Читаем без скачивания А, Б, В, Г, Д и другие… - Юрий Томин

— Дайте мне пять копеек, — попросила Лена. — Сестра живет в общежитии, пойду пока на ее место.

— Да берите все!

Лена покачала головой и улыбнулась.

— Это ничего не изменит. Начну устраиваться с самого начала.

— А знаете… — начал было Алексей Палыч, и в голове его закрутились варианты устройства Лены в кулеминской школе.

— А что это за птица? — спросила Лена, ткнув пальцем куда-то в сторону вокзального шпиля.

Птицы в тех краях не было. Когда Алексей Палыч вернул своему телу прежнее положение, то не было и Лены. Где-то уже в конце перрона он увидел знакомый блондинистый хвост прически и серо-голубой проблеск джинсовой ткани.

— Ну? — сказал Алексей Палыч, обращаясь к Борису.

— Все нормально, — ответил Борис. — Если только нам не приснилось…

— Если, конечно, да… — сказал Алексей Палыч не вполне по-русски, но вполне соответственно своему настроению.

Затем они купили билеты и поехали в Кулеминск по другой линии.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

За все в жизни приходится платить. Здесь имеются в виду вовсе не тепличные огурцы, которые в феврале стоят два рубля пятьдесят копеек за килограмм. Платить приходится за каждый шаг, и далеко не всегда деньгами. Даже если делаешь кому-то доброе дело, то и за это часто приходится платить: иногда и добро без выкупа не принимают. Наступила минута расплаты и для Алексея Палыча.

Когда он через кухню пытался пробраться в спальню, чтобы навести на себя хоть минимальный глянец, его засекли. Жена стояла у газовой плиты и спросила поначалу буднично и без всяких эмоций:

— Что так быстро вернулся?

— Экзамена сегодня нет.

— Тогда зачем ходил? Сбегай, Алексей, в магазин, купишь…

Жена окинула взглядом фигуру мужа и по фигуре этой пробежал трепет.

— Господи! Где же ты так извозился?!

— Я упал, — сказал Алексей Палыч.

Жена с сомнением покачала головой.

— Я падал восемь раз, — сказал Алексей Палыч.

— Это с чего же?

— С того самого, — сказал Алексей Палыч.

— Врешь.

— Вру, — согласился Алексей Палыч. — Может быть, отложим разговор до завтра? Или мне придется продолжать врать.

— Продолжай. Почему ты в этих дурацких тапочках? Где твои иностранные туфли?

— Я дал их поносить, — сказал Алексей Палыч.

В прихожей послышался топот, раздался стук в дверь, и вошла девочка-почтальонша.

— Тетя Аня, вам телеграмма, распишитесь.

О телеграмме Алексей Палыч забыл начисто. Он попытался было перехватить бланк, но жена стояла к девочке ближе. Она взяла телеграмму, прочла, внимательно взглянула на мужа и расписалась.

Девочка ушла.

— Идем, Алексей, поговорим… — сказала жена.

На этом мужа и жену можно оставить.

Что же касается Бориса, то его отсутствия просто никто не заметил.

ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ

Однажды в издательство пришло письмо.

Его написал один мальчик. Он очень просил редактора рассказать, есть ли на свете волшебные спички, и если есть, прислать ему хотя бы несколько штук. И в редакции сразу догадались, что мальчик — ученик четвертого класса — недавно прочитал книгу Юрия Томина «Шел по городу волшебник».

И еще такое письмо было:

«Дорогой товарищ редактор!

Пишет вам ученик шестого класса Усть-Каменской школы Валерий Ананьев. Я только что прочитал книгу Юрия Томина „Повесть об Атлантиде“. Юрий Томин очень хорошо описал в своей книге наш поселок и ребят нашего класса. Только он немного перепутал фамилии ребят и название поселка, и место, где он стоит. По-настоящему наш поселок называется Усть-Каменка, и стоит он не там, где сливаются реки Енисей и Тунгуска, а на самом берегу речки Изылы, которая впадает в реку Иня, а Иня уже впадает в Обь — это совсем рядом с Новосибирском. А остальное в книге все правильно — и про пристань, и про рыбалку, и про наших ребят…»

Нет ничего приятнее для писателя, чем читать такие вот письма. Это значит, что писатель точно приметил то, чем живут тысячи мальчишек и девчонок нашей огромной страны, что его книги нашли отклик в их сердцах.

В книге о писательском труде — «Золотая роза» — Константин Георгиевич Паустовский сказал: «Для того, чтобы писать, нужно знать очень многое. И не только природу, а технику, медицину, астрономию, геологию… Нужно уметь делать своими руками хотя бы самые простые вещи. Чем больше писатель знает, тем резче, сильнее он видит поэзию там, где ее не увидит человек с малыми знаниями… Для того, чтобы писать интересно, нужно самому быть интересным. Нужно создавать свою биографию».

Создавать свою биографию…

Не каждому человеку удается такое.

Чаще всего обстоятельства создают биографию человека.

Приходит день, когда каждый из нас начинает вдруг понимать, что судьбу его не принесут, как игрушку, в кармане. Что он сам должен сделать эту судьбу. И еще — что это будет так трудно, как, пожалуй, ничто в жизни.

Немного позднее человек доходит еще до одной истины: «Жизнь не бывает хорошей или плохой, она просто бывает разной. Она всегда — просто жизнь. И от тебя самого зависит сделать ее интересной».

Юрий Томин именно создавал свою биографию.

Ему только что «стукнуло» двенадцать лет, как началась Великая Отечественная война.

Для Юры она началась эвакуацией под Сталинград. И почти сразу же снова эвакуация. Теперь уже в Горький.

Страшное это слово — эвакуация. Люди покидают родные места, уходят от боев. Целыми днями стоят эшелоны на запасных путях, пропуская к фронту составы с техникой и войсками. Вокзалы и привокзальные площади переполнены. Питательные пункты не справляются с нарастающим потоком людей.

Пищу готовят прямо на кострах. Спят, где придется. А впереди — неизвестность: куда, что?..

В такое время дети взрослеют рано и рано начинают задумываться о дальнейшей жизни.

Юра знал — надо учиться. И в Горьком, где он наконец оказался, поступил сначала в школу, а потом в ремесленное училище.

Только в 1945-м он возвратился в еще больной после блокады, израненный Ленинград.

Снова школа — десятый класс. Аттестат зрелости.

И вопрос — КУДА?

Сто путей лежал о перед ним.

Можно было стать инженером-строителем, тогда это была самая нужная специальность. Или механиком. Или офицером. Или геологом…

В каком-то журнале он прочитал рассказ о моряке дальнего плавания.

У моряка были необъятные клеши, заграничная зажигалка и всегда наготове соленые, хлесткие словечки.

Конечно же — штурманом!

И Юра оказывается в Высшем мореходном училище.

Но через год понимает, что ветер романтики занес его не туда. Клеши, зажигалки, обветренное лицо — шелуха. Да и корабли — это романтика давно освоенных путей. А ему хотелось нового, еще никому не известного.

Быть может, это новое — в физике? В тайных глубинах атомного ядра, в той самой земле, по которой мы ходим и о безднах которой еще ничего не знаем?

В самом деле — ведь человек проник в глубь нашей планеты всего на десяток километров. По сравнению с диаметром земного шара это тончайшая пленочка, вроде стенки мыльного пузыря! А дальше? Быть может, именно там — будущее человечества!

И он перебирается на физический факультет Ленинградского университета.

Решено твердо — геофизика.

Дальние поисковые партии, глухая тайга, горы, холодные реки — вот его будущее. Будет трудно, будут многодневные переходы пешком и на лыжах, будут одинокие ночевки в снегу, упряжные собаки, олени и товарищи — суровые молчаливые люди, которые ценят действие выше слов.

Нужна хорошая тренировка для будущего, закалка. А для этого — спорт.

Еще в мореходке он — один из первых в легкой атлетике. В университете — уже чемпион Ленинграда среди юношей. В добавление к этому — первый разряд по баскетболу и вторые разряды по волейболу и настольному теннису.

Он отдавал спорту почти столько же времени, сколько и учебе.

Наконец окончен физфак.

И пришло то, о чем он мечтал: крайний север Западной Сибири, полевая партия, дальние неизвестные пути. На самолетах, знаменитых «шаврушках» — амфибиях Ш-2 — людей и приборы забрасывали в «белые пятна» — такие места, которые в управлении знали только по аэрофотосъемке. Пришла работа, в которой были крепко связаны в один узел сопки, реки, пот, холод, усталость, ночевки на голой земле и мечты.

Туруханск, Игарка, Курейка, Таз, Средняя Тунгуска, Верхняя Тунгуска, Енисей…

Романтика.

При этом слове воображение городского человека непременно рисует бородача в ковбойке и с гитарой в руках у костра или жилистого геолога в парусиновой робе, лихо дробящего камни своим молотком на длиннющей рукоятке…