Читаем без скачивания Механический Орфей - Рэй Олдридж

— Она дала мне возможность обыскать ее. Мне показалось, что места сочленений под ребрами слегка уязвимы.

Экран замигал и выдал изображение брони, разделенной на отдельные компоненты. На каждом были напечатаны инженерные расчеты прочности. Тонким пальцем Сомнир постучал по реберной пластинке.

— Нет. Их можно вскрыть ломиком, но ничего подобного в нише нет. И потом, я сомневаюсь, что она будет сидеть и ждать, пока ты отыщешь подходящие инструменты.

— Да уж, — мрачно согласился Руиз.

— М-м-м, — задумчиво протянул библиотекарь. — Давай попробуем другой подход.

Он нажал на клавишу, и изображение брони сменилось портретом старика с жестким, смуглым лицом, изрезанным вертикальными морщинами.

— Генерал Савин, — пояснил хозяин. — Один из миллионов людей, чьи личности зафиксированы в файлах антрорепликанта библиотеки. Военный гений. Почти три тысячи лет назад он провел поразительную операцию по подавлению восстания на Жюно. Бунтовщики как раз использовали броню «Аксолотль». Посмотрим, что он посоветует.

Экран замерцал, изображение старика пришло в движение. Глубоко запавшие глаза уставились на Руиза.

— В чем дело? Чего вы хотите?

— «Аксолотль», модель четыре. Как справиться с женщиной, облаченной в подобную броню, учитывая, что действовать мне придется голыми руками? — коротко спросил бывший агент.

— Исключено, — старик внимательно всматривался в глаза Руиза, будто пытался найти в них что-то.

— Подожди, — прервал Сомнир гостя. — Я не говорил, что она отыскала на трупе вибронож? Он у нее в правом сапоге. Ты сможешь завладеть им, если нападешь неожиданно?

— Возможно. Но она внимательная, сильная и очень быстрая.

Генерал Савин хмыкнул.

— Учитывая вибронож, шанс есть. Застежки шлема у этой модели не оптимальны. Их защита ослаблена дурацким барельефом на лицевой маске.

Портрет старого воина сменился изображением солдата в броне «Аксолотль». Его ноги и руки были раскрашены яркими, примитивными красками, а на груди виднелся желто-голубой флаг. Стрелка курсора обрисовала боковые застежки шлема.

Голос генерала продолжал:

— Резкий удар вот сюда, под точно выверенным углом в сто десять градусов к шее, с небольшим уклоном назад, может, как свидетельствует опыт, ослабить застежку настолько, что в образовавшуюся брешь проникнет лезвие ножа.

Красная стрелка обозначила направление удара: Фигура на экране повернулась, чтобы со всех сторон продемонстрировать траекторию движения ножа.

— Понял? — спросил хозяин.

Руиз кивнул.

Сомнир повернулся к экрану, на котором вновь появилось изображение старика.

— Что-нибудь еще, генерал?

— Модель не предназначена для рукопашного боя. Ослабь шлем, и ты сможешь сломать ей шею, если получится нанести удар по голове достаточно тяжелым предметом или, наоборот, использовать собственный вес женщины, бросив ее на неподвижный объект.

— Мы запомним ваш совет, генерал. Сомнир бесцеремонно выключил экран.

Руизу показалось, что в угасающих глазах старого воина мелькнуло отчаяние, словно ему не хотелось возвращаться в бессонный и бессознательный ад компьютерных файлов.

— Они не знают, где находятся, — вновь откликнулся на его мысли Сомнир. — Мы не даем им пробудиться настолько, чтобы они успели задуматься над своим положением.

В голову Руизу пришла неприятная мысль.

— Это туда отправилась Лиил?

— Да, — кивнул хозяин. — Но я не стану вызывать ее только для того, чтобы ты смог проститься с ней. Ей бы это не понравилось.

— Понимаю, — с горечью ответил гость. — Ну а что теперь?

— Теперь мы вернем тебя обратно в твое тело, чтобы ты попробовал одолеть гетмана.

Сомнир поднял руку, и на его запястье появился большой медный хронометр.

— Прошло, примерно четыре минуты реального времени с тех пор, как ты попал к нам. Они не ожидают, что ты вернешься так быстро. Их людей мы держим здесь гораздо дольше, чтобы успеть заразить неизлечимым безумием.

Хронометр дернулся и исчез в вихре розового дыма.

— Странно, почему родеригианцы не оставляют попыток проникнуть в виртуальный Компендиум, если все, что они от него получают, — это безумие?

Сомнир злорадно рассмеялся.

— О, мы не всегда полностью разрушаем личности их посланцев. Иногда они уносят с собой сравнительно безвредные порции сведений. Как раз столько, чтобы удержать их от разрушения индуктора. И мы изо всех сил поддерживаем вражду между Родериго и Дельтом.

— О-о-о, — протянул Руиз. — Хорошо, а знаете ли вы ответы на их вопросы? Что на самом деле происходит под крепостью Алонсо Юбере? Вы не собираетесь предоставить мне хоть какие-нибудь сведения, чтобы я их использовал, если не смогу одолеть гетмана? Она обещала отпустить меня с Суука, если я добуду необходимую информацию. Или подберите правдоподобную ложь — что-то, с чем можно работать.

— Ты все еще не понял? Родериго никогда не выполняют обещаний. — Сомнир посмотрел на гостя не очень дружелюбно. — Я надеюсь на тебя, но ты можешь потерпеть поражение. Эти сведения слишком важны, мы не можем рисковать… А что касается попыток обмануть Родериго… вот уж поистине дурацкая идея.

Руиз нехотя признал, что в словах хозяина присутствует определенный смысл. Между ним и свободой стояло нечто большее, чем Желтый Лист.

— Но если я ее одолею… что тогда?

Сомнир раздраженно отбросил горностаевую мантию и заметался по помещению.

— Хорошо. Я жил на очень большой скорости с тех пор, как привел тебя к Лиил, поэтому у меня была целая неделя для борьбы с собственной совестью. Тайна, хранимая в Моревейнике, смертельно опасна, она гораздо опаснее, чем ты можешь представить в настоящий момент. Однако то, что тебе говорил твой приятель Публий, резня в логове пиратов, заговор работорговцев — все это убедило меня, что тайна вышла наружу. Страшные бедствия грозят многим мирам, если родеригианцы получат информацию, за которой они охотятся. Но немногим лучше, если эти данные попадут к кому-то еще.

Сомнир устремил на Руиза пристальный, недобрый взгляд.

— Ты не вызываешь во мне восхищения. Ты — человек насилия, от которого я всю жизнь бежал, которое презирал от всей души. Невзирая на все, случившееся в последнее время, несмотря на все перемены, ты по-прежнему остался убийцей. Сердце твое для меня — открытая книга. В тот миг, когда ты решишь, что моя смерть поможет сохранить жизнь тебе и твоим друзьям, ты прикончишь меня без колебаний. О, ты постараешься оправдаться, ты скажешь, что я был просто совокупностью компьютерных программ. Ты станешь твердить это до тех пор, пока действительно не перестанешь воспринимать меня как живого человека. Но даже если ты никогда не простишь себе этого убийства, ты все равно совершишь его.