Читаем без скачивания Путь на юг - Александр Майборода

С богатыми горожанами он уже договорился о выкупе, так что им ничего страшного не грозило.

Глава 61

Пир готовился во дворе дворца, в котором обосновался Готлиб. Столы ломились от изобилия; на них выставили все, что нашли в кладовых города. Было множество кувшинов с вином — это для дружины и бочек с пивом — это для остальных.

Тут же во дворе были разведены костры, на которых жарились туши быков для простолюдинов. Для дружины на отдельном костре готовились свинина и баранина.

К полудню все было готово. К назначенному времени во дворе собралось войско.

Но, прежде чем приступить к веселью, главное — приходившие складывали к ногам Готлиба добычу.

Когда сбор добычи был закончен, образовалась целая гора из золотой и серебряной посуды, дорогих тканей и мехов.

Осмотрев добычу, Готлиб довольно улыбнулся:

— Однако хорошо мы постарались.

Со стороны воинов послышались радостные возгласы:

— Слава конунгу Готлибу.

Готлиб, улыбаясь, поднял руку. Когда немного стихло, проговорил:

— А теперь по старому обычаю поделим добычу. Одна треть конунгу. Другая треть дружине. И оставшаяся треть простым воинам. Так пусть подойдут командиры отрядов и возьмут все, что им причитается.

Готлиб кивнул Харальду:

— Харальд, подели добро по справедливости.

Харальд подал знак дружинникам, и те, под бдительным взглядом командиров отрядов, стали раскладывать вещи на три кучи. При этом Харальд внимательно следил, чтобы в кучи конунга и дружины преимущественно попадали изделия из золота и серебра.

Таким образом, в куче для простых разбойников оказалось много красивой одежды и из-за этого доля воинов казалась больше остальных. Это им понравилось, и каждую вещь они встречали восторженными криками.

Конечно, они видели, что в кучах для конунга и дружины попадали более дорогие вещи, однако они помнили, что в их руках оказалось множество мелких, но очень дорогих вещей, золотых и серебряных колец, перстней, ожерелий. Но не оскорблять же конунгу обысками своих воинов?

С радостными криками кучи добра были унесены.

Осталось только решить, что делать с пленными.

На площадь выгнали молодых мужчин и женщин, были среди них и дети. Их выстроили в одну шеренгу: мужчины отдельно, женщины отдельно, дети без матерей отдельно.

Готлиб сначала прошелся вдоль строя мужчин, оценивая их физическое состояние, и дойдя до конца строя, приказал:

— Всех мужчин отправить гребцами на корабли. Харальд, выбери для моего корабля самых сильных.

Затем он остановился около кучки женщин. На женщинах было какое-то рванье. Они были грязные, пахли дурно, поэтому вид у них был не очень привлекательный.

Это разочаровало Готлиба, и он сердито проговорил:

— Хоть бы рожи их заставили умыть!

Но все же одна из девушек привлекла его внимание. Готлиб остановился около нее.

— Открой рот и покажи зубы, — приказал он.

Девушка исполнила приказ. Зубы были ровные и здоровые.

— Хорошо, — отметил Готлиб, и приказал, — покажи себя.

Девушка, краснея, опустила лохмотья с плеч.

Готлиб пощупал ее груди.

— Тугие. Теперь оденься.

Он обратился к Готлибу.

— Она похожа на Хельгу.

— Да, — сказал Харальд. — Жаль, что Хельга сгинула у словен.

— Помыть ее, нарядить, будет получше и Хельги, — сказал Готлиб, глядя на девушку.

— Ну да, — кивнул головой Харальд.

Готлиб ткнул пальцем в грудь девушки.

— Как тебя зовут?

— Меня зовут Линда, — испуганно выдавила девушка.

— Тебя кто-то уже имел? — спросил Готлиб.

— Нет, — краснея проговорила девушка.

Один из воинов выступил вперед и подал голос:

— Конунг, это я взял ее в плен и специально для тебя сохранил.

— Молодец? — сказал Готлиб и бросил ему большую золотую монету. — Держи, ты честно заслужил ее. Я покупаю ее у тебя. На это золото ты купишь себе трех добрых женщин.

Воин ловко поймал монету и спрятал мешочек на поясе.

Остальные бросали на него завистливые взгляды.

Готлиб обратился к девушке:

— Теперь ты Хельга. Не люблю запоминать новые имена.

Девушка встала на колени, ухватила Готлиба руку и поцеловала ее.

— Благодарю тебя, мой повелитель, за то, что ты взял меня.

Поступок девушки был неудивителен. Готлиб был молод, красив, здоров. Быть подругой конунга намного лучше, чем попасть в рабыни к простому грубому воину, и не только выполнять грязную работу, и постоянно подвергаться избиению, но и часто оставаться голодной.

В общем-то, девушке повезло: ее не убили, ее не изнасиловали, ее не отдали в рабыни простому человеку.

— Ну да, — сказал Готлиб и обратился к Харальду: — Ха-ральд, выбери и ты себе девицу. Остальные пусть остаются у тех, кто их взял в плен.

— Кормить ее еще, — ворчливо сказал Харальд и поинтересовался: — А что делать с детьми?

Готлиб подтолкнул Линду, ставшую Хельгой.

— А ты, Хельга, иди, приведи себя в порядок, возьми у слуг и надень самую красивую одежду и приходи на пир.

Он кивнул головой одному из дружинников.

— Проводи ее в мои комнаты. И будь ее тенью. Никто не должен ее обидеть.

— Дети? — напомнил Харальд.

— Посади в клетки. Тех, за кого дадут выкуп, отпусти.

— Их кормить надо.

— Пусть едят объедки. А сдохнут с голода, не наша вина.

Закончив с дележом добычи, Готлиб объявил:

— С делами закончено. Теперь пир!

Он прошел к столу и сел во главе его. Остальные встали вокруг столов, но не садились. Сесть за стол конунга без разрешения было бы грубым оскорблением.

Окинув стол и собравшихся взглядом, Готлиб проговорил:

— Итак, господа, садитесь, прошу разделить со мной трапезу.

Дружинники и командиры отрядов заняли места согласно их положению в войске. Старые дружинники садились рядом с конунгом. С правой стороны всегда был Харальд.

Обычные воины становились к сколоченному из досок столу, на котором были разложены куски мяса, рыбы, хлеба. Пиво наливали сами из бочек.

Тем же, кто сидел за столом конунга, прислуживали слуги. Они наливали вино и подавали все, что требовалось.

Первую здравицу за конунга объявил Харальд. Затем за конунга стали поднимать кубки старые дружинники. Когда последний из них сказал свое слово, народ захмелел, разговоры превратились в шум, подобный прибою волнующегося моря.

И в этот момент Готлиб неожиданно громко заговорил: Бирку мы разграбили, все спалили и разрушили, улицы забиты зловонными трупами. Так что здесь жить невозможно. К тому же со дня на день подойдет словенский князь. Он жаждет мести за разграбленный город словен. Да и братец Годофрид недалеко. Кто знает, что у него на уме?

Дружинники затихли. Харальд пробурчал:

— Известно, что у него на уме, — повесить тебя и всех нас.

Готлиб хохотнул:

— Однако слишком многие мечтают об этом.

— А насчет Бирки. Пора отсюда уходить, — сказал Харальд.

— Но куда? — задал вопрос Готлиб.

— Городов много на побережье. Например, Ророг, большой и богатый город, — сказал Харальд.

— Ророг — оборитский город, у них союз с Карлом Франкским, — напомнил один из дружинников.

— У нас достаточно сил, чтобы сразиться и с Годофридом, — сказал другой дружинник.

— Нет, — сказал Готлиб, и все замолчали, — с Годофридом еще не пришло время связываться. А с Карлом и подавно.

— А что же делать? — спросил дружинник.

Ответил Харальд:

— Надо найти на побережье тихое место, устроить там базу, и с нее нападать на торговые корабли и прибрежные города.

— Хорошая мысль, — сказал Готлиб. — Это как раз то, что нам надо. В этом году мы потреплем прибрежные города, — пусть платят нам дань. Тем, кто не захочет платить дань — пусть примером послужит Бирка.

— А потом? Ведь и Карл, и Годофрид захотят навести порядок на море, — тихо сказал Харальд.

— А весной мы уйдем на юг Европы, — также тихо ответил Готлиб и приложил палец ко рту — Но об этом молчи.

Затем он встал и громко объявил:

— Завтра на рассвете уходим из Бирки. Все, что осталось еще целое, сжечь и разрушить. Оставшихся в живых горожан, что не годятся нам в рабы, — убить.

Готлиб хлопнул в ладоши.

— А теперь музыкантов и танцовщиц? Праздник продолжается. И он будет продолжиться до тех пор, пока мы живы.

Тут же двери распахнулись, и двор наполнился музыкантами и танцорами. Музыканты играли веселую музыку.

Странно было, откуда в разоренном городе взялись музыканты?

Глава 62

Рано утром к Гостомыслу в шатер пришел Медвежья лапа и сообщил, что войско поднято, заканчивается завтрак и через полчаса можно будет выходить.

Гостомысл выглянул на секунду из шатра. Пахло гарью потухающих костров. Небо было словно темно-синий кобальт, в глубине которого горели ослепительным огнем бриллиантовые камни звезд. Звезды притягивали к себе взгляд магнитом и вызывали непреодолимое желание смотреть на них вечно.