Читаем без скачивания Рыцаря заказывали? - Людмила Сурская

Настя недовольно фыркнула и отвернулась, мордатый казалось пропустил привычную колкость тёщи мимо ушей.

— Как же ты прошла красавица, через красные посты? — ухмыльнулся казак. — Враг рода человеческого тебе помогал, аль Ангел под крыло спрятал?

— Так же как и через ваш. Кому я нужна… Проверили документы и пропустили.

— И ты их, краснопузых, никого не видела?

— А зачем они мне. Их в городе завались. В крепости полк стоит. Была охота по дорогам на них смотреть.

— Что ты с неё хочешь? — ухмыльнулась жена.

— Вот думаю, может сводить её к забору, где солдатики лежат, авось узнает кого…

— Ну узнает и что, — прыснула Настька.

Он почесал в затылке и правда чего дальше-то… Ему страшно хотелось остаться с этим цыплёнком наедине и он искал причину и придумывал разговор.

— Пустое городишь… Отчепись, окаянный от девчонки, — стукнула кулаком по столу Лукерья. — Анафема, а не человек.

Но он опрокинув в себя ещё стаканчик, закусив огурцом и слизнув с коротких пальцев текущий по ним рассол, родил ещё один вопрос:

— Говорят: отрядом красных командует голубоглазый дьявол? Не видела?

Юлия посмотрела на Лукерью. Та, громыхнув кулачищем ещё разок, поднялась.

— Голова с ушами, он что на дороге стоит, документы проверяет, чтоб она его видела.

Тот хихикнул, а Лукерья, зная повадки зятя, потянула Юлию за собой.

— Ляжешь со мной. Не совсем удобно, но зато надёжно.

Обошлось. Казак топтал половицы под дверью, но к Лукерье не сунулся. Сна доброго всё равно не было. Вместе с ней не спала и хозяйка. Вымучившись поднялись. Поблагодарив за заботу и помощь собрались в дорогу, выезжали они по самой рани. До заставы их навялился провожать зять. Мол, чтоб без проблем. Юлия переглянувшись с возницей сжалась в комок. "Ясно, неспроста!"

Если для Юлии операция выявилась игрой. То Костя всё это время не находил себе места. Спать он не мог, сидеть тоже. Ходил, курил и ругал себя последними словами за легкомыслие. Оставалось одна надежда на маленькое утешение: дочери Бармина не может угрожать опасность. Но сделав в голове немыслимый разворот мысли вдруг становились паническими: "А вдруг там будет кто-то знающий, что она замужем за красным командиром? Это конец. Я, пойдя на поводу этой легкомысленной девчонки, сам обрёк её на беду. Где была моя голова. Мне нет прощения. Ей положено торчать в лазарете вот пусть и торчит и не ей решать что ей хочется и чего нет, а мне, мне. Только я теперь всегда против. И ни какими бабскими штучками меня не уговорить". И он припускался вновь курить и ходить, ругая себя на чём свет стоит что подвёл её, как пить дать, под крупную неприятность. Он боялся произносить: расстрел, смерть… Такое самобичевание и самоистязание продолжалось до возвращения Юлии. Он так резко вырвал её из брички, что она не успела даже охнуть. Сердца оглушительно колотились, когда лица оказались рядом. Пальцы сошлись в один кулак. Обычно он редко публично проявлял чувства, а тут отбросив смущение, на глазах у всех обняв целовал жену. Целовал как хотел и так долго что у неё закружилась голова. Бойцы, кто постарше отвернулись, кто помоложе стояли с открытыми ртами посмеиваясь. Всем понятно: у командира камни стопудовые с плеч свалились. То напряжение, в котором он прожил эти дни, разрядилось. Плохо верилось, что беда минула и они опять рядом. Радостно было осознавать, что всё кончилось удачей… Она жива и это само по себе уже чудо!

Осознав, что порядочный отрезок времени остаётся на людских гляделках мужского кольца в его объятиях, она сконфузилась и отступила. Юлия горела. Жаль что прильнули друг к другу только на долю секунды при встрече. Какой-то миг. Нет, он совсем не каменный, как иногда кажется. Привезённые ей сведения помогли спланировать операцию. Она, конечно, промолчала и просила помалкивать возницу, что на обратной дороге за ней увязался казак, зять Лукерьи отчего всё пошло кувырком. Он вывел их за секреты и выхватив Юлию из возка поволок в лес. Вознице, отнёсшемуся серьёзно к просьбе Костика присматривать за ней, пришлось схватиться с ним в рукопашную. Силы были не равные. Оружия на руках не было, так положено по легенде, а про существовании ножа она забыла. И когда опомнившись вложила вознице его в руку и схватив корягу что было сил трахнула по лохматой голове раз, другой, третий… Вот тебе! Вот!… Ужас! В общем, обошлось и ладно. Костику лучше не знать. Он проторчал в штабе вечность. Она видела как ушли разведчики. Потом, обмотав ноги лошадей мешковиной, ждущий приказа наступать отряд. Наступать и жестоко биться. Идут один к одному бойцы отряда. Ведёт их голубоглазый командир. Ей осталось самое трудное — ждать. Ночью взяли секреты, сняли часовых, уничтожили пулемётные гнёзда, рассеяли и принудили сдаться банду, сонные враги метались по улицам, становясь лёгкой добычей, а ещё захватили организаторов мятежа. Ракеты с шипением взвивались в небо и рассыпались там синими искрами. Гремели револьверные выстрелы и строчили пулемёты. Казалось, что голубоглазый дьявол наступал со всех сторон. Какая-то часть безусловно ушла, но тот мизер погоды не сделает в крае и скорее всего будут пробиваться за кордон или залягут на чьей-то заимке. Шуму-то было, шуму… станица гудела: кричали, рассказывали, целовались… красноармейцы и те кто ждал их. Прятались за заборами другие — которые помогали банде. Бабы вопили причитая над труппами и там и там. Картина насколько радостная, настолько и ужасающая. Рыли две ямы. Одну за околицей в овраге — для бандитов, другую в центре станицы — для геройски погибших в борьбе. Юлия смотрела на женщин утирающих уголками платочков глаза и в бессилии сжимала кулаки. "Кому нужна эта бойня. Бьют, бьют друг друга, зачем? Неужели не понимают, что дороже жизни нет ничего. Хватаются за ту мельницу, клочок земли, лошадей рискуя жизнью…" Вспомнились слова Костика:- "Пойми Люлю, суровая борьба выпала на нашу жизнь. Надеюсь, что в этой борьбе мы построим новую жизнь и другим поколениям не достанется столько горя. Люди будут жить счастливо и долго".

Весь день она его видела только издалека. У него был вагон разных неотложных дел. Первое, — разобраться с живыми бандитами. А это отправить пленных и вытрясти из них сведения. Похоронить мёртвых красноармейцев и навестить раненных. Помочь в станице восстановить власть и наладить жизнь. А вот ночь плотная, почти беззвёздная, тёплая, накрывшая точно одеялом станицу, была только их… В дом родных, чтоб не подставить никого, не пошла. Так будет правильно. Ни Костику о них, ни им о её муже знать не стоит. Она, разместившись в ладном домике с палисадничком у одинокой женщины, ждала. Да ждала у открытого окна, прячась за горшком с пушистой геранью. Узнала по топоту коня, по говору с адъютантом. Сорвалась с места… У двери встала. Нет, нельзя бросаться при чужих на грудь, не солидно. Надо подождать. Пока топталась на месте раскрылась дверь, на пороге Костя и она потеряв голову метнулась ему на шею…