Читаем без скачивания Ирландские предания - Джеймс Стивенс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На ней была красная атласная накидка, а поверх нее — плащ из зеленого шелка с длинной вьющейся и блистающей золотой оторочкой, а на тонких и стройных стопах ее были легкие сандалии из светлой бронзы. Волосы у нее были длинные, мягкие, золотистые и пышные, словно летящая пена моря. Глаза ее были широкими и ясными, как вода, и серые, как грудь голубки. Зубы белые как снег и на удивление ровные. Губы тонкие и дивно изогнутые, красивые, алые, словно зимние ягоды, и соблазнительные, как плоды лета. Провожавшие ее люди с горечью говорили, что, когда покинет она их мир, не останется в нем больше красоты.
Села она в коракл[91], пустили его по заколдованным водам, и поплыла он вперед, мир за миром, пока не показалась земля и лодка ее не закачалась во время отлива близ скалы, у подножия Бен-Эдара.
И пока все о ней.
Глава II
Конн Ста Битв, Ард Ри из Ирландии, был в наихудшем настроении, какое только можно себе представить, потому что скончалась супруга его. Он был Ард Ри девять лет, и во время его правления урожай собирали трижды в году и всего было много и в избытке. Мало найдется правителей, которые могли бы похвастать более великими достижениями, чем он, однако ждала его большая беда.
Был он женат на Этне, дочери Брисланда Бинна, короля Норвегии, и вместе со всеми подданными своими любил он свою жену больше всего любимого на свете. Однако срок мужчине и женщине, королю или королеве, определен звездами, и никому не избегнуть Судьбы; и потому, когда пришло ее время, Этне умерла.
В Ирландии тогда было три огромных погоста: Бру на Бойн[92]в Ольстере, над которым богом и царем был Энгус От[93]; курган сидов в Круахан-Ай, где Этал Анбуал правит подземным миром Коннахта, и Тайлтин[94] в Ройал-Мит. Именно в этом последнем, священном месте под своей властью Конн упокоил свою жену.
Похоронные торжества длились в течение девяти дней. Поэты и арфисты пели по ней свои песни, и над ее останками из камней сложили курган шириной в десять акров. Потом плачи прекратились, ритуальные игры подошли к концу; князья пяти провинций вернулись верхом или на колесницах в края свои; толпа плакальщиц разошлась, и подле огромного кургана остались лишь солнце, дремлющее над ним днем, грузные тучи, нависающие над ним ночью, и одинокий, предающийся воспоминаниям король.
Ибо почившая королева была так прекрасна, что Конн не мог ее позабыть; и так была она добра во всякий миг, что каждый миг не мог он не тосковать по ней; и более всего погружался он в воспоминания в палате Совета и в зале суда. Ибо была она также мудра, и без ее наставлений все трудные дела казались еще более трудными, и омрачали они каждый день его, отправляясь с ним до подушки ночью.
Беда правителя становится бедой его подданных, ибо как жить, если судилище не происходит, а озвученные решения ошибочны? Посему от горя короля вся Ирландия пребывала в горе, и всякий желал, чтобы он снова женился.
Такая мысль, однако, в голову ему не приходила, поскольку не мог он представить, как другая женщина может занять место, оставленное его королевой. Все более и более падал он духом и все менее был способен справляться с государственными делами, и однажды поручил он своему сыну Арту принять на себя управление во время своего отсутствия, а сам отправился в Бен-Эдар.
Ибо великое желание пришло к нему пройти вдоль моря, послушать рокот и грохот длинных серых волн; посмотреть на бесплодную, одинокую пустыню вод и позабыть, глядя на все это, что мог позабыть, а если не сможет, то вспомнить все, что помнить должно.
Так смотрел он и размышлял, и вот заметил он приближавшуюся к берегу лодку. Из челна вышла молодица и пошла к нему среди черных валунов и желтых пятен песка.
Глава III
Будучи королем, он имел право задавать вопросы. Поэтому Конн вопрошал ее обо всем, что мог измыслить, ибо не каждый день появляется из моря дама в плаще из зеленого шелка с золотой оторочкой, через проемы которого виднеется красный атласный халат. Она ответила на его вопросы, но всей правды ему не сказала; ибо, конечно, позволить себе этого не могла.
Ведала она, кто он таков, ибо сохранила некие силы, свойственные мирам, ей оставленным, глядя же на ее мягкие желтые волосы и тонкие алые губы, Конн полагал, как и все мужчины, что раз кто-то, красив, значит, и добр, и потому не стал об этом вопрошать, ведь рядом с хорошенькой женщиной все забывается, а очаровать можно и мага.
Она сказала Конну, что слава о его сыне Арте достигла даже Многоцветной Земли и что она в этого юношу влюблена. И это не казалось безрассудным тому, кто сам много путешествовал по Дивноземью и знал, что много людей того мира покидают свой край из-за любви к смертным.
— Как зовут тебя, моя славная леди? — спросил король.
— Меня зовут Дельвкаем[95], я дочь Моргана, — ответила она.
— Наслышан я о Моргане, — сказал король. — Он могучий волшебник.
Во время того разговора разглядывал ее Конн со свободой, присущей лишь королю. В какой момент позабыл он о своей покойной супруге, то неведомо, но несомненно, что в момент этот его ум уже не был отягощен дорогим для него, прекрасным воспоминанием. Когда снова заговорил он, в голосе его звучала печаль.
— Ты любишь моего сына!
— Кто же сможет избегнуть любви к нему? — пробормотала она.
— Когда женщина говорит мужчине о любви, которую испытывает к другому мужчине, нелюба она. И когда говорит она с мужчиной, — продолжил он, — у которого нет жены, о своей любви к другому, нелюба она.
— Не хотелось бы мне быть тебе нелюбой, — пробормотала Бекума.
— Тем не менее, — молвил он царственно, — не встану я между женщиной и ее выбором.
— Не ведала,
