Читаем без скачивания Восход Ганимеда - Андрей Ливадный

С такими мыслями он пересек границу поста на въезде в Череху — бывший поселок при воинской части, который теперь разросся до размеров города-спутника, отыскал глазами знакомые ворота военного городка, покрашенные в неизменный зеленый цвет, где служил уже в звании полковника ВДВ его дядя, родной брат отца. Здесь, как ни странно, мало что изменилось с той далекой поры, когда он десятилетним мальчиком ездил вместе с бабушкой к дяде на присягу. Тогда будущему полковнику было всего восемнадцать, а на этих самых воротах еще красовались две ярко-красные пятиконечные звезды. Теперь они исчезли, как и то государство, в котором он родился, но которого не помнил…

Лада понимала: ей нужно сделать выбор. Вернее, ей казалось, что она его уже сделала: мрак вокруг все сгущался, и она серьезно полагала, что теперь уже все равно, каким способом она будет выживать в этом мире.

Колышев больше не темнил перед ней. Казалось, что смерть Барташова сломила его. Вызвав Ладу на разговор, он просто пообещал ей деньги. Деньги на лечение Антона Петровича и полную правду о том, что произошло с ней с того момента, как бампер грузовика ударил ее в грудь.

Два этих стимула, сложенные вместе, заставили ее согласиться… В душе Лады царили все те же сумерки. Полуправда о себе, беспомощный Антон Петрович под надзором аппаратов поддержания жизни, обрывки рвущихся наружу воспоминаний о прошлом, — как далеком, так и недавнем, — все это вместе взятое еще больше усугубляло ее состояние, возводило в сознании Лады некие стены, в очертаниях которых угадывался тупик. Была ли для нее принципиальная разница, каким способом она вырвется из него?

Еще несколько часов назад ей казалось, что — нет. Весь мир был враждебен и недостоин ее сожаления. Как обошлись с ней, с Антоном, так же она и ответит. Цинично и хладнокровно.

Какая разница, кто запутается в тонкой паутине снайперской оптики, если это приведет к желанному результату и она поможет Антону Петровичу выкарабкаться из цепких объятий смерти, как он помог ей вырваться из состояния морального и физического уродства?..

— В чем его вина? — вдруг спросила она вслух. От неожиданности водитель слегка притормозил.

— Ты о ком? — подозрительно взглянув в зеркало заднего вида, спросил он.

— О человеке, которого я должна убрать, — спокойно уточнила Лада.

— Неправильный вопрос, — покачал головой водитель. — Тебе должно быть по фигу, кого валить. — Он снова метнул беглый взгляд в зеркало. — Или я не прав?

Лада не ответила, глядя на приближающиеся щиты с надписями «ДПС».

Машина начала притормаживать, уходя к обочине.

— Фишка он, — внезапно произнес сидящий за рулем «Лендровера». — Просто фамилия из телефонного справочника. Твой, а заодно и наш тест на профессиональную пригодность, усекла?

Скрипнув тормозами, машина остановилась.

— Ну так что, ты… — Водитель обернулся, но Лады уже не было в салоне. Хлопнув дверцей, она пошла прямо к застекленному зданию поста ДПС.

— Слышь, Серж, она что, сдать нас решила? — беспокойно спросил молчавший до сих пор пассажир.

— Не суетись, — одернул его водитель, заметив, как рука напарника потянулась к бардачку, где лежало оружие. — Тебе ведь ясно сказано — пусть действует, как хочет, лишь бы к вечеру был труп. Нам-то что за дело. — Он широко зевнул, откинувшись на спинку сиденья. — Мы с тобой чистые, это она в дерьме.

Сразу за постом Семена остановили.

Подчиняясь властному жесту сотрудника дорожно-постовой службы, рядом с которым стояла женщина в темных солнцезащитных очках, он свернул на расширенную площадку для осмотра большегрузных машин. Опустив стекло, Семен молча подал офицеру свои документы.

— Все в порядке, — несколько секунд спустя, мельком взглянув на закатанные в пластик бумаги, произнес тот. — Вы девушку до города не подкинете?

Откровенно говоря, как любой водитель, которому приходится много ездить, Семен никогда не брал случайных попутчиков, но в этот раз, несмотря на правило, он кивнул. Наверное, сказалась близость родного города — здесь он чувствовал себя дома, да и почему бы нет? Должен же он время от времени совершать необдуманные поступки? Иначе жизнь может стать совершенно скучной и предсказуемой.

— Здравствуйте, — поздоровалась она, положив на заднее сиденье достаточно объемистую дорожную сумку. — Спасибо, что не отказали.

Вопреки ожиданию Семена, она села назад, рядом со своим багажом.

— Будем знакомиться? — спросил он, поворачивая ключ в замке зажигания. — Меня зовут Семен.

— Лада, — сдержанно представилась она, не снимая очков, хотя в салоне «Вектры» за тонировкой стекол царил прохладный полумрак.

— Вам в городе куда? — тронув машину с места, осведомился Семен.

— В госпиталь. Военный, — негромко уточнила она.

— Вот как? Хорошо. Я живу совсем рядом.

Машина резко ускорилась, выходя на полосу движения. В зеркало заднего вида Лада заметила, как ушел с обочины сопровождавший их «Лендровер».

Все казалось простым до безумия. Сквозь материал сумки она явственно ощущала вес лежащего внутри автоматического пистолета с навинченным глушителем.

Тихий, сухой хлопок на ближайшем светофоре, безвольно сползающее тело, щелчок закрывшейся дверцы, и вот она уже в сумеречной прохладе другого салона…

«Что мне до него?» — внутренне содрогнувшись, подумала Лада, глядя на аккуратно подстриженный затылок ничего не подозревающего Семена. Чтобы отогнать противоречивые, мятущиеся мысли, она попыталась вызвать в своем сознании образ умирающего Антона Петровича, дать своей угасающей решимости рассмотреть эту мысленную картинку, но эффект оказался немного иным, чем она втайне надеялась.

Она действительно увидела Антона в своих мыслях, но отчего-то не решилась посмотреть в его глаза.

«Я должна… должна!»

Семен, перестраиваясь из ряда в ряд, кинул беглый взгляд в зеркало заднего вида.

Его пассажирка сидела бледная как смерть.

— С вами все в порядке? — осторожно поинтересовался он. — Быть может, остановить?

— Нет-нет… — запротестовала она. — Сейчас пройдет.

— Были на войне? — интуитивно догадался Семен, немного снижая скорость. Он спросил это, проведя очевидную параллель между «военным госпиталем» и ее внезапной смертельной бледностью.

Этот вопрос застал Ладу врасплох, но она и так выглядела не лучшим образом, так что очередное замешательство не отразилось на ее лице.

— Да… — после короткой паузы ответила она. Кровь ломилась в виски гулкими горячими волнами. Она вдруг отчетливо вспомнила вставшую на дыбы землю, протяжный стон пытавшегося выбраться из-под камней Малышева, наглую ухмылку моджахеда, руку Горенко, который продолжал сжимать в онемевших пальцах гашетку «ДШК»…

Это было началом ее нового самосознания. Вспомнив те мысли, что рождали страшные, растянутые в бесконечность минуты боя, Лада вдруг поняла — она предала саму себя в тоскливой тиши осиротевшей квартиры. Колышев, как змей, вновь мягко обвил ее тенетами лжи, ненавязчиво сбил ее мысли в нужное ему русло…

Дрожащими пальцами она достала сигарету.

— У вас можно курить? — тихо спросила Лада.

— Конечно.

Она приспустила стекло и щелкнула зажигалкой.

«Лендровер» висел на хвосте неумолимый, как судьба.

Она не боялась. Она не могла.

Лада машинально открыла сумку. Зажигалка тихо стукнула о рифленую рукоять автоматического пистолета. Рядом лежали паспорт, водительские права, разрешение на пистолет и небольшая сумма денег. Все это она получила от водителя «Лендровера» на случай проверки. По его словам, все документы были настоящими…

…Свернув на развязке влево, Семен оказался на новой набережной реки Великой. Ее построили недавно. Пологие берега, которые раньше покрывал сосновый лес, теперь плавились знойным маревом, одетые в белоснежный, свеженький бетон. Вместо узкой, с выбоинами и ямами дороги вдоль реки тянулась широкая набережная, в конце которой маячили два моста. В туманной дымке знойных испарений сверкали затерявшиеся среди небоскребов центра позолоченные купола древнего кремля.

Раньше город утопал в зелени, но теперь и сюда добрался смог. Многочисленные выхлопы от тысяч машин конденсировались меж домами, превращая воздух в угарный газ. Загазованность оказалась столь велика, что ему пришлось поднять все стекла и включить фильтрацию воздуха. Высаженные вдоль набережной деревья не могли радикально улучшить ситуацию — от многодневной жары их листва пожелтела и скорчилась, вылезая желтыми пятнами осенней проказы на пыльную зелень подстриженных в форме шаров крон.

Их дом стоял на противоположном берегу реки, недалеко от дамбы. Родители купили его, когда он еще был ребенком, и несколько лет Семену вместе с ними пришлось прожить на стройке, пока отец и мать делали ремонт, связанный с капитальной перепланировкой довольно старого строения. Теперь эта прозорливость родителей, отказавшихся в свое время от стандартных удобств квартиры, помогала им выжить в стремительно меняющемся мире.