Читаем без скачивания Череп Субботы - Георгий Зотов

Каледин обреченно посмотрел на потолок.

– Ну и разнесет же тебя за неделю, – мечтательно сказал он. – На ярмарке слонов займешь первое место. Однако я этому даже рад – в сложной битве с силами зла мы обретем новое оружие, по эффективности сравнимое с атомной бомбой. Пока я орудую револьвером и мачете, ты примешься падать на зомби и давить их своим весом в лепешку. У Сомерсета Моэма есть такой роман – «Театр». Там изрядно престарелая актриса Джулия держит себя в рамках ради карьеры, боится растолстеть… не ест любимую жареную картошку, пива не пьет. Ну, потом она одевается проституткой, выходит на панель – а ее никто не «снимает» из клиентов, потому как возраст почтенный. И идет Джулия грустно в кабак, заказывает кучу жратвы. Очень на тебя похоже.

Алиса не реагировала, лишь с хрустом перекусила куриную кость. Еще в начале калединского монолога она собралась смертельно обидеться, но ближе к середине передумала. Какая разница – все равно ведь скоро умирать.

– О, меня терзает жажда внятных объяснений, – простонала она, отчаянно двигая челюстями. – Ощущение, что я пришла на съемки фильма класса «Б». Загадочный гений зла похищает останки знаменитостей, попутно формируя с помощью черных колдунов армию зомби. Стоило нам вмешаться в это дело, как мы подверглись проклятию мертвого барона-алкоголика. Смысл? Голова просто лопается. А телек бушует – только что украли прах Майкла Джексона. Даже бешеный приток в мозг калорий не помогает мне узнать: что они собираются с ним делать? Пепел в принципе невоскрешаем. Признаюсь, идея оживить Джексона была бы умнее, чем клонирование Наполеона… В свете старого клипца «Триллер» танцы мертвого Майкла на сцене смотрятся круто. Но… пепел годится только на удобрения, не так ли? Я запуталась.

Не отвечая ей, Каледин поднялся из кресла. Просторная, по-профессорски обстоятельно заставленная книжными шкафами квартира Мельникова еще хранила въевшийся в обшивку мебели запах рома «Барбанкур» и еле уловимый аромат карибских трав. Подойдя к одному из шкафов, Федор осторожно вынул из-за стекла фотографию в серебряной рамке, увитую ленточкой. Семья Мельникова, погибшая в автокатастрофе. Худая жена с излишне длинным носом (по виду – настоящий сухарь), пухленькая девочка-школьница, и… улыбчивая девушка с ямочками на щеках примерно лет двадцати. Не красавица, но все же миленькая. Ее глаза лучились томным счастьем, а за спиной блестела синева моря – с зелеными прожилками.

Каледин перевел взгляд на размытое фото в телефоне. На него смотрели те же глаза – но счастья в них не было. Холодные, жесткие и пустые.

Глаза девушки, которая уже давно была мертва.

– Картина уже нарисовалась, – спокойно сказал он, щелкнув ногтем по стеклу. – Есть один человек в Москве, чье имя мы не знаем – но у него имеется влияние в высших сферах и хватает деньжат. И вот однажды этому незнакомцу в голову пришел хитроумный план: зачем-то завладеть костями популярных людей. Скорее всего, они ему необходимы для проведения особых магических ритуалов в загробном мире. Незнакомец нанял лучших вуду-мастеров на Гаити и использует их умения для претворения своего плана в жизнь. Очевидно, он знал профессора лично, неоднократно контактировал с ним, был в курсе его страшного горя. В мельниковской клинике лечилось полным-полно политиков и богемы.

Этот человек смог оживить мертвую дочь Мельникова… продемонстрировав тем самым свое могущество. Впоследствии в зомби был превращен и сам профессор… принудительно или добровольно, я не знаю… экспертиза показала, что он умер давно… и даже в момент звонка отцу Иакинфу в Святогорский монастырь тоже являлся трупом. Скорее всего, во время нашего визита в квартиру его «отключили». Теперь же погибшая дочь Мельникова управляется своим хозяином дистанционно, совершая по всему свету нападения на могилы звезд. Это только в фильмах зомби – безмозглые, ревущие твари с плохим запахом. Реальное вуду свидетельствует о другом. Если мозг покойника не разрушен, то хунгану нетрудно воскресить тело через 7 дней после смерти.

Оживленный им труп поведет себя как вполне нормальный человек – будет общаться, ходить, бегать и даже вести философские беседы. У него останутся отдельные привычки от прошлой жизни. Мертвецу не потребуется сон, а пропитание зомби отыщет себе сам. Он словно киборг, беспрекословно выполняющий любые приказы своего хозяина… Помимо того, что сила и рефлексы зомби увеличиваются в несколько раз, живые трупы чрезмерно агрессивны. Девушка убивает без мыслей и угрызений совести… как боевая машина, люди для нее – обычное мясо. Эх, как я мечтаю узнать, кто управляет ею… Ведь это может быть сам…

Каледин не договорил. В подреберье вспышкой взорвалась боль – будто от лезвия ножа. Глаза полыхнули красными искрами, он согнулся пополам, схватившись за живот. Визг полоснул уши – в кресле задергалась Алиса.

Кто-то там, очень далеко, колол их куклы иглой…

Нити боли пронзили тело – обжигая раскаленным железом, заставляя извиваться и трястись, забыв о приличиях. Алиса сползла с кресла – она распростерлась на полу, из дрожащих губ рвался крик. Баронесса задыхалась: с бледного лица невидимый палач будто живьем сдирал кожу, рот заполнили сухость и пыль. Она чувствовала под языком острый перец, еще какие-то пряности и кровь… тошнотворный вкус протухшей крови. На стене возникли ожоги, вытравленные черным огнем – в круге из костей проявился хохочущий череп в цилиндре. Каледин о щ у т и л – игла в шоколадных пальцах мягко вошла в центр зрачка матерчатой куклы. Кончик из серебра упруго повернулся – Федор замотал головой, до крови прокусив себе губу. На лбу выступила испарина: ему казалось, что рвется мозг.

Боль прекратилась так же неожиданно, как и началась.

Алиса сплюнула на пол розовую слюну, подползая к остывшей пицце.

– Не дай бог так оголодать, – покачал головой Каледин.

С фотографии ему в лицо безучастно смотрела мертвая девушка. Безжалостная убийца, собирающая артефакты для невидимого хозяина.

– У нас мало времени, – прохрипел Федор. – Совсем мало времени.

…Череп на стене радостно подмигнул, расплываясь в черную кляксу.

…«Стоило Лысому на броневике склеить ласты, как братва оказалась в реальном напряге. Конкретные пацаны из РСДРП (б) хотели продолжить борьбу, но сдались: при утрате харизматичного пахана это бессмысленно. Я топтал зону, обладал опытом гоп-стопа на банки и посему был в авторитете среди соратников. Ссыльная братва горой встала за меня, и на съезде в Новосибирске мы решили покончить с политикой. Зачем пытаться сделать всех фраеров мира счастливыми, если они тупо не въезжают в эту ботву?