Читаем без скачивания Фрактальный принц - Ханну Райяниеми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вам угодно? – спрашивает он.
– А вы как думаете? – откликается Миели. – Я хочу попасть в пустыню дикого кода и поохотиться на мертвецов.
18
Вор и Ковш
Я встречаюсь с сянь-ку четыреста тридцать второго поколения Ветви Раннего Ренессанса Уравнений Пятой Степени в венском кафе в 1990-х годах. Придерживаясь своей роли, я не притрагиваюсь к шварцвальдскому вишневому торту, несмотря на то что он выглядит очень аппетитно. Я стараюсь не выходить из образа сурового и делового Сумангуру.
А вот сянь-ку поглощает сладкое с нескрываемым удовольствием. Это невысокая плотная женщина с улыбчивым лицом, одетая соответственно эпохе. Собирая ложечкой шоколад, она одобрительно хмыкает. Я жду, пока она закончит. Наконец сянь-ку вытирает губы салфеткой.
– Кофе? – предлагает она.
– Я охотнее перешёл бы к делу, – отвечаю я.
– Хорошо. Господин Сумангуру, честно говоря, я выделила время для разговора с вами, поскольку ваш визит оказался неожиданным. Мы не получали никаких корректировок к Плану, требующих проверки нашей деятельности.
Своими огромными чёрными руками я беру со стола ложечку и немного сгибаю её. Сянь-ку морщится.
– В Плане не могут быть учтены все враги Великой Всеобщей Цели.
Мягкий металл, без сомнения, точно сформованный простейшей машиной предков, легко скручивается. Я показываю сянь-ку ложку.
– Хороший вир. Всё вплоть до квантового уровня, не так ли?
В глазах сянь-ку внезапно вспыхивает страх.
– Мы по возможности упрощаем процессы, – торопливо поясняет она. – Здесь нет необходимости в квантовых элементах. Все разумы строго классического образца. При необходимости внести квантовые корректировки используются эксперименты двадцатого и двадцать первого столетий, кроме того, все аспекты квантовых преобразований убираются в виртуальные машины. Я вас уверяю, господин Сумангуру, здесь не может быть никакого загрязнения.
– Вы меня неправильно поняли. – Я кладу исковерканную ложку на стол. – Мои братья и я одобряем ваши действия. Мы находим воплощение… полезным для выявления врагов Цели.
Страх по-прежнему блестит в глазах сянь-ку. Нетрудно догадаться, почему в прошлый раз я выбрал именно этот образ. Моей главной проблемой стало то, что Чен известил остальных о взломе Кода Основателя, но это повредило тщательно поддерживаемой иллюзии неуязвимости Основателей.
– Но вы же не рассчитываете найти таких здесь? – спрашивает сянь-ку.
– Существует опасение, что ваши действия слишком тесно связаны с материей, с плотью.
– Это происходит не по нашей воле, – говорит сянь-ку. – Наше понимание Цели так же важно, как и мнение других Основателей, а оно требует от нас исцеления потерянных душ на Земле.
– А почему же вы до сих пор этого не сделали?
– Несколько лет назад была предпринята попытка принудительно сканировать и перезагрузить биосферу Земли, но она потерпела неудачу.
– Абсурд. Неужели подобная планетарная среда может создавать какие-то проблемы? Особенно учитывая выделенные вам в соответствии с Планом ресурсы.
– Дикий код, – смущённо отвечает сянь-ку. – После Коллапса здесь что-то случилось. Нечто, похожее на мини-Сингулярность. Не в таких масштабах, как при Вспышке, но достаточно для проникновения ноосферы в природную биосферу. В результате возникла сложная самомодифицирующаяся программа, называемая местными жителями диким кодом. Он распространился в материи Земли, и избавиться от него очень сложно. Некоторые аспекты наши системы преобразования способны реконструировать, но большинство ключевых разумов находятся в загрузочных обителях.
– К которым вы получаете доступ при помощи торговли, не так ли?
– В общем и целом да. Мы торгуем с местными жителями. Процесс довольно медленный, но мы ведь археологи. Этот метод оказался эффективнее, чем все предыдущие.
– Слабовато. Ваш клан только подтверждает свою репутацию, – замечаю я.
– Мы найдём способ борьбы с диким кодом. Если План выделит нам больше ресурсов…
– …вы найдете очередную возможность их потратить. Наш разговор уже дал мне достаточно оснований обсудить эту проблему с Праймом. Но вы могли бы помочь мне в одном деле. Насколько я понимаю, у вас… имеются подробные записи о нашем славном прошлом.
– Согласно нашей интерпретации Цели, мы обязаны дать жизнь всем, кто существовал на Земле до возникновения федоровизма. А это требует детального изучения материалов и исторических записей, равно как и археологических усилий в области поиска разумов.
– Меня не волнует ваша интерпретация Цели. Мне нужен доступ к вирам предков. Полный доступ.
– Вы, безусловно, понимаете, что в предоставлении подобных ресурсов я должна придерживаться Плана. В противном случае к чему это приведёт?
– Ваша… педантичность достойна восхищения. Но это неразумно.
Я одариваю её улыбкой Сумангуру, более похожей на тигриный оскал.
– Что вы хотите этим сказать?
– Научные изыскания могут отвлечь вас от важных событий. Пеллегрини и василевы. Возникло серьёзное напряжение. Настолько серьёзное, что мы не можем не обратить на это внимания.
Сянь-ку нервно опускает ложку на блюдечко – раздаётся громкий звон. Вполне вероятно, что в поисках самообладания она уже прочёсывает свои Каталоги.
– В Эксперименте, который я курирую, обнаружены… некоторые несоответствия.
– В нашей системе прошло уже несколько столетий, – протестует она.
– Преступления против Цели не имеют срока давности.
– Я понимаю. Возможно, я смогу обеспечить временный доступ.
– Вот и хорошо. – Я пробую торт. Он восхитителен, но я заставляю себя нахмуриться. – Жаль было бы скормить столь совершенное создание Драконам.
Вир предков в Ковше, здесь сянь-ку Соборности создают историю. Это гигантская мозаика, где фрагменты прошлого склеены между собой при помощи имитации. Сянь-ку наблюдают и измеряют, отыскивают воспоминания гоголов, купленных в Сирре или украденных в Ублиетте, и просматривают множество имитаций, чтобы отобрать сюжеты, соответствующие наблюдениям. Усредненные варианты иллюстрируются, сортируются и шлифуются, пока не начинают отвечать представлениям сянь-ку об определённом отрезке истории.
В первый момент картина кажется ошеломляющей. Я стал бесплотным духом в четырёхмерном мире. Божественная проницательность и новая возможность перемещаться во времени взад и вперёд. Ненавистно лишь состояние бестелесности – мне необходимо дотрагиваться до вещей, но воплощения здесь нет, только холодок от зрительных процессов в мозгах гоголов. Сянь-ку мошенничают, где только могут: несмотря на мои обвинения, физические эквиваленты не могут похвастаться не только атомной, но даже молекулярной точностью.
Что могут думать здешние гоголы о своём существовании? Целые миры рождаются и умирают и переписываются заново только ради того, чтобы соответствовать вновь открытым фактам из истории. И только те, кто существовал в действительности, получают право на жизнь. Все остальные – просто наброски, стираемые за ненадобностью. Бедняги.
Не желая привлекать к себе внимание, я удаляюсь в мрачный уголок Британии седьмого века – истоптанная грязная поляна, затуманенная дождем, – и только там выпускаю Жозефину. С ловкостью настоящего Основателя она обретает физическую форму в виде лица из дождевых капель.
– Ну вот, Жан, – говорит она. – Теперь тебе известен план. В конце концов я выдала его тебе, хотя порой мне нравится, когда ты доводишь меня до бешенства. Теперь вопрос в том, хватит ли тебе на этот раз смелости, чтобы его воплотить.
– Но ты никогда не называла мне причину. Почему Чен так сильно хочет заполучить своего древнего го-гола?
Жозефина улыбается.
– Разве все мы не стремимся
