Читаем без скачивания Атолл «Морская звезда» - Александр Насибов

— Сиди, парень! — Болл схватил его за плечо, заставил опуститься на стул.

— Может, и впрямь у человека спешное дело? — вступает в разговор Медик. Он ведет роль этакого сердобольного человека, врага насилия. — Пусть скажет, куда торопится, мы и решим, отпустить его или нет!

Медик обнимает Мартина, шепчет ему на ухо:

— Передал газету профессору? Как он отреагировал? И его русская гостья?

Глаза Мартина с тоской обращены к часам над стойкой бармена. Уже потеряно верных пятьдесят минут.

— Друзья! — Он вновь делает попытку обрести свободу. — Друзья, поймите же, я просто обязан…

— Сиди! — рука Болла придавливает его к стулу. — Говори, куда торопишься?

Мартин глядит на часы. Минутная стрелка дрогнула и перескочила на очередное деление. Скоро четыре часа. А в пять, он знает, закрываются учреждения и конторы. Значит, закончится работа и в советском посольстве, люди разойдутся по квартирам… Как же он посмотрит в глаза Лаврову?

Часы на стене начинают бить. Четыре гулких удара, и каждый — будто удар молотком по голове Мартина. Он сидит сцепив зубы, багровый от напряжения.

— Ну что с тобой, приятель? — участливо спрашивает Медик.

Мартин смотрит в его добрые, участливые глаза и… начинает рассказывать.

Болл быстро глядит на партнера. Тот отвечает не менее выразительным взглядом. Оба думают об одном и том же: дружок профессора Лаврова должен окончательно раскрыться!

Они начинают хохотать. Болл достает платок и вытирает глаза — у него даже слезы проступили, так насмешил его Мартин. Ну какой нормальный человек поверит подобной брехне?

Бывший пилот затравленно озирается. Как ему убедить этих весельчаков? Он видит только одну возможность — показать записку Лаврова. Рука сама тянется к внутреннему карману пиджака.

Болл берет записку, вглядывается в торопливые строчки. Но ни он, ни Медик не могут разобрать ни слова!

— Это же по-русски! — кричит Мартин.

Вытянув шею, Медик взглядом отыскивает третьего партнера — Лотара Лашке. А тот уже спешит навстречу — оставил свой столик, когда услышал возглас Мартина. Медик трогает за рукав Джозефа Болла:

— Отвлеки парня!

В ту же секунду Болл набрасывается на Мартина, крича, чтобы тот перестал темнить и загадывать ребусы. Став за его спиной, Лотар Лашке быстро прочитывает записку. Несколько секунд раздумья — на большее нет времени — и решение принято. Записка снова у Медика.

— Езжайте в русское посольство, — шепчет ему Лашке.

— Все трое?

— Да!

— А вы?

— Я буду там. Я — “русский дипломат”, поняли?

Медик озадаченно глядит вслед Лашке — тот уже пробирается к выходу.

В те минуты, когда профессор Лавров знакомился с интервью Сергея Чугунова, аналогичная газета легла на стол руководителя специальной службы, в ведении которой находилось подразделение инспектора Данлопа. Его вызвали и спросили, как документирована катастрофа с “ягуаром” Брызгалова.

— Заключение дорожной полиции гласит: всему виной искра статического электричества, взорвавшая бензин в баке автомобиля. Машина вздыбилась, потому что в момент взрыва потеряла управление и налетела на массивное каменное ограждение проезжей части улицы. Все оформлено надлежащим образом и подписано авторитетными специалистами.

— Теперь об интервью. Меня интересует то место, где идет речь о женщине. Ее реплики автор интервью считает странными. Я цитирую: “Будто Брызгалова не очень хорошо понимала, о чем говорит”. Что он имел в виду?

— Не могу взять в толк, шеф. Все было сделано чисто… Мне тут же позвонил Шервуд и выразил удовлетворение хорошей работой… Уж не темнит ли Чугунов?

— Я знаю этого человека. Что-то он держит за пазухой, Данлоп, какой-то камень… Ну-ка, пусть прокрутят магнитную запись этой беседы. Слушать будем не мы одни — только что из России прибыл наш человек: в разное время провел в этой стране почти два десятка лет, хорошо знает язык…

Прослушав магнитную запись телефонного разговора Чугунова с Брызгаловой, шеф сказал, что все вроде бы в порядке. При этом он посмотрел на сотрудника, вернувшегося из России.

— И у меня нет замечаний, — сказал тот. — Разве только вот это — житель Советского Союза вряд ли назовет свое посольство русским…

— Имеете в виду то место, где Анна Брызгалова говорит, что не приедет в “русское посольство”?

— Привычнее прозвучало бы “советское посольство”.

— Замечание не кажется мне существенным. Можно привести сотни примеров, когда русские в слово “Россия” вкладывают понятие обо всем Советском Союзе… Вспомните хотя бы широко известную реплику одного из политических комиссаров Красной Армии в критический момент обороны Москвы: “Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва”. И все же интервью тревожит меня… Женщина все еще в доме Лаврова? Увезите ее оттуда. Увезите немедленно.

Данлоп покинул кабинет шефа в начале пятого часа вечера. Около тридцати минут затратил на подбор нового помещения для Анны Брызгаловой.

Выбор пал на одну из загородных резиденций секретной службы — здание было достаточно изолированно и комфортабельно, чтобы можно было поселить в нем пленницу. Сложнеее оказалось с организацией питания и круглосуточного медицинского обслуживания пациентки. Кроме всего прочего в доме постоянно должна была находиться охрана. Но Данлоп справился и с этими задачами.

Без четверти пять он сел в служебный автомобиль и назвал шоферу адрес.

Автомобиль притормозил возле дома Лаврова, когда время перевалило за пять вечера. Дверь отворила Гибсон. Данлоп осведомился, дома ли профессор, и показал свой полицейский жетон.

Гибсон позвала Лаврова. Не поздоровавшись, Данлоп спросил о состоянии больной.

— Не знаю, что ответить, — Лавров посмотрел на Гибсон, как бы ища у нее поддержки. — Ведь курс лечения только начат…

— Вот глядите! — Гибсон взяла со стола пачку бумажек. — Это анализы. Первые анализы пациентки профессора. Они получены только сегодня.

— Давайте! — Данлоп сунул анализы себе в карман. — Их будет смотреть другой врач. Я забираю больную.

— Но это невозможно! Она серьезно больна. Будет новое потрясение. Понимаете, чем это может кончиться?

— Все понимаю. Однако таково решение.

— Чье решение, позвольте узнать?

— Помогите больной одеться, — Данлоп взглянул на Гибсон. — Действуйте осторожно, не напугайте пациентку. Скажите, что ее везут на консультацию…

Гибсон сделала шаг к лестнице, ведущей в спальню.

— Погодите, Джоан! — крикнул Лавров. Он всем корпусом повернулся к Данлопу: — Только что была проведена сложная процедура. После нее больную нельзя тревожить. Придется вам подождать.