Читаем без скачивания Русская фольклорная демонология - Владимир Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как лесной персонаж, русалка может сбивать человека с пути. В быличке из Брянской области русалка «водит», морочит человека: «“Лезь, — говорит, — на печь, разувайся”. А утром, говорит, проснулся, сижу на пне, задеревенел»[1412]. Считается, что русалки могут похищать детей и взрослых: «уводят проклятых детей и больших, которых им поддаются»[1413] (Владимирская губерния).
Был такой случай. Отец был на пилораме, а мальчик был в лесу. Русалка его и забрала. Искали долго, обцепили весь лес. Через неделю нашли в ивовом кусте. Спрашивают: «С кем ты был?» — «С бабушкой». — «А што ты ел?» — «Белый хлеб». А русалки кормили его гнилушками. И он был худой… Сейчас он женился и живет в совхозе[1414].
Эти истории могут напоминать другие рассказы о людях, похищенных нечистой силой (лешим, чёртом, обдерихой): человека ругают (посылают к чёрту, лешему и т. п.), после чего тот теряется, исчезает из мира людей и оказывается в мире демонов, где пребывает до тех пор, пока не будут проведены специальные ритуальные действия, направленные на возвращение его обратно (см. также главу «Проклятые, похищенные, подмененные нечистой силой»).
Согласно сообщению из Смоленской губернии, русалки могли восприниматься как виновницы пропажи скота. Чтобы отыскать пропавшую скотину, для русалок нужно было принести особый «относ». Для этого следовало сплести лапти, сидя в лесу на пне, и сделать онучи из новой женской одежды. Лапти и онучи вместе с хлебом и солью надо завернуть в чистую тряпку, перевязать красной лентой и отнести на перекресток в лес. Относ клали на какое-нибудь дерево, кланялись до земли, не крестясь на все четыре стороны, и говорили: «Прошу вас, русалки, мой дар примите, а скотинку возвратите!»[1415]
И южные, и северные русалки пугают, преследуют, ловят человека. В полесской быличке русалка неожиданно выскакивает и гонится за девушками, пока те не забегают в дом[1416]. В нижегородской быличке русалки встречаются женщине в лесу, диким смехом и песнями пугают ее, поднимают на дыбы ее коня[1417].
В некоторых рассказах русалки, как и другие ходячие покойники, стремятся доделывать не законченные на земле дела. В тексте из Брянской области умершая мать-русалка приходит в дом и моет своего оставшегося на земле ребенка[1418].
Характерное действие русалки южного типа — щекотание. Щекотка русалки особенная. На первый взгляд она может напоминать игру («вроди играить»), но в то же время русалка во время щекотки «мнет»[1419], «катает» человека под собою «как ей жалаитца»[1420], обрывает волосы и бороду[1421]. Из-за щекотки возникает безостановочный смех: «человек хохочет-хохочет да и спасения нет»[1422]. От этого безудержного хохота люди теряют силы и умирают[1423].
Нередко севернорусские русалки (близкие к ним чертовки, водяные «хозяйки», безымянные персонажи) показываются перед бедой или в связи с несчастьем: «увидеть русалку — дурной знак для рыбака. <…> В этот день ветер сильный был на озере, волны. Говорят, несколько лодок перевернулось — люди погибли»[1424], «верно, перед смертью [показалась мужику эта русалка — В. Р.]»[1425], «она не перед добром показалась: у пристани поднялась — быка медведь съел»[1426], «дак она [водяная «хозяйка» — В. Р.] уйде [под воду — В. Р.] дак она это тут перед висью (вестью) была»[1427]. Русалка, в которую выстрелили из берданки, грозится: «Год от году хуже будет!»[1428]
Показалась эта русалка, али водяница, леший знает. Давно уж. Он рассказывал, просто, говорит, купалсе, а вынырнула, волосы таки, говорит, длинные. Я, говорит, скорей, спугался, водяница, у нас этых русалок не знают, век не живут дак.
Ну, дак она, говорит, поплавала-поплавала, да нырнула, ище на Березовы вышла, тут на острову-то, против деревни. Опять сидит, говорит, сидит, а волосы, говорит, таки.
Ну да недолго рубашку одевал, да утекал домой.
А ен того году замерз: верно, перед смертью [показалась эта русалка — В. Р.]. Пьяный попал, да в сплавной поселок, в баню зашел и душу отдал[1429].
В целом ряде рассказов появление русалки ассоциируется с гибелью людей на воде, однако характер этой связи напрямую не раскрывается: «много людей перетонуло, где русалка была, как купаются, так кто-нибудь утонет»[1430], «утонула вот у попа девочка-то, ну идешь, а она [русалка — В. Р.] на мосту сидит, волосы чешет»[1431], «в Воренже [озеро — В. Р.] много ребят у моста тонуло, и одна, русалка, выходила из проруби»[1432], «а потом, через много лет, он [парень — В. Р.] недалеко от этого места утонул, где ее [русалку — В. Р.] видел»[1433]. В быличке из Новгородской губернии русалка выходит из реки и произносит загадочные слова: «Ох, как долго нету!» Через некоторое время у реки появляется мужчина, заходит в воду, чтобы искупаться, и тонет у самого берега[1434]. О подобных сюжетах трудно сказать с определенностью, предсказывал ли демон судьбу, несчастье или был его непосредственным виновником; такая неопределенность придает фольклорному рассказу дополнительную тревожную атмосферу.
Сидим как-то вечером, посмотрели на ту сторону, а из воды-то и вышла у амбара, и гребень в руках, чешет волосы. Увидела я и говорю:
— Мама, мама, посмотри, женщина вышла из воды и чешет волосы.
Мать говорит:
— А что-нибудь нам нехорошее будет.
А потом у мамы брат утонул.
Черная сама такая, волоса длинные, сидит и волосы чешет[1435].
Подобно водяному, русалки севернорусского типа могут вмешиваться в хозяйственную жизнь людей, чья деятельность связана с водой: «когда они [русалки — В. Р.] плещутся в воде и грают с бегущими волнами или прыгают на мельничные колеса и вертятся вместе с ними, то все-таки не забывают спутывать у рыбаков сети, а у мельников портить жернова и плотины»[1436]. В севернорусских быличках русалки сидят на мельничных колесах и блокируют нормальную работу мельницы[1437]. В быличке из Орловской губернии рыболовы забирают себе гребень, оставленный на камне демоническим существом в облике голой бабы. После этого невод оказывается спутан и скомкан. Рыболовы бросают гребешок в воду, невод тут же распутывается и «рыбная ловля пошла опять своим чередом».
Ловили мужички ночью рыбу; ведут невод; глядь — на камне сидит голая, простоволосая баба и чешет голову большим гребнем;
