Читаем без скачивания Carere morte: Лишённые смерти - Ирина Якимова

— Думай как вампир. Как вампир, получивший силы больше, чем способен удержать.

— Увы, я уже не carere morte! Я не договорила, Давид. Не только неизвестность планов Дэви меня пугает. В конце осени Винсент рассказал одну старую тайну Латэ. Оказывается, Латэ и Морено предполагали, что у Избранного может не хватить сил для того, чтобы уничтожить проклятие Макты.

— Не понимаю. Габриель легко исцеляла carere morte…

— Но не Первого! Если Избранный попробует исцелить Старейшего, эта попытка закончится ничем. Проклятие останется!

Мира внимательно следила за лицом Давида. Удивлённым охотник не выглядел. Он морщился, как от головной боли.

— Ты тоже это знал?

— Догадывался, — очень тихо. — Дар вначале принадлежал Арденсам, им одним, ты знаешь. Потом Кармель Крас придумала, как нам избавиться от него. Эта её попытка отняла у Дара часть силы. И ещё. Один из Избранных переходил на сторону вампиров, два столетия в светлой силе была заключена частица тьмы — проклятие Владыки Алитера. Винсент уничтожил его, но два века не могли пройти для Дара бесследно. Возможно, для исцеления Макты его не хватит.

— Что тогда?

Гесси выразительно пожал плечами, синие глаза были печальны:

— Мы верили, что Избраный исцелит Макту, а сам останется невредимым… Но, может быть, Макте придётся забрать не только Дар — свою жизнь, но и жизнь Избранного. А если проклятию Первого и двух жизней окажется мало, тогда… Ты знаешь старую сказку о том, как герой, победивший чудовище в пещере, сам стал чудовищем?

— Да. Ты хочешь сказать…

— Может быть, мы уберём Макту и его детей, но получим новое чудовище. Если Макта заберёт у Избранного больше, чем жизнь, тем самым он откроет новую дверь в Бездну.

Мира отвела уставшие, злые глаза.

— Выходит, полностью вампиризм нам не победить? Никогда?

— Ты же знаешь: нет такого слова "никогда". Оставим Дар! Вполне возможно, для победы над проклятием он не пригоден. Но рано унывать! Давай зайдём с другой стороны: если все Арденсы будут уничтожены либо избавлены от метки, это сильно ослабит Первого. Старейший — не что иное, как воплощённая ненависть, но ненависти необходим объект приложения. Если объекта не будет, она постепенно уйдёт.

— Ты думаешь, без Арденсов Старейший уйдёт сам? Исчезнет? И Избранный будет не нужен?

— Посмотрим. Так или иначе, сначала нужно разобраться с Арденсами. И я уже близок к этому.

— Ты приготовил то снадобье, что давал Красу?

— Процесс его приготовления многоступенчатый. Сейчас я между пятой и шестой ступенью. Нужно ждать полнолуния, чтобы посмотреть, можно ли сделать следующий шаг. Но пока всё получается.

— Когда снадобье будет готово?

— Сейчас я не тороплюсь, как в прошлый раз. Весной-летом.

— Долго!

— Ты и оглянуться не успеешь, — Давид поднялся, собираясь уходить. На прощание охотник взял её странно безвольную руку, легонько сжал между своих ладоней, вместо привычного поцелуя. — Представь только, твой сын встанет на ноги, заговорит, побежит гулять… в мире, где не будет сarere morte!

Ей пришлось улыбнуться:

— Ты умеешь утешить, Давид.

Гесси ушёл, а Мира поднялась из гостиной в детскую. Здесь Кристина, пришедшая к главе охотников за очередной консультацией, дожидаясь её, играла с Донатом. Малыш лежал в кроватке, а она водила у него перед лицом яркой игрушкой, заставляя поворачивать голову и переворачиваться.

Мира взяла сына на руки и счастливо улыбнулась, зарывшись лицом в его светлые волосики. Оставив малыша всего на полчаса для беседы с Гесси, она уже соскучилась по его тёплой тяжести на своих руках. Даже не соскучилась — стосковалась!

— Не плакал?

— Нет, он очень спокойный малыш. Мы играли.

"Очень спокойный!" — Мира усмехнулась. После очередной бессонной ночи её немного пошатывало.

— На чём мы остановились Кристина? На хозяевах?

— Хозяев прошли. Куклы…

— Хорошо, — Мира вздохнула. — Поговорим о куклах…

Кристина достала приготовленную тетрадь и карандаш. Она записывала все лекции главы, чтобы потом пересказать их кардинцам.

Положив ребёнка в кроватку, Мира быстро, умело переодела его, не переставая рассказывать молодой охотнице об особенностях кукол и способах их уничтожения. Кристина прилежно писала конспект. Закончив, Кристина засобиралась к Бреннам, Мира, с Донатом на руках, вышла её проводить. Первой оглядев холл, Кристина вскрикнула. Картина с рассветом упала, зеркало Регины Вако вновь сверкало в темноте.

Мира не стала в него заглядывать. В последние месяцы беременности и после рождения сына она обходила зеркало стороной, будто боялась, что оно и правда заберёт её освобождённую от уз проклятия душу. Ещё бывшая вампирша боялась, что страшное зеркало до сих пор хранит её чудовищный образ, и однажды Донат его увидит…

— Не смотри в него, я сейчас позову слуг, — дрогнувшим голосом сказала Мира охотнице. Но Кристина уже попала под власть чар старинного стеклянного омута. Она сделала непроизвольный шаг к зеркалу, в глазах девушки отражалась его тёмная таинственная глубина.

— Я прежде смотрелась в него, — прошептала Кристина. — И оно не страшное, просто очень старое… Винсент говорил, оно показывает судьбу?

Мира улыбнулась:

— Он давно полюбил пугать этим девчушек… Нет, это неправда. Вампирам зеркало моей прабабки может показать необычные вещи, но смертным — ничего, кроме отражения. Своей судьбы ты в нём не увидишь, но можешь увидеть сегодня плохой сон. Лучше не смотри в него.

— А правда, что за зеркалом тайник?

— Да.

Кристина почему-то вздохнула.

— Что ты вздыхаешь?

— Жаль, что никто не осмелился его вскрыть! Неужели никому не любопытно, что там?

— По завещанию Регины Вако этот дом принадлежит её потомкам, пока на месте зеркало.

— Неужели жадность сдерживает вас от этого шага? Непохоже на вас…

Мира засмеялась:

— Я бы, не задумываясь, убрала из холла эту пакость, даже если б это значило, что после совершеннолетия мой мальчик останется бездомным! Это зеркало не волшебное, но проклятое, и несёт в себе частицу тьмы. Но если завещание Регины Вако окажется буквальным: дом обрушится на головы тех, кто попытается убрать его?

На лице Кристины было написано недоумение и неверие, когда она уходила. Она заметила, что Мира, провожая её, шла так, чтобы ни в коем случае не отразиться в открытом зеркале. Проводив девушку, Мира спешно кликнула слуг и приказала водрузить картину на место. Но это оказалось невозможно: рама была сломана.

Следующие две недели, пока новая рама ехала из Доны, Мира проходила холл, теснясь к правой стене, чтобы не отразиться случайно в зеркале. Она более не была хозяйкой старого дома. Призрак властной прабабки виделся ей то тут, то там. И, исцелённая, она вновь ощущала печать проклятия carere morte на себе. Вновь её терзали образы убитых, и из любого зеркала на Миру смотрели пустые глаза вампирши. Холод распространялся из холла по всему дому, заползал под одежду, под кожу… в душу. Вспоминалось и недавнее, ещё более страшное. Не раз и не два Мира просыпалась с криком. Ей являлся Дэви, всесильный бог во главе армии таких же страшных, могущественных созданий…