Читаем без скачивания В чужой стране - Абрам Вольф

— Да, наступление идет безостановочно, — раздумчиво проговорил Шукшин. — По всему видно, что враг надломлен, что у него уже нет сил изменить положение на фронте.

— Безусловно! — горячо сказал Маринов. — Безусловно! Но сопротивляется он бешено. Много крови еще прольется… А второго фронта так и нет!

— Черчилль — он Черчилль и есть. «Друг» известный! — вставил Новоженов. — Империалистам нашей крови не жалко…

— Что верно, то верно! — отозвался Маринов. — Хотят на чужой шее в рай въехать… Вы деритесь, истекайте кровью, а мы придем на готовое и вам и немцам свою волю продиктуем… Сволочи!

— Как бы они с этими расчетами на мель не сели, — зло усмехнулся Шукшин. — Они нашей сущности не понимают. Разве Красная Армия слабее стала за два года войны? В десять раз сильнее! — Шукшин придвинулся поближе к коптилке, посмотрел на часы. — Четвертый час… Где же Трефилов с Чаловым? — Помолчав, он обратился к Маринову: — Завтра пойдем с тобой, Григорий Федорович, по взводам. Надо поговорить с людьми, разъяснить обстановку. Партийно — политическая работа в этих условиях особенно необходима. Много всяких вопросов… Я решил назначить Трефилова комиссаром отряда. Парень он политически подготовленный, в Особом отделе работал, и народ его любит.

— Правильно! — согласился Маринов. — За Трефиловым ребята пойдут в огонь и в воду.

— Ты ему, конечно, поможешь, Григорий Федорович. Будешь при нем вроде начальника пропаганды… — попробовал пошутить Шукшин. — Но где же все-таки Виталий?

В полдень Шукшин, не выдержав, послал Новоженова в Нерутру к Жефу. Новоженов вернулся к вечеру, но Жефа он не нашел.

— Один крестьянин сказал мне, что на рассвете около леса была стрельба. Говорит, немцы увезли на машине убитого. Я видел на дороге следы крови.

Это сообщение еще больше встревожило Шукшина. Встретить Трефилова и Чалова должен был Жеф, а его нет в Нерутре… Что же случилось? И как теперь Трефилов и Чалов найдут их землянку, если они не встретились с Жефом? Ведь оба ни разу не были в этом лесу!

На рассвете Новоженов с двумя разведчиками отправился в сторону Мазайка. Но они не прошли и полкилометра, как увидели на лесной тропе Трефилова, Чалова и Жефа. Трефилов шел, держась за Чалова, сильно хромая. Пальто его было порвано, на лбу запеклась кровь.

Новоженов, ни о чем не спрашивая, вернулся с друзьями в командирскую землянку.

— Пришли?! — обрадованно воскликнул Шукшин, увидев в дверях Трефилова. — Ого, как разукрасился!

— Разукрасишься… — поморщился Трефилов, усаживаясь на пол. — Патруль на патруле…

Оказывается, на полпути к Нерутре их остановили мотоциклисты, потребовали паспорта. Немцев было двое — солдат и унтер-офицер. Партизаны, делая вид, что достают паспорта, выхватили пистолеты и открыли огонь. Но едва они успели завладеть оружием и полевой сумкой унтер-офицера, послышался гул автомобиля: мчался наряд полевой жандармерии. Трефилов и Чалов кинулись к лесу. Вдогонку им раздались частые выстрелы.

В темноте они потеряли друг друга. Трефилов, пробродил в лесу до рассвета, решил идти к Нерутре, надеясь встретиться там с Чаловым. Но только он приблизился к деревне — из засады выскочили гитлеровцы. Трефилов выстрелил в упор в жандарма, кинувшегося на него, сбил с ног второго и бросился к лесу. Засвистели пули. Однако Трефилов быстро скрылся, благо стоял плотный туман и до леса было недалеко.

Жеф находился в деревне и слышал выстрелы. Как только совсем рассвело и на дорогах началось движение, он отправился в лес искать русских друзей. В полдень он набрел на Трефилова, а потом, уже вдвоем, они разыскали Чалова.

Пока Трефилов и Чалов рассказывали, Новоженов вскипятил чаю, напластал гору холодной телятины, положил на стол буханку хлеба.

— Давай, бродяги, наворачивай!..

«Бродяги» с жадностью набросились на еду. Телятина показалась необыкновенно вкусной.

Трефилов устроился на нарах, закурил, достал из кармана документы, взятые у унтер-офицера, и стал внимательно их рассматривать. Протягивая Жефу удостоверение личности, сказал:

— Смотри, можно сделать неплохой документ. Надо только заменить фотографию. Печать подделать нетрудно.

— О, у нас есть мастера! — Жеф хитровато подмигнул. — Любой документ сделают!

— А паспорта для наших людей вы можете организовать?

— Паспорта? — Жеф подумал. — В Мазайке есть один наш парень, работает в полиции. Я поговорю!

— От бельгийских паспортов нам мало пользы, Трефилов, — проговорил Маринов, рассматривая удостоверение. — Тебе, конечно, можно иметь паспорт, ты хорошо владеешь языком.

— Я-то могу обойтись и без паспорта. А ребятам, особенно связным, паспорта нужны. Кто получше знает фламандский язык, сойдет за бельгийского шахтера. А остальных сделаем поляками. Среди шахтеров немало поляков…

— Хорошая мысль, Виталий! — поддержал Шукшин. — Хотя бы десяток паспортов раздобыть!

— Надо раздобыть обязательно. Здесь, в лесу, можно только отсиживаться. Мы должны быть в городах, селах, быть всюду… Сейчас уже трудно пробираться по дорогам, а что будет, когда развернемся по-настоящему? Нет, надо искать выход! — Трефилов снова закурил. Темные глаза его возбужденно поблескивали.

— Паспорта — не единственная возможность. Мы можем работать под немцев. Чем больше дерзости — тем вернее удача! В мундире гестаповца я проберусь хоть к самому Гиммлеру… Ничего не попишешь, — Трефилов усмехнулся, — придется играть эту роль…

— Действуй, комиссар! — решительно проговорил Шукшин. Идея Трефилова ему понравилась. Он был уверен, что Виталий отлично справится с этой ролью. — Вот только задача — раздобыть мундиры.

— Получим у немцев. Пишите доверенность! — шутливо бросил Чалов.

— Печати нет, Михаил, вот беда! — Шукшин развел руками.

Шукшин и Маринов пробыли во взводах Марченко и Базунова два дня. Вернувшись, они застали в своей землянке Триса. Он сидел на нарах рядом с Трефиловым и чистил пистолет.

— Ну что? Что с Жульяном? — торопливо проговорил Шукшин.

Трис, не поднимая головы, продолжал протирать пистолет. Шукшин снял с головы шляпу. Опустившись на нары, спросил упавшим голосом:

— Когда?

— Вчера. Тех четырех тоже убили. Их пытали каленым железом… Мы думали освободить Жульяна, когда его поведут в тюрьму. Но они убили его в гестапо… Фотографию повесили у входа в костел. Жульяна нельзя узнать, так они изувечили…

Трис умолк. Партизаны сидели неподвижно, подавленные горем. После долгого молчания Трефилов проговорил:

— Надо найти и уничтожить предателя, выдавшего Жульяна. «Черные» должны знать, что каждого, кто выдаст партизана, ждет смерть. Судить партизанским судом и карать! Беспощадно! — Трефилов говорил негромко, но в голосе его звенела сталь. — Трис, у вас в полиции есть свои люди. Через них можно нащупать.

— Мы одного подозреваем. У него богатая усадьба около Мазайка… Наши люди видели, как этот гад вечером выходил из гестапо, а ночью Жульяна взяли. Мы подозреваем, что он и других наших товарищей предал.

— Вынести приговор и расстрелять! — Трефилов гневно сверкнул глазами. — Другим неповадно будет!

— Но сначала надо проверить, — спокойно сказал Маринов. — Обязательно проверить. Можно сыграть на руку врагу, ты понимаешь?

— Проверить… Это не так-то просто! — Трефилов, раздумывая, постучал кулаком по колену. — А это точно, Трис, что этот тип в тот вечер приходил в гестапо?

— Да, приходил. Но что он там говорил, мы не знаем.

— Ладно, проверим. Я им займусь!

В землянку вошли Жеф и Новоженов. Едва переступив порог, Жеф встревоженно заговорил:

— Констан, мы подслушали разговор… Бургомистру позвонили из Мазайка, велели подготовить помещение для команды. Двадцать солдат и офицер, лейтенант… Они хотят установить здесь какой-то пост!

— Пост в Нерутре? — переспросил Шукшин. — Это плохо!

— Двадцать солдат и офицер… — проговорил, что-то соображая, Трефилов. — Когда приедут?

— Утром выедут из Мазайка, — ответил Жеф.

— Тем лучше! — Трефилов поднялся, повернулся к Шукшину. — Надо их перехватить на дороге, Константин Дмитриевич, — на полпути от Мазайка есть отличное место для засады.

— Что скажешь? — Шукшин взглянул на Жефа.

Жеф не ожидал такого оборота дела. Он пришел к русским, чтобы предупредить их об опасности, сказать, чтобы они не подходили близко к селу, а тут…

— А что я могу сказать? Надо их стукнуть, Констан!

Обсудив операцию, решили на рассвете выдвинуть взвод Новоженова и одно отделение из взвода Марченко в лес между Нерутрой и Мазайком. Жеф сказал, что он придет с пятью партизанами. Командовать группой поручили Трефилову.

Через полчаса связной командира отряда Михаил Резенков уже шел лесной тропой за канал к Марченко.