Читаем без скачивания Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

— Дымовая завеса, это хорошо — задумался комдив. Глаза его заблестели, как у человека, случайно нашедшего нужный фрагмент и теперь пытавшегося сложить всю картину.

— Дымовая завеса, это хорошо. Оставим это на крайний случай и попытаемся решить задачу с помощью других спецсредств. Если мне не изменяет память, то в районе Венцбурга сейчас находится дивизион гвардейских минометов капитана Пухового. Это до нас минут тридцать — сорок. Передайте приказ о срочном выдвижении дивизиона и добавьте, что от его расторопности зависит успех всей операции — отдал приказ комдив радистам.

— Это очень серьезный и ответственный шаг, товарищ комдив. Может, следует связаться с командармом и получить его согласие — спросил Минин.

— Как командир дивизии, я в праве самостоятельно распоряжаться приданым соединением. Думаю, не стоит загружать командарма проблемами, которые мы можем решить самостоятельно.

— Вы меня не так поняли, Георгий Владимирович. Я имел в виду иное. Вы действительно намерены применить «Катюши» против мирного города?

— Насколько мне известно, в дивизионе Пухового не «Катюши», а «Андрюши». А в остальном, вы меня верно поняли. Я собираюсь выбить поляков из крепости при их помощи.

— Но ведь приказ Ставки строго ограничил их применение по мирным городам — напомнил комдиву Минин.

— Где вы видите мирный город!? Они уже положили почти тридцать моих солдат и ещё больше положат, если мы не раскатаем эту крепость по кирпичикам. К тому же, я получал приказ Ставки на той войне, а не на этой — властно изрек Петров и разложил на столе карту.

— Минометы разместим вот здесь. Это самое удобное место, для максимального накрытия крепости, — отметил на карте комдив, — и разверните поблизости зенитки в нужном количестве. Я не желаю лишаться дивизиона из-за внезапного появления авиации противника. На все про все полчаса. Вам всё ясно, майор?

— Так точно, товарищ комдив. Ваше приказание будет выполнено — отрапортовал Визикин.

— Вот и отлично. Можете идти. А вам Кирилл Митрофанович, пора возвращаться в штаб. Мы здесь без вас справимся — продолжал командовать Петров и комполка поспешил ретироваться.

Гвардейские минометы в батальон прибыли без задержки, уложившись в отведенные комдивом сорок минут. Звание гвардейцев обязывало к дисциплине и точности.

— Товарищ комдив, вверенный в ваше распоряжение дивизион гвардейских минометов, прибыл согласно вашему приказу. Командир дивизиона капитан Пуховой — важно отрапортовал Петрову молодцеватый капитан. Привыкший к тому, что гвардейские минометы были элитными частями и подчинялись напрямую Ставке, Пуховой был недоволен тоном полученной радиограммы.

— Заместитель командира дивизиона старший лейтенант Засорин — доложил худой долговязый офицер с густыми пшеничными усами.

— С прибытием товарищи офицеры. Сколько установок в вашем дивизионе, капитан?

— Согласно штатному расписанию двенадцать, товарищ комдив.

— Отлично. Необходимо уничтожить укрепленный пункт обороны врага, точнее старая крепость. Засевший в ней гарнизон мешает нашему продвижению вперед. Уничтожить нужно как можно скорее, дорога каждая минута.

— Но к крепости примыкают жилые кварталы и при обстреле могут пострадать мирные люди. У нас был приказ… — начал Пуховой, но Петров оборвал его.

— Сейчас вы переданы в мое подчинение и, следовательно, обязаны выполнять мои приказы. В вашем снаряжении имеются снаряды со спецсредством?

— Так точно имеются, но их применение разрешено только в особых случаях и с одобрения штаба армии или фронта.

— Сейчас как раз такой особый случай, капитан. У меня нет времени, и возможности связаться со штабом фронта, поэтому всю ответственность я принимаю на себя. Приказываю зарядить половину установок снарядами со спецсредствами. Вам все ясно?

— Я не могу выполнить ваш приказ товарищ подполковник без санкции штаба фронта или штаба армии, — решительно заявил Пуховой, — только при наличии приказа сверху.

— Прекратите болтать ерунду, капитан Пуховой! Санкцию штаба фронта в лучшем случаи я получу через два часа, а мне нужно подавить оборону крепости, сейчас, сию минуту. Потому что если мы не возьмем крепость в течение часа, то через полтора здесь будут немцы, и они спокойно уйдут за Эльбу! И продолжат воевать против нас. Вы это понимаете, капитан!?

— Повторяю, товарищ подполковник, без санкции штаба фронта я не могу…

— Хватит валять дурочку! — повысил голос Петров, — у меня нет времени заниматься бумажной волокитой. Вы примените спецсредства под мою ответственность, это приказ.

— Только с разрешения штаба фронта или в крайнем случаи штаба армии — отрезал Пуховой. Привыкший чувствовать себя маленькой, но элитой, капитан хотел заставить Петрова признать этот факт. Сначала жесткая радиограмма, затем требовательный тон подполковника, все это вызывало в душе у артиллериста сильную неприязнь к комдиву. И потому, уперевшись в параграф инструкции он намеривался стоять до победного конца.

— С вами все ясно, капитан. Никак не думал, что командир гвардейского дивизиона, окажется тыловым канцеляристом, для которого кусок бумаги важнее жизни солдатской — с презрением молвил Петров, прочитавший позицию капитана до последнего знака.

— Я боевой офицер и не позволю говорить со мной в таком тоне! — взвился Пуховой, он собирался продолжить пламенную речь невинно оскорбленного человека, но комдив оборвал его.

— Какой вы боевой офицер, вы расскажете военному прокурору трибунала. Капитан Пуховой, за неисполнение боевого приказа вы отстраняетесь от командования. Старший лейтенант принимайте командование дивизионом.

— Но, я действовал согласно приказу! — стал энергично протестовать капитан, судорожно сглатывая слюну.

— Если вы рядитесь в одежду канцеляриста, то им надо быть, а не казаться. В Уставе четко написано, если вы не согласны с приказом вышестоящего командира, вы можете обжаловать его, подав рапорт командованию, но только после исполнения приказа. Силаев, уведите капитана — приказал Петров начальнику охраны, а затем обратился к долговязому усачу. — Старший лейтенант Засорин, приступайте к командованию дивизиона. Вам все ясно относительно обстрела крепости?

У уводимого Силаевым капитана была огромная надежда, что Засорин проявит офицерскую солидарность и тоже откажется выполнять комдива, но этого не случилось. Засорину было достаточно одного взгляда в прищуренные глаза комдива, чтобы понять, что тот не остановиться ни перед чем и если будет нужно, поставит во главе дивизиона, старшину, сержанта или даже рядового. Потом он, конечно, ответит за свои действия, но это будет потом, а пока следовало выполнять полученные приказы.

— Так точно, товарищ подполковник — вытянулся перед командиром во весь рост офицер.

— Тогда, я вас не задерживаю. В вашем распоряжении ровно тридцать минут на развертку дивизиона. Письменный приказ о применении спецсредств вы получите перед началом обстрела. Идите, время пошло — приказал Петров, и лейтенант вылетел на крыльях из штаба батальона.

Залп реактивных минометов БМ-31 накрыл Буйценау точно в указанное комбатом время. С протяжным гулом летели огромные снаряды по направлению старинной крепости, круша и уничтожая её каменные стены, зубцы и башни, а заодно и убивая засевших там поляков.

Двести восемьдесят снарядов не только превратили тевтонский оплот в руины, но ещё и подожгли его. В спецснарядах вместо взрывчатки находился напалм, который огненным дождем разлетался во все стороны. Упав на камни, дерево или землю он не только поджигал все вокруг себя. Он выжигал сам воздух и те, кто оказался вблизи дьявольского огня не мог дышать.

Охваченная огнем крепость выла, гудела, стонала. Казалось, что это был живое существо, бьющееся в смертельных конвульсиях и судорогах. Огромные клубы гари вперемешку с пылью и ещё бог знает чем, поднимались к небу густыми волнами. Иногда порывы ветра на мгновения относили их в сторону, и тогда можно было разглядеть флагшток с чудом, уцелевшим красно-белым знаменем.

Позже, когда подполковника Петрова спрашивали, почему он настоял на применении спецсредств, тогда как можно было попытаться сломить сопротивление врага обычными снарядами, он неизменно отвечал: — Они помогли мне сломить боевой дух свыше двух с половиной тысяч немцев сложить оружие. Без вида горящего Буйценау они бы попытались прорваться за Эльбу. А, так получив по зубам под Лауэнбургом, попав под обстрел гаубиц Полупанова, они быстро сдались в плен при первом нажиме полков Минина и Рахимова. Чистая тактика и ничего иного.

Было ранее утро 8 июля, когда передовые соединения дивизии Петрова вышли к предместьям Гамбурга и вступили в них. Танкисты генерал-лейтенанта Панфилова успешно наступали на Неймюнстер и Бюзум, позволяя комдиву удачно завершить свой «бег к морю». По-прежнему опережая разрозненные подразделения отступающих немцев на один день, дивизия Петрова заняла последние переправы через Эльбу.