Возможно, ты и права. Но ты могла бы подождать, пока я приеду домой, и сказать мне об этом прямо в лицо, а не прятаться здесь, под сенью лесов. Независимо от того, какой ты была напуганной, у тебя всегда хватало смелости преодолевать любые затруднения, Мелисса. Вместо этого я приезжаю домой и нахожу вот это. — Он с ухмылкой указал на маленькую комнатку.

Мелисса больше не чувствовала нервов, одно только отупение. Она стояла у стола, наливая ему чай.

— Если ты сядешь, я все тебе объясню.

— Я тебе давным-давно сказал, что я не лезу туда, где мне не место. Мое место в главном доме. А ты устроила себе дом здесь. Это ясно говорит само за себя.

— Неужели?

— У тебя тут все, что тебе нужно. Стол для маленькой девочки. Собственный угол. — И он ринулся к дверям, не сводя взгляда с узорчатых плиток на полу. Его охватило тихое бешенство, и он высказался, прежде, чем уйти:

— Ты могла бы меня хотя бы предупредить в письмах.

Она загородила ему выход, держа чайник в одной руке, а чашку, подпрыгивающую на блюдце, — в другой. Жанна д’Арк не могла бы держаться прямее и увереннее.

— Не думала, что такое предупреждение необходимо.

— Ты права. Ты меня уже давно предупредила.

И давно полюбила.

Она наблюдала за тем, как он расправил плечи, собрав последние силы. Рейли мог быть великолепным дворецким, но он так же, как и все, был подвержен страхам и опасениям. Просто он умел это скрывать лучше многих.

Но не от нее. Когда он в очередной раз успокоится, когда он в очередной раз постарается работой превратить свои опасения в послушание, она будет знать, почему. Несмотря на взаимные обещания перед его отъездом, она в прошлом месяце проделала то же самое: не жалея сил, она приводила это место в порядок, поджидая, тревожась. Он не заметил стоящей за всем этим заботы. Пока что не заметил.

— Я сделала это своим домом. Не хочешь ли его осмотреть?

Он не отрывал взгляда от ее лица.

— Я и так вижу.

Она кивнула через плечо.

— Кухня.

Стиснув руки за спиной, он резко обернулся.

— Что ж, кухня как кухня.

Она кивнула через другое плечо.

— Спальня.

Он не желал поворачиваться, глядя ей прямо в глаза, и словно потеряв что-то и зная, что найдет это только там.

— Мелисса.

Нет. Все будет, как она хочет. Во-первых, ей следует принять решение. Если она поставит чайник, то дверь останется незащищенной. И он сможет уйти прежде, чем она выскажется. И она быстро придвинулась к нему.

Поставив также и чашку с блюдцем, она схватила его за руку и потащила, бесстыдно заимствуя тактику Авроры: ничем не прикрытая сила воли.

— Заходи. Я кое-что тебе покажу.

Она сумела подвести его к самой двери спальни. Он бросил недовольный взгляд на постель и увидел стеганое одеяло сшитое для него шеф-поваром, яркие акварели, развешенные Мелиссой по стенам, комод в углу. Его комод.

Стоя позади него, она скрестила руки, готовая выступить в свою защиту.

— Полагаю, что ты не заходил к себе в комнату прежде, чем направиться сюда и наорать на меня.

У него не было на это времени. Он не видел ее целый месяц, мечтая о ней, с нетерпением дожидаясь этого дня. Вот почему его буквально контузило, когда он услышал от шеф-повара, что она перебралась в коттедж. Но он не услышал от шеф-повара, что она забрала с собой в коттедж.

Он медленно обернулся.

Мелисса задрала подбородок, точно боксер, который из глупой бравады пренебрегает защитой. Но у нее больше не было чувства самосохранения. Оно ей больше не требовалось.

— Я знаю, что ты любишь, когда вещи стоят на своих местах. Вот их место.

— Ты перенесла сюда мою спальню?

— Она должна быть там, где находишься ты. Со мной.

Он никак не мог как следует обнять ее. Понадобилась минута, чтобы он пришел в себя. Коттедж и для него имел особое значение. Он был местом, где они впервые занимались любовью; местом, где он чуть было не остался на бобах из-за собственной сдержанности. Больше он не хотел гробить предоставившийся шанс. Другого не будет.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Он прошел на середину гостиной, бросая взгляд на камин, на старинные каминные приборы, которые она, должно быть, позаимствовала из голубой спальни восточного крыла, на кресло с оттоманкой, знакомые ему по западному крылу. Место это было составлено из отдельных предметов Бедфорд-хауза, предметов, составляющих его жизнь, а также работ Мелиссы, причем все было сведено воедино умелой ее рукой так, что стало составлять единое целое, органически слившись.

Чересчур умелой, поразмыслив, решил он. Ибо поскольку у нее никогда не было дома, который она могла бы назвать своим, она превратила этот коттедж в идеальный, поросший виноградником дом, как на картинке. И она сделала это для них двоих.