Читаем без скачивания Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

Все это нужно было выполнить советским штурмовикам в кратчайший срок этого скоротечного боя. Пока не ошеломленный враг не успел опомниться. Пока он не поднял голову, не начал защищаться и не вызвал на помощь истребителей.

Нельзя объять необъятное. Не все солдаты двух рот Нортумберлендского полка были рассеяны или уничтожены. Не все пушки и их боевые расчеты были уничтожены огнем сверху. Несмотря на все усилия штурмовиков, англичане успели развернуть один из зенитных расчетов и даже повредить один из атакующих «Илов».

Но не это было главным. Самым важным успехом было то, что летчики смогли породить сильный страх в сердца и души солдат противника. А когда вслед за ними в бой вступили самоходки танкового батальона майора Угланова, дело пошло куда веселей. И необъятное ранее, стало вполне и вполне объятным.

Выехав первыми из леса самоходки, без малейшей раскачки вступили в бой. Они принялись яростно громить огнем своих гаубиц все, что не было уничтожено штурмовиками, и до чего они только могли достать. Десяток грузовиков, две противотанковые батареи полного состава, зенитная установка и почти два взвода Нортумберлендского королевского полка стали жертвами их губительного огня.

Стремясь не допустить полного уничтожения главных сил бригады а, также пытаясь переломить ход сражения в свою пользу, в атаку на врага устремилась вторая танковая рота капитана Галловея. Потеряв в результате удара с воздуха две машины, английские танкисты смело атаковали самоходки капитана Асфандиарова, но тут же сами попали под удар «исов» и «тридцать четверок».

Ударной силой батальона командовал сам майор Угланов. Полностью уверенный в превосходстве своих машин над врагом, он не побоялся вступить в дуэль с противником, не дожидаясь подхода машин третьей роты. Остановившись по приказу командира, танки принялись громить своими мощными орудиями «Черчилли», «Шерманы» и «Валентайны» составлявших костяк роты Галловея.

Чуть-чуть упредив англичан с открытием огня, танкисты дали один залп, второй, третий и вот уже четыре вражеских танка объял огонь. Опытные экипажи, успевшие пройти достойное крещение огнем, уверенно вели огонь, по противнику не обращая внимания на его ответный огонь. Прошло чуть больше пяти минут этой страшной дуэли, когда у одного из британских танков после удачного выстрела «иса» взрывом снесло башню.

Для советских танкистов это было неприятным, весьма жестоким, но вполне обыденным явлением танкового боя. У англичан же от этой картины просто сдали нервы. Дав нестройный залп, даже не по русским танкам, а лишь в их сторону, они стали отходить.

Они отходили, хотя при соотношении шести против девяти ещё можно было сражаться. Они отступали, хотя точно знали, что им на помощь спешит третья рота майора Добби. Танковое противостояние было ещё ох как далеко от своего завершения, но напуганные англичане предпочли ретироваться. Ведь ещё неизвестно как скоро подойдет подкрепление, а им предстоит подставлять свои лбы и борта под огонь русских.

Заметив начавшийся отход врага, майор Угланов без малейшего колебания отдал команду «вперед». Его батальон ошеломил и потряс противника, теперь выполняя бессмертный завет Суворова, его следовало уничтожить.

«Бей, коли и помни, что недорубленный лес вырастает» наставлял великий русский генералиссимус своих подчиненных, напутствуя их перед боем. И то же самое требовал от своих генералов и маршалов нынешний генералиссимус России, следуя призывам своего предшественника.

Преследуя и уничтожая машины отступающего противника, танки майора Угланова вышли к тому участку дороги, где остановилась вторая часть бригады во главе с самим полковником Гуллем. Извещенный о боевом столкновении с русскими танками полковник остановил колонну и отдал приказ занять оборону.

Островитяне хорошие и храбрые воины, готовые биться, где и с кем угодно, был бы приказ и благословение его королевского величества. Беспрекословное подчинение верховному командованию это главный стержень английской армии, на котором веками зиждилось благополучие Британской империи. Как бы тяжело не было, ты должен идти в бой ради своей страны, её интересов и её демократических ценностей. Этот девиз был написано на лентах британских знаменах и это, без устали вбивали в голову новобранцам своими палками английские капралы и сержанты.

Получив приказ Гулля, англичане изготовились к бою, но что могли противопоставить русскому бронированному кулаку две роты Нортумберлендского полка и одна противотанковая батарея. Все остальное было рассеяно русскими штурмовиками, разгромлено гаубичным огнем самоходок и добито моторизированным полком, следовавшим за танковым батальоном. В распоряжении Гулля находилась лишь инженерная рота, взвод связи, химзащиты и прочие тыловые службы.

Единственное, что могло существенно уравновесить силы англичан, была третья танковая рота майора Добби. Вобрав в себя остатки танков Галловея, они стали превосходить противника на целых три машины, что являлось ощутимой форой в завязавшемся бою.

Третья рота Гладилина ещё только шла на соединение с основными силами батальона, но этот факт нисколько не смутил командира. Едва только показались английские машины, как Угланов атаковал их и здесь, в полной мере проявились различия между советскими и британскими танкистами. Англичане дрались правильно и размеренно, аккуратно выполняя приказ командования. Советские же танкисты дрались с таким напором и злостью, как будто это был их последний бой, так как если бы за их спинами была Москва.

Позабыв обо всем, они дрались не на жизнь, а на смерть. Посылая во врага один снаряд за другим, они мстили ему за свои поруганные надежды на прочный и долгий мир, за свои несостоявшиеся возвращения к родным и близким.

Обе стороны несли потери, но ярость и презрение к смерти, позволили русским танкистам выстоять эти трудные минуты до подхода роты Гладкова. И пусть у него были одни только «тридцать четверки». Этого вполне хватило не только обратить в бегство танки противника, но и добить остатки королевской бригады.

Смело плюньте в глаза тому человеку, кто с упоением будет рассказывать вам, как здорово уничтожают атакующие танки врага противотанковые батареи. Просто этот человек никогда не стоял, согнувшись в три погибели, у орудия наблюдая за наступающим противником. Не вжимался в орудийный щиток, ища укрытия от осколков вражеских снарядом разорвавшегося рядом с орудием. Не наводил прицел на неприятельский танк, не стрелял в него и не ругал себя, когда снаряд уходил мимо цели или, попав в неё, отскакивал от брони, не причинив вреда.

С одетым в броню монстром ещё можно воевать, когда рядом с тобой стоят несколько батарей, и все они дружно стреляют по врагу. Когда впереди тебя пехотные окопы с засевшими там солдатами, которые тоже ведут огонь по противнику из противотанковых ружей, фаустпатронов или пытаются подбросить связку гранат под гусеницы танка.

И совсем иная картина, когда ты почти, что один, а танков много, и все они идут почему-то прямо на тебя. И уткнувшиеся в землю солдаты не горят желанием помочь тебе остановить этих монстров, а громко призывают тебя сделать это самому и как можно скорее. И тогда, ты как никогда ранее осознаешь цену каждого своего выстрела, которых у тебя осталось крайне мало. В этом случае будет огромным везением, если ты сумеешь зажечь или остановить, хоть один наступающий танк, прежде чем тебя убьют или ранят.

У притаившихся по обе стороны от дороги англичан оставалась слабая надежда на благополучный исход сражения. Сумей артиллеристы отбить или задержать наступление русских танков и бригада получала бы драгоценную передышку в полчаса. За это время должны были подойти главные силы дивизии, 2-я бронетанковая бригада бригадного генерала Эванса. С его четырьмя танковыми батальонами все можно было бы исправить.

Таковы были надежды полковника Гулля, но им не суждено было сбыться. Тяжелый танковый ромб смял и раскатал последнюю батарею бригады. Четыре противотанковых орудия не смогли остановить идущую на них грохочущую лавину. Потеряв две машины, танкисты майора Угланова уничтожили позицию английских артиллеристов и принялись расстреливать стоявшие перед ними машины, довершая разгром противника.

Вместе с гибелью батареи, погиб и боевой дух солдат бригады. Подобно огромной волне цунами, паника в один момент накрыла и захлестнула подданных его королевского величества. С громкими криками, суть которых можно было соотнести с русским криком «Амба!» англичане принялись разбегаться кто куда, позабыв про долг, про честь, родину и свои европейские ценности, защищать которые они свято обязались в день присяги у боевого знамени.

Ещё больше усугубил панику тот факт, что во время обстрела машин, один из русских снарядов угодил в штабную машину, возле которой стоял полковник Гулль. Осколок снаряда перебил ногу британскому командиру выше колена, за одну секунду превратил её в бесформенную груду мяса и костей.