Читаем без скачивания Восхождение - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Рива, я видел её, когда они его пьяного привели. Мне она понравилась. Пусть идёт. Наш сын порядочный человек.
4
Яков пришёл на пять минут раньше и остановился на углу возле одноэтажного здания, сложенного из побуревших от времени камней. Он стоял и озирался по сторонам, не желая, чтобы Женя застала его врасплох. Площадь перед ним была запружена припаркованными автомобилями. В народе она именовалась «кошачьей» и он недавно узнал у Юваля, что в семидесятые годы она служила местом встречи проституток, которых на здешнем сленге называли «кошечками». Несколько раз в году на ней устраивались ярмарки ювелирных изделий и украшений. Но Яков никогда ими не интересовался, и всегда проходил мимо по улице Иосифа Ривлина на Яффо, где пространство рассекало надвое построенное в тридцатых годах в фашистском стиле здание итальянской страховой компании Generale с большим крылатым львом над фронтоном. Справа через дорогу простилалось среди деревьев старое арабское кладбище с бассейном Мамила посредине, построенным ещё во времена Хасмонеев в третьем веке до новой эры. Он еще в начале века снабжал по водоводу бассейн Хезкиягу, расположенный в старом городе среди домов в нынешнем христианском квартале. Яков набрёл на него, проходя однажды здесь, и долго стоял озадаченный и потрясённый его огромными размерами.
Женя появилась с небольшим опозданием, и Яков вздрогнул от неожиданности, когда она окликнула его чистым звонким голосом.
– Здравствуй, Яша.
– Привет, Женя. Я тут, ожидая тебя, окинул внутренним взором окрестности. Тут каждый камень – история с географией.
– Я тоже люблю этот район. Но камнями сыт не будешь. Я, когда договаривалась с тобой, имела в виду не историю, а кулинарию. Я прямо с занятий и не отказалась бы поесть. Здесь, в Нахлат Шива, множество ресторанчиков и кафе, где вкусно готовят.
– Наши интересы чудесным образом совпали. Я с работы и тоже голодный.
Яков откровенно любовался ею. Распущенные чёрные волосы, большие тёмно-серые глаза, губы в ярко-красной помаде, голубой джинсовый костюм на молодом теле, длинные стройные ноги, открытые чёрные туфли. Она поймала его взгляд и смутилась, почувствовав, что её красота не оставила его равнодушным. Они обогнули площадь и вошли в узкий переулок, оказавшись в ту минуту во второй половине девятнадцатого века. Запахи из кухонь и причудливо соединённых между собой проходов и заполненных людьми помещений говорили Якову, что цель близка.
– Зайдём сюда? – спросила Женя.
– Я не против, тем более в этом ресторане никогда ещё не был, – согласился Яков.
Они оказались в небольшой полутёмной комнате, стены которой были выложены старинной каменной кладкой, хранившей прохладу в самое жаркое время. Молодой официант в длинном синем переднике подошёл к ним и положил на стол напечатанное на плотном картоне меню. Они заказали стейк с чипсами и салат.
– Яша, я тебе очень благодарна. Никто не осмелился вмешаться тогда, все берегут себя и не хотят никаких проблем.
– Наверное, был под шофэ, а пьяному и море по колено.
– Я так не думаю. Ты просто хороший парень.
Она смутилась уже во второй раз. Яков пристально посмотрел на неё, о его охватило тёплое, давно не испытывавшееся им чувство.
– Это ты, Женя, замечательная девушка. Я о тебе пока ещё ничего не знаю, но моё подсознательное эго уже дало свою оценку. Расскажи мне о себе.
Семья её репатриировалась из Санкт-Петербурга в девяностом году. Школу она заканчивала в Иерусалиме. Мама прошла ульпан и краткосрочные курсы и устроилась на работу в банк Ха-Поалим. Папе, инженеру-технологу, повезло меньше, и он стал вспоминать, как ему было хорошо там, проклинал себя и маму, что согласился на авантюру. Отношения между ними разладились, они развелись, и папа вернулся в Питер. Дедушка, блокадник, участник войны, умер в прошлом году от инфаркта, от скандалов и развода не выдержало сердце. Живут с бабушкой в Гило на съёмной квартире. После школы сразу хотела мобилизоваться в армию, но маме посоветовали, чтобы она взяла отсрочку и получила образование, а потом уже служила по специальности. Она возражала, но мама и бабушка настояли. В конце концов, уступила, и подала документы в Иерусалимский университет.
– Я решила учиться на хирургическую сестру.
– Ты отчаянная, я понял это ещё в клубе. А почему не на врача? – заинтересовался Яков.
– Потребовалось бы много лет и денег. Моя семья не смогла бы потянуть. Я это хорошо понимала.
Официант поставил на стол деревянную доску с огромным куском жареного мяса, тарелку с золотистыми ломтиками картофеля, большое блюдо со свежим салатом из овощей, и они принялись за еду. Яков, выслушав Женю, не стал дожидаться её вопросов, и начал рассказывать о себе и семье. О Рахель решил пока не говорить, посчитав, что для истории их романа время ещё не пришло.
– У такой красивой девушки, как ты, наверняка есть друг, – осмелел он.
– Сейчас я одна. Мы расстались два месяца назад. Он инженер-электронщик, прекрасно был устроен. Ему его компания предложила работу в Америке. Он с удовольствием согласился и звал меня с собой. Но я люблю эту страну, а самое главное, не захотела оставлять бабушку и маму. Он уехал один. Вначале я очень переживала, потом успокоилась.
– Я тебя понимаю, – поддержал её Яков. – Я в Киеве перед отъездом расстался с девушкой, которую любил. Это очень тяжело. Жизнь людей соединяет и разлучает, никуда не денешься. А ты обязательно найдёшь человека, которого полюбишь.
Женя пристально посмотрела на Якова и улыбнулась.
– Думаю, уже нашла.
– Поздравляю. Я же сказал. И кто он?
– Скажу потом, не сегодня.
– Ладно.
Он попросил счёт, расплатился, и они вышли в узкий переулок. Рестораны и бары были заполнены молодёжью, и шум дружных кампаний доносился отовсюду. Свет фонарей и люстр выхватывал из сумерек наступившего вечера возбуждённые лица мужчин и женщин, собравшихся сюда на свой праздник жизни в этом злачном районе Иерусалима.
– Яша, у меня завтра утром лекции и занятия в универе.
– Не беспокойся, я отвезу тебя домой. Машина здесь недалеко, возле Дома Агрона.
– Я буду тебе очень благодарна.
Они спустились на улицу Хилель и пошли вдоль неё под большими развесистыми деревьями.
– Вот моя тачка, – сказал он и открыл дверь. – Садись, Женя. А у вас есть машина?
– Да, иногда мама мне её даёт, в конце недели или в праздники, когда ей не нужно добираться до работы. Я с ней не спорю. Она ведь деньги зарабатывает.
Яков вёл автомобиль по ночному, освещённому фонарями городу, чувствуя рядом её взволнованное дыхание.
«А она очень милая, надо бы узнать её поближе», – подумал он, изредка посматривая на правильный профиль и высокую грудь под элегантным джинсовым жакетом.
– Останови
