Читаем без скачивания Череп Субботы - Георгий Зотов

Человек на тюремной койке кивнул, даже не пытаясь возражать.

– Вот уж не ожидала, Каледин, – шепнула Алиса. – У тебя потрясающий дар деловых переговоров. Я-то думала, ты ему пообещаешь нечто в стиле доктора Лектера… типа рисовать, пластинки, чтение запрещенных книг…

– Какие на хер рисунки? – доступно выразился Каледин. – Ты на его рожу посмотри – что, такой рисовать умеет? Да, нижняя челюсть натурально как у Рембрандта. На допросе дали ему карандаш, бумагу… велели изобразить одного участника секты… получилось в стиле «палка-палка, огуречик, вот и вышел человечек». Насчет Лектера – плиз, забудь Голливуд. У нас в кутузках не содержатся эстетствующие маньяки-одиночки – обычно таковые дохнут на втором году заключения. У этого, видно, здоровье чересчур уникальное.

Заключенный безразлично поскреб ногтями сырую штукатурку – протянув в сторону ладонь, он с недовольством осмотрел подушечки пальцев.

– Я бы умер, – ответил зэк нежным, словно детским голосом. – Но мне пока еще любопытен мир живых… плевать я хотел на пластинки. Ваше появление меня развлечет… власти запретили давать интервью… а я так обожаю паблисити. Тебя не узнать, Каледин, заматерел. Женился? Поздравляю.

– Спасибо, – буркнул Каледин. – Уже успел развестись.

– Чудесно, – не смутился лысый. – Первый развод так же знаменателен, как и первая свадьба. Признаюсь, я желал немножечко поломаться, дабы осложнить тебе жизнь… но это чревато, ибо драться ты умеешь. С одного удара выбить сразу оба передних зуба – для дворянина это высший класс.

На лице Алисы россыпью проступили красные пятна.

– Ты бил арестованных? – тающим шепотом спросила она.

– Нууууу… – смутился Каледин. – Я тогда молодой еще был, мне требовалось карьеру делать. Кроме того – легко сидеть с умным видом и постфактум ужасаться моему свинству. Представь на минуту: ломаем дверь в квартирку, там внутри девочки, на части порезанные, а этот паренек – в кровище и с ножиком, размером с самурайский меч. Пришлось съездить в хлебало от души. Неинтеллигентно? Согласен. Если хочешь, я потом на исповедь схожу.

– Ой, вот не надо, – поморщилась Алиса. – Ты уж ходил – каяться, как мы грешили неделю на Пасху. И чего добился? Святого отца в психушку свезли.

– Неудобно получилось, – кивнул Каледин. – Раньше я думал… ну там надо быть предельно откровенным, от Господа нельзя скрывать даже мелочь… вроде как ты обмануть пытаешься. Сейчас же, напротив, я уверен: про наручники, зеркальные стены и секс в раздевалке хоккейного клуба я зря рассказал. Но разве сердце духовного наставника не должно быть готово к искушениям? Обидно, я ведь только начал… даже не успел поведать, как мы домашний порнофильм снимали, а батюшка под епитрахилью раскашлялся, чихнул, брык – и в обморок. Стало некому меня слушать.

– Давай я послушаю, – предложил заключенный. – У меня скучная жизнь.

– Но весьма богатая фантазия, – усмехнулся Каледин. – Алиса, могу я представить вас друг другу? Это замечательное существо – Михаил Хабельский, учитель гимназии, которому я и обязан своими знаниями про вуду. Он никогда не был на Гаити, но настолько проникся желанием научиться воскрешать мертвых, что организовал вудуистскую секту «Самеди», изучавшую конго. Изучали недолго – что-то у них не заладилось.

И жертвы человеческие приносили для лоа, и кровь настоящую у митана проливали, и ритуалы черной магии крутили, как положено – однако зомби из могил не поднимались. Народу в секте хватало. По слухам, там состояли сыновья дворян очень известных фамилий, вхожих в высшие сферы. Но полный список сектантов, участвовавших в церемониях, найти не удалось – Миша успел съесть последнюю страницу. Так и не сказал нам их имена…

Заключенный насмешливо затряс подбородком.

– Сглупил я, твое высокоблагородие, – голос, казалось, стал еще пронзительнее и нежнее. – Оказалось, вуду – местечковая фишка, опасно переносить ее на чужую почву… Среди березок и лаптей оно и подавно не приживется. Кто умеет превращать мертвецов в зомби? Только мамбо или хунган, родившиеся на Гаити и прошедшие все шесть уровней посвящения. Они владеют набором заклинаний, их слушаются лоа. Задавай вопросы…

Каледин без лишних слов снял шейный платок. Кожа на горле покрылась синими полосами с черными прожилками, словно на шею намотали сразу несколько лент. Хабельский перевел глаза на Алису. Та молча кивнула. Заключенный поднялся с топчана, подошел к Федору. Протянув руку, он дотронулся до синяков, провел кончиками пальцев, трогательно и благоговейно – словно верующий по чудотворной, исцеляющей иконе.

– Лоа… – прошептал Михаил, закрыв глаза. – Настоящие лоа…

– Надо думать, – с раздражением ответил Каледин. – Это было довольно мило. Просыпаюсь, а у меня на шее – змея. Отбросил ее… она исчезла, на червей рассыпалась. Ходить стало тяжело – ноги как чугунные. Приступы удушья… Иногда – боль в сердце. Я хотел бы узнать – что это значит?

Зэк улыбнулся. Это была улыбка ребенка, нашедшего тайный способ взломать запертый буфет с конфетами – радостная и в то же время хитрая.

– Проклятие… – сообщил он. – На тебя наложили проклятие. Мамбо, хунган или, может быть, даже лично бокор. Изготовили твою куклу… все признаки. Человек, который истязает ее, сидит очень далеко… наверное, на Гаити.

Слова про куклу Каледина не сильно поразили, но остальное сбило его с толку. Подняв руку к шее, он машинально помассировал синяки.

– На Гаити?! – переспросил он.

– Ну да, именно, – спокойно подтвердил заключенный. – Как я уже сказал, вуду в российских реалиях не работает. Скорее всего, за всем этим стоит колдун-хунган — он-то сейчас причиняет тебе столь чудные мучения. Для него нет расстояния, как для нас… он может тебя видеть, хотя и нечетко.

– В ванной тоже? – перебила Алиса.

– Где хотите, мадам, – церемонно согласился Михаил. – Хорошему бокору подвластно практически все – было бы желание. Он и это должен уметь.

Алиса вспыхнула стыдливым румянцем, представив бокора в ванной.

– Минуточку, – постучал по койке Каледин. – Помнится, для производства куклы вуду требуются личные вещи жертвы. То, что она трогала руками, предметы, хранящие ее энергию. Волосы, ногти, слюна. Откуда это у него?

Хабельский развел руками – глумясь, как цирковой клоун.

– А разве ты следишь, где падают твои волосы? – усмехнулся он. – Ты отслеживаешь конечный путь стриженых ногтей? Ты жестко чистишь плевательницы? Бокору достаточно любой твоей вещи… пускай это использованный носовой платок. Ты бываешь на работе, дома, обедаешь в кафе… и ВЕЗДЕ могут остаться следы. Для изготовления куклы хватит самой небольшой мелочи. Все зависит, насколько тебе дорога эта вещь. Например, женщину можно убить любимой мягкой игрушкой. Хунган обращает любовь в ненависть, в порчу, в смерть… Сколько любви и нежности было вложено в этот предмет – вся она обернется против тебя, выплеснется черной рвотной массой. Главное – ЧТО получил колдун…