Читаем без скачивания Ферн - Ли Гринвуд

– Ты, кажется, не очень стремишься в Техас? – спросил Джордж.

– Разумеется, нет. А что я там забыл?

– Ты можешь опять стать членом семьи.

Мэдисон предполагал, что Джордж заговорит об этом раньше или позже. Для него семья играла в жизни огромную роль. Не то чтобы Мэдисон не одобрял этого, просто для Джорджа никогда не существовало ничего, кроме его семьи.

– Для меня в этой семье нет места. Вот почему я уехал тогда из Техаса. Я знаю, ты думаешь, что теперь мы все подружимся и будем жить счастливо до конца наших дней, но я уверен, что этого не произойдет никогда. Хэн и Монти не поймут меня, а я не пойму их. Между нами взаимная неприязнь. Так было всегда. Я не любил их за агрессивность. Они нападали на всех, в том числе на меня. Не нравилась мне их шумная, бестолковая жизнь. Они не признавали книг. Не надо пытаться соединить нас.

– Но ведь ты покинул свой уютный дом, чтобы спасти Хэна от виселицы, – сказал Джордж. – А это значит, у тебя все-таки есть семейный инстинкт.

Это замечание разозлило Мэдисона.

– Я, может быть, не самый любящий из братьев, но не совсем бесчувственный.

– Ты не мог не знать, что я в состоянии нанять самого лучшего адвоката. Я бы мог и без тебя вытащить Хэна из тюрьмы.

– Мне нужно было сделать это самому.

– И тебя не беспокоило, что мы можем сказать тебе?

– Я не ждал, что Хэн поймет меня, но думал, что ты поймешь.

– Я бы на твоем месте никогда не уехал.

– Не суди других по себе.

– Роза то же самое говорит. Я стараюсь измениться.

Мэдисон решил, что Роза пользуется в семье большим влияние, чем он думал. Он полагал, что никто не мог изменить человека из клана Рэндолфов. Оказывается, Роза одна на это способна. Ему любопытно было знать, в Розе ли тут дело или любящая женщина могла так воздействовать на своего мужа.

Он тут же выругал себя за то, что вспомнил в этой связи Ферн. Она-то совершенно не нужна была его семье. Ей бы лучше подошла Саманта или кто-то вроде нее. Может быть, Сарра Кабот или Фиба Уоткинсон. Да многие другие женщины, которых он знал, – все очаровательные, изящные, красивые. Все они очень хотели выйти замуж, обзавестись своим домом и детьми.

Тогда почему же он все думал и думал о Ферн? Может быть, это было из-за его тяги делать все наоборот. Всю жизнь он выбирал самые необычные и трудные пути. Он настоял на том, чтобы жить в интернате при школе, в то время как большинство учеников жили дома. Он покинул ранчо в попытке найти себе место в жизни на Севере, когда шла жестокая и кровавая война. Он решил пробиться в непробиваемые слои высшего бостонского общества. Он бросил вызов финансовым магнатам, которые преобразовывали американскую промышленность. Не удивительно, что его заинтересовала самая недоступная из женщин, какую он когда-либо встречал.

Да, она его интересовала. Один Господь знал почему. Это было так же неожиданно, как то удовольствие, которое получил Мэдисон от поездки по прерии с Джорджем, когда они вставали ни свет ни заря и скакали до самого заката по пыльной и раскаленной пустыне. По дороге Мэдисон знакомился с неизвестной ему породой людей, называемых ковбоями, которых он начинал уважать.

– Роза сказала что-нибудь еще?

– Да. Она сказала, что ты вновь хочешь стать членом семьи, иначе ты не покидал бы Бостон, прожив там восемь лет.

– Ты веришь всем ее словам?

– До сих пор она еще не ошибалась.

Мэдисон знал, что не может провести несколько недель, общаясь с Джорджем и Хэном, а потом вернуться в Бостон и забыть их. Он не мог не знать, почему Джордж назвал своего первенца в честь отца, которого они оба ненавидели.

Он не мог просто сесть на поезд и забыть Ферн.

– Я думаю, на этот раз она тоже не ошиблась. Я много лет пытался забыть прошлое, – говорил он. – Особенно хотел забыть все свои неудачи, напрасно потерянное время, гнев и горечь, то, как он желал убить отца или покончить жизнь самоубийством, но не имел достаточного мужества для этого.

– Ты когда-нибудь пробовал узнать, что случилось с нами?

Лучше бы Джордж сам догадался. Были вещи, в которых Мэдисон не хотел признаваться даже самому себе. Взять Ферн. Она окружила себя стеной, чтобы не видеть то, чего она не хотела видеть. Она хотела оставаться в своем мирке, который она создала для себя, чтобы только кто-то не открыл ей глаза на ее истинную сущность.

Его стены были, может быть, не такие крепкие, но все же это были стены.

– У отца Фредди есть друзья в Вашингтоне. Не трудно было навести справки через армейское ведомство.

– Значит, ты имел отношение к генералу Шеридану?

– Нет, но когда ты подал прошение о помиловании…

– Как ты узнал об этом?

– Через отца Фредди.

– Выходит, Грант не подписал помилование.

– Он подписал, но это заняло много времени, пока оно прибыло по назначению.

– А Шеридан?

– Он преследовал бандитов. Вот и завернул к вам на ранчо. Мэдисон вспомнил, с каким нетерпением он ждал новостей о семье. Отец Фредди был куда добрее и щедрее его собственного отца, но никто не мог заменить ему семьи в те мрачные годы. И ему становилось легче просто от той мысли, что с родственниками все в порядке.

– А как ты узнал про Хэна?

– Владельцы железнодорожной компании «Канзас Пасифик» в числе наших клиентов. Им выгодно, чтобы техасцы продолжали пригонять скот в Канзас. Их поезда идут на Запад, груженные товаром, а возвращаются почти пустые. Они хотят нажиться на ваших коровах. Война, которая может вспыхнуть между техасскими скотопромышленниками и жителями Абилина из-за того, что повесят члена одного из самых влиятельных кланов Техаса…

– Господи, кто же нас так называет?

– … эта война не на пользу железнодорожной компании. Они дали знать мне немедленно.

– Значит, ты узнал об аресте Хэна почти тогда же, когда и я.

Мэдисон кивнул.

– Ты не смог бы информировать нас о сообщениях компании, после того как вернешься в Бостон?

– Я надеюсь, что в этом не будет нужды.

– Ну, если тебе наплевать на семью…

– Мне не наплевать.

Он удивился, как трудно было ему произносить эти слова. Ему казалось, что он проявил слабость. Он как бы признавал, что ошибся, уехав с ранчо восемь лет назад.

– Мне ничего другого не оставалось, как уехать, – сказал Мэдисон.

– Не думаю, что когда-нибудь пойму тебя, но постараюсь.

– Близнецы меня никогда не поймут.

– Но было бы неплохо, если бы мы все были опять вместе.

Мэдисон надеялся, что Джордж говорит правду. На самом деле Мэдисон очень нуждался в семейной любви и заботе, но не признавался в этом даже самому себе. Так было легче.

– Почему ты назвал сына в честь нашего отца? Я чуть не упал, когда узнал об этом.